Мир по обе стороны планеты

— С вулкана я плевала на вашего короля, — перебила Кадисса.

Эми невозмутимо продолжала:

— Взял он красный самоцвет и отправился по миру. Посетил Хейдин, Лэйк, Ласкерль, а после и Ильфтонг. На Баутонге был и у племён туманников, и в Элладе, которая тогда считалась сердцем Элларии. В Игнфтонг, кстати, тоже заглянул.

— И заключил мир с одним из вождей, знаю я эту историю. Его потом волкам скормили за то, что с тефтонгцами якшался.

— У вас все такие горячие? — подмигнула розоволосая и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Кардониан был одновременно очень сильным магом и невероятно мудрым человеком. Он ездил ради того, чтобы заинтересовать правителей и к каждому из них нашёл свой подход. Хотел сплотить народы, но ещё он был одержим созданием нового гема, ещё более ёмкого, чем красный.

— Какой в этом смысл? Его ведь не продать.

— Дослушай. В итоге, он собрал в Элингберге правителей всех восьми регионов планеты и предложил им мир на равных условиях: каждый должен внести красный самоцвет, но обладателем этого сокровища, как и полноценным властителем Элларии, станет тот, кто обуздает мощь восьми самоцветов. Так как никто и никогда ранее не делал ничего подобного, многие скептически отнеслись к затее. Ведь красный — крайний цвет, видимый человеческим глазом.

— Скептически? Крайний цвет? Карс Шаррах, говори яснее! — вскипела Кадисса, но история уже успела заинтересовать её.

— Ну-у, представь себе призму, ты наверняка такие видела на улице. На них падает свет и превращается в палитру от фиолетового до красного, — улыбнулась Эми. — Но не отвлекайся. Все по очереди испытали свои силы в попытке соединить камни, но никто не преуспел. Когда к столу подошёл Кардониан, между правителями Элларии уже шла словесная перепалка. Каждый видел в роли единоличного властителя лишь себя. Горячий Игниец не мог смириться с неудачей и бил кулаком по колоннаде, принцесса Эллады не хотела, чтобы её страна потеряла статус сердца планеты и устроила истерику. А больше всех кричал старый маг, представляющий Ласкерль. Ведь он всю жизнь посвятил управлению энергией, но сколько ни старался, такая мощь оказалась неподвластна даже ему!

— И Кардониан, конечно, справился! — возмутилась Кадисса. — Прекрасная история, ненавижу такие. Как по мне, он всех обманул!

В глазах Эми проскочила озорная искорка, и она слегка прищурясь, ехидно ухмыльнулась:

— Да-да! Именно такие чувства одолевали семерых правителей! Они думали, что Кардониан собирался забрать власть себе. Но я повторю: не всегда смысл деяния лежит на поверхности. Кардониана тоже ждала неудача.

— В смысле? А гем-то как появился?!

— Мудрость короля, поистине достойного стать властителем Элларии, заключалась в том, что никто по отдельности не может сделать то, на что способны восемь сильнейших мира сего.

— А-а-а! Они сделали это вместе! — воскликнула Кадисса, выискивая подтверждение в глазах Эми.

— Именно. Так и получился “Гем тысячи оттенков”. Не похожий ни на один другой, объединил в себе все цвета. Вобрав в себя жизни множества существ он, всё же, символизирует мир и благоденствие Элларии.

— Великие цели требуют великих жертв… — задумалась игнийка, вспомив Гаррека, и выдернула вилку из стола.

— Теперь ты понимаешь.

***

Время, оставшееся до заката, девушки провели в очереди на Эверзор.

Изобретательница похвасталась, что может попасть туда иным путём. Но рисковать не хотелось, ведь, если подозрительную игнийку остановят, то наверняка проверят есть ли она в списках у охраны на входе. К тому же, девушка сказала, что просто не хотела портить Кадиссе впечатление.

Темнокожий охранник у ворот попросил показать лицо, но никак не отреагировал на одноглазую. Напротив, приложив кулак к груди, поздоровался с Кадиссой на игнийском наречии:

— Чарракш нагор, сая.

Это значило: “Вулкан живёт в сердце, сестра”, — тёплые воспоминания о доме теплом разлились по всему телу.

Грех было не воспользоваться родством с охранником. Кадисса быстро выяснила, что через охрану никто похожий на Искола или Неда не проходил. На предположение о том, что темнокожие предатели сейчас не на Эверзоре, Эми лишь пожала плечами.

— Кто знает… — сказала она и потянула Кадиссу внутрь.

Пройдя через толстые каменные двери, высотой никак не меньше десятка морахов, воодушевлённая неожиданной встречей, она не заметила, как проскочила длинный узкий тоннель ведущий наверх.

Когда девушки ступили на Эверзор, сумерки уже опустились на Элинг.

Открывшийся вид чуть было не выбил землю из под ног. В отличие от нижнего города, больше похожего на улей, верхний город был более пологим и чем-то напоминал длинный корабль, кормой осевший между скал. Чем дальше простирался он от ворот, тем выше поднимались строения, но ни одно из них не преграждало вид королевской крепости. Такая постройка позволяла любоваться разноцветными витражами дворца откуда угодно.

Первой, поднявшихся на Эверзор, встречала просторная площадь. По краям, на небольших возвышениях, находились смотровые площадки, открывающие вид на нижний город и ближайшие окрестности. Далее следовали сады, поделенные на зоны, где по краям высаживались деревья исключительно одного оттенка листвы. Сначала зелёные деревья, после голубоватые, лиловые, розовые, красные, оранжевые и жёлтые. Гармонию цветов разбавляли пёстрые клумбы с цветами и длинная сеть фонтанов, на широких стенках которого, горели магические светильники в форме чаши. Рсставленные повсюду вдоль всего Эверзора, они освещали верхний город мягким голубым свечением.

— Это гениальное изобретение! Его разработал мой учитель!

— Опя-ять… — закатила глаз игнийка.

Под восторженный рассказ Эми об устройстве фонтана и чаш, которые черпают энергию из текущей воды, девушки прошли сад. Улица заметно сузилась. Перед взором представали первые постройки. Возведённые в одном стиле, дома не выделялись высотой, но занимали большую площадь. По краям от каждого домишки простирались каменные стены, укрывая зелёные дворики усадеб.

Белые каменные блоки, из которых строилось, кажется, всё на Эверзоре, полировали так, что найти шов между ними — задача не из лёгких.

Следом за одноэтажными постройками взгляду открывались домики двухэтажные, с балконами и массивными балюстрадами на крышах. Между поручнями балюстрад всюду висели верёвки с украшениями. Здесь предпочтение отдавалось не деревянным крашеным фигуркам, а воздушным фонарикам сделанным из лёгкого полупрозрачного пергамента.

Эми задумчиво произнесла:

— Как глупо использовать такой полезный материал для украшения…

— И тем не менее, — заметила Кадисса, не в силах оторваться от рыжих огоньков, утопающих в океане звёзд. — Это очень красиво.

Розоволосая окинула взглядом единственную улицу, петляющую между однотипных построек вплоть до самого замка и, вздохнув, произнесла:

— Согласна. Так действительно красивее. Белоснежному гротескному Эверзору и вправду не хватает тёплых цветов.

— В саду тоже было красиво.

— Ха! — широко улыбнулась де Фенис. — Не удивлена, что тебе понравилось строгое разделение на зоны и цвета. Но настоящая красота кроется в смешении противоположностей, в хаотичности!

В ответ Кадисса лишь пожала плечами.