Мир по обе стороны планеты

Широкоплечий мускулистый мужчина, — как и положено кузнецу, — вытирая пот со лба, заливал расплавленный в горне металл в крупную угловатую форму. Судя по выбору в лавке — это должно было быть большое навершие для молота.

Комен пытался найти среди кувалд и дубинок разных размеров что-нибудь отдалённо напоминающее меч или хотя бы кинжал. Впрочем, лучшим выбором для альбоса было бы обычное копьё, какое носили послушники, состоящие на службе в гвардии Чакра. Нельзя сказать, что он умел им пользоваться, но, в отличие от любого другого оружия, хотя бы однажды держал его в руках и видел, как защитники тренируются с копьём.

— А копья у вас есть? — тихо спросил парень.

— А? — не глядя на него, выкрикнул мужчина, сосредоточившись на заливке заготовки. — Что это?

— Ну как, палка с острым наконечником.

— С острым?! — переспросил здоровяк и в недоумении повернулся к парню. Рассмотрев перед собой худощавого бледного Комена, мужчина рассмеялся, придерживая живот огромной ладонью. — И что ты собрался с ним делать?

— Отбиваться от грабителей на тракте, — сухо ответил смущённый Комен, оглядываясь по сторонам. — Я собираюсь в Ласкерль, вдруг в дороге что случится?

— Каких ещё грабителей? Ты дурачка из себя не строй, парень. Проваливай давай, покупателей своим болезненным видом распугаешь.

Резкий ответ кузнеца поселил в сердце альбоса злость. Он всего лишь хотел найти оружие для самозащиты, но был грубо прогнан.

“Что за несправедливость? Или в Элларии покупатель не всегда прав?” — думал он.

Комен ещё немного побродил по местному рынку, оглядываясь по сторонам в безуспешных попытках найти юного мага, но не преуспел.

Пройдя базарную площадь до конца, Комен присел на свободную лавочку, чтобы поразмышлять над ситуацией, но стоило ему поднять взгляд к красочным кронам деревьев, как тут же услышал голос Матеуса:

— Утопленник! Комен! Беда! — парень бежал к нему, спускаясь с небольшого дугообразного каменного моста, что начинался сразу за базарной площадью. — Пойдём со мной! Там нужна наша помощь!

— Что случилось? — вскочил альбос. — Ты в порядке?

— Скорее! Туда! — мальчик показал пальцем в сторону моста и потянул за рукав. — Пошли, пока до драки не дошло!

— Драки? — переспросил он, чувствуя, как ноги потихоньку становятся ватными, а внизу живота что-то упрямо зудит. Ох уж это неприятное чувство, преследующее молодого альбоса каждый раз, когда в разговоре проскакивает слово "драка".

Дойдя до середины моста, Комен увидел, как неподалёку от крепостных ворот, вжавшись в стену, стояла молодая девушка. Рядом с ней, размахивая руками, бесновался парень. Брызжа слюной, он что-то доказывал, тыча пальцем в её руку. Это была та парочка, что ранее повстречались ребятам у большого розового дерева.

— В последний раз повторяю, если не согласишься — я уйду от тебя! Навсегда!

— Но Меритас… — тихо, неразборчиво говорила девушка.

— Нет больше Меритаса! Бросил тебя, дуру! Наверняка он уже в столице! Пьёт эсмериал с тамошними ледями, или что пьют лорды. Он забыл про тебя! — делая паузы между фразами для пущего эффекта, кричал парень.

— Он н-не мог… Он об-бещал…

От тонкого заикающегося голоса по спине Комена пробежал холодок. Он стоял, не решаясь сделать шаг на помощь хрупкой девушке. Парень был раза в три здоровее её, да и самого альбоса превышал как в росте, так и в массе. Что-то неуловимое свербило в его голове, какое-то старое, запретное воспоминание. По телу волнами накатывали мурашки, скулы сводило от усилия, с которым пришелец стиснул зубы.

Парень отвесил девушке пощёчину, от чего кровь Комена забурлила. На него накатила дикая ярость, а в голове огненной гиеной проносились обрывки воспоминаний.

Вспышка. Парня уже не отличить от ублюдка Волота. Ещё вспышка. К стене прижалась не незнакомка, а дорогая сердцу рыжеволосая подруга Найра. Третья вспышка. В глазах альбоса мостовая превратилась в вязкую глину, а трава под ногами девушки — в камень.

— Эй, ты! Отстань от девушки, — неуверенно крикнул Комен.

Первый шаг дался с трудом, второй уже легче. Перейдя на бег, Комен набирался уверенности.

Он избранный. Защитник Ионии.

Шу-шу в испуге спрыгнул на мостовой парапет. Обидчик не слышал слов, продолжая что-то кричать, указывая пальцем в грудь девушки, а зря.

— Сюда, сука, смотри, — процедил Комен, подбегая вплотную к обидчику.

Здоровяк отвлёкся на звуки из-за спины, но не успел обернуться, как альбос, хрипя от злости, наотмашь ударил его по затылку.

— Кого?! — проревел обидчик, хватаясь за голову.

Не дожидаясь пока противник придёт в себя, Комен решил сбить его с ног прицельным боковым ударом ступни в колено.

— Отстань от неё, урод!

Стопу пронзила резкая боль, удар пришёлся на пальцы. Альбос ошарашенно отвёл больную ногу назад, замахиваясь кулаком для следующего удара. Обидчик пошатнулся, но, на вдох припав на больное колено, тут же поднялся и, увернувшись от неуклюжего замаха, рванул вперёд, сбив Комена с ног плечом.

Упав на спину, альбос, вьясь ужом, увернулся от удара ногой и почувствовал, что скатывается по мокрой траве вниз, под мост. Смекалка подкинула странное решение, и Комен, не задумываясь, последовал ему: крутанувшись на копчике, он схватил обидчика за ногу и, получив сапогом по щеке, всё же уронил здоровяка.

Так они, практически в обнимку, покряхтывая, неуклюже избивая друг друга, катились в сточную траншею.

— А-агрх! — прошипел Комен, упав спиной на покрытое мелкими камнями дно вонючей канавы. На противнике не было ни ссадины, в то время как у него во рту отчётливо чувствовался металлический привкус крови. Кажется, Комен слегка поторопился, когда решил, что сможет одолеть здоровяка.

— Ты кто такой, слизняк недоношенный?! — взвыл удивлённый обидчик, сидя на альбосе и тряся его за грудки. — Бессмертный шоли?!

— Утопленник, держись! — сверху послышался звонкий топот сапог.

Комен отчаянно махал руками, стараясь достать до лица здоровяка, но тот даже не уворачивался и лишь немного изменился в лице, услышав детский голос сверху. С силой оттолкнув Комена, обидчик встал, со злостью ударил его в живот. Осмотревшись по сторонам, он скрылся под мостом, крикнув:

— Эллария круглая!

— Ты там как, в порядке? — спросил Матеус, спускаясь вниз к Комену.

— Просто, прекрасно, Сол тебя задери! — в истерике бросил ему альбос. — А какой у нас вообще был план?

Мальчик не ответил.

Щека Комена горела, а из разбитой губы шла кровь. Пелена ярости, застилавшая взор, куда-то улетучилась, оставив внутри пустоту и чувство жалости к себе. На подъёме у моста стояли несколько стражников и, уперев руки в бока, смотрели на бледнокожего защитника слабых и обездоленных.