Мир по обе стороны планеты

Комен оглянулся в поисках пути отхода, но его уже не было. Большая дыра, через которую прошли ребята, с тихим пощёлкиванием затягивалась кубами. На этот раз каменными. Горящие глаза, освящая пришельцев, поднялись на высоту двух ростов Комена, увеличившись до размеров кулака. Громогласный бас заполнил грот.

— Опя-ять. Хочу спать! Нужен поко-ой!

Комен попятился припечатав Матеуса к стенке, чувствуя как нижняя часть тела стала как будто чужой. Ещё обделаться нехватало. Матеус выглянул из-за его спины и с дрожью в голосе сказал:

— З-здравствуйте, жуткие глаза. Мы из деревни Гира, просто ищем выход из деревни, — Комен недоумевающе посмотрел на мальчика, не ожидая, что чудовище поймёт его речь. Ошибся.

— Ги-ир… Хр-ранитель?! — удивилось чудовище.

— Простите нас, мы уже уходим… — затараторил Комен и стал оглядываться по сторонам в поисках нового выхода, пряча Матеуса за собой.

От горящих глаз пробежала волна света и перед путешественниками предстал силуэт огромного толстого ящера, чешуя которого медленно покрывалась светящимися узорами. На голове, немногим выше глаз, стали видны завивающиеся назад, как у барана, рога. Чудовище вытянулось в полный рост, разминая спину и протянуло лапу к Комену. Альбос в оцепенении наблюдал, как гигансткий ящер потрескавшимся когтем поднимает его за шиворот. Небрежным движением ящер откинул Комена в сторону. Тот не успел сгруппироваться и глухо ухнув, всем телом шваркнулся о пол, прикрывая руками голову.

— Грешник не говорить. Молчать и слушать, — прорычал ящер.

— Ох, Сол, кто ещё назовёт грешником? — выдавил Комен.

Мальчик шлёпнулся назад и таращился на чудовище. Из его рта вырывалось что-то нечленораздельное:

— А-а-э!

— На шее. Амулет. Хранитель?! — медленно, практически по слогам говорило чудовище.

— Я, э-э, ничего не храню…

— Куб! — зарычало чудовище. Рога сверкнули голубым сполохом искр. — Украл?!

На последней фразе чудовище зарычало. С потолка посыпался песок, а земля сотряслась передавая вибрации в колени. Матеус стал оправдываться жалобливым голосом, казалось он вот-вот расплачется:

— Нет, я не крал, я это… это от бабушки, но…

Но Комен перебил мальчика.

— Мат, отдай, всё будет хорошо.

Он помнил, что спорить с тем, что окажется в недрах горы — запрещено. На счёт Матеуса маг инструкций не давал, но всё же здравый смысл подсказывал, что с этой махиной пререкаться не стоит.

Матеус не оборачиваясь на Комена потрогал куб, висящий на шее, и аккуратно сняв его протянул ящеру:

— Забирай, если хочешь.

Ящер протянул лапу, замер, поколебался, но не коснувшись кубика, убрал её. Припал к земле он вобрал побольше воздуха в лёгкие и запрокинув голову заревел. Так громко, что ребята невольно заткнули уши.

— Не-е-ет! Я много спать! Но не забыть свой долг!

— Тише-тише, — Матеус выставил перед собой ладонь и повесил кубик обратно себе на шею, когда ящер успокоился. — Можно мы пойдём, пожалуйста?

Между рогами чудовища вновь проскочил голубой разряд выпуская сноп искр.

— Уходить! Я просить, хранитель, забрать монстра! — взмолилось чудовище. — Мешать спать! Хотеть поко-ой!

Ящер медленно опустил чешуйчатую шею перед Матеусом, положив на пол грота исполинскую голову, которая оказалась мальчику по пояс, не ниже.

Чувство страха уступило любопытству. Комен на носках приблизился к чудовищу и рассмотрел его поближе. В тусклом свете люминесцирующих стен, Комен рассмотрел ящера поближе. Чешуйки на его теле оказались толстыми засохшими листьями, почерневшими от времени. Местами между листьев проглядывались сухие веточки и даже маленькие, почерневшие у кончиков, лепестки цветов. Рога, растущие из головы были больше похожи на тщательно отполированный камень, покрытие причудливыми цветочными рисунками. Между рогов находилось небольшое гнездо из тех самых сухих веточек и листьев. Из гнезда на мага смотрел маленький пушистый зверёк.

— Привет, малыш! — улыбнулся Матеус.

Его непропорционально большие уши смотрелись до умиления комично, а большие круглые глаза казались бездонными из-за чёрных зрачков. Испуганный зверь дрожал, опоясав своё тельце длинным хвостом с кисточкой на конце. Матеус, умиляясь, протянул руки, чтобы взять зверька, но тот раскрутив хвост, будто хлыстом ударил мальчика по руке. Между кончиком хвоста и кожей Матеуса проскочила дуга, озарив грот ярким всполохом голубых искр. Комен прикрыл глаза, чтобы не ослепнуть и на пару вдохов помещение стало для него абсолютно тёмным.

— А-ау! — крикнул Матеус отдёргивая руку. Тем временем, зверёк поскакал назад по шее и спине ящера.

— У-ы-ы! — взревела рептилия и в надежде скинуть малыша подпрыгнула махнув хвостом, создав небольшое землетрясение и оттолкнув от себя Комена и Матеуса. С потолка посыпались камни, песок и комья земли. Бедный зверёк испугавшись только сильнее, спрыгнул и стал скакать по гроту, но задевая грузные лапы ящера вызывал ещё больший тремор у монстра. Так они и прыгали, зверёк прижав уши пытался сбежать от землетрясения, а здоровенный ящер истошно вопил и бил хвостом, получая разряды.

Когда рядом с Коменом упал и раскололся камень, размером с голову, тот смекнул, что истерика чудовища сейчас похоронит всех под обвалом и побежал наперерез прыгающему зверьку. Теперь к сумасшествию подключился и альбос. Его попытки поймать зверя выглядели тщетно, все силы уходили на то, чтобы уворачиваться от здоровенного хвоста чудо-ящера.

— Стойте! — крикнул Матеус. — Нас всех сейчас завалит!

Ящер замер, развернув голову к мальчику пробасил:

— Прости, хранитель, — поймав взглядом маленького зверька он отошёл от него подальше, в тень. — Сейчас исправлю.

Камни упавшие с потолка медленно скрылись под землёй, рассыпавшись тысячами маленьких каменных кубиков. Тем временем Комен прыгнул в очередной попытке достать до зверька, но тот в последний момент увернулся.

— Солов тушкан!

Зверёк подбежал к нему и принюхался. Комен, бубня под нос ругательства, сел на зад и потёр ушибленное колено, с интересом рассматривая чудное существо. Для тушканчика он был слишком крупный, да и форма головы больше подошла бы хомяку. Он комично расставил задние лапы и сел, но длинный хвост потянулся к Комену и когда он коснулся тусклой печати альбоса малыш радостно пискнул. Вокруг животного появилось лёгкое серебристое свечение, что сделало его серую короткую шерсть блестящей. Комен протянул руку и осторожно коснулся головы тушканчика. Вопреки опасениям удара не произошло.

— Что, мелкий, успокоился? — пробурчал альбос.

Зверёк снова пискнул и быстро запрыгнув Комену на плечо стал копаться у него в волосах продолжая принюхиваться:

— Шу-шу-шу-шу…

— Ха-ха! — рассмеялся Комен, когда зверёк влажным носом ткнулся ему в ухо.

— Ну всё, утопленник, теперь у тебя новый друг!

— Зверь пустой, будь осторожен, хранитель, — лаская слух, из тени прозвучал женский голос с лёгкой хрипотцой. — Для тебя же, грешник, он безвреден.

Комен вскинул голову в направлении голоса. Силуэт чудовища, мерно пульсируя уменьшался, обретая женские черты. В полумраке грота определить её возраст было сложно. Её тёмная кожа, если это можно было так назвать, вся покрытая древесной корой, была инкрустирована позолоченными веточками. На лице проступали трещины и рытвины, будто на высушенной жаром земле. Вместо причёски на голове красовался тюрбан из чёрных подгнивающих листьев.