Мир Под лунами. Конец прошлого

Большинство ее людей вернулись в Ианту. Это были крестьяне и рабочие, для которых существование без труда, без дома оказалось невыносимо. Они рассчитывали найти работу вдалеке от мест, где жили раньше, и вернуться к своей привычной жизни. Евгения не стала их удерживать. С ней остались несколько воинов и, конечно, верная Эвра.

Евгения вздохнула. Что бы она делала без подруги, которая единственная понимала ее и терпела все - ее молчание, отчаяние, взрывы гнева! Однако сейчас царица жалела Эвру больше, чем та жалела ее. Ее муж погиб под Дафаром. В Киаре у нее остались родители, сестры и братья, шестилетний сын, свой дом. Месяц за месяцем Эвра безропотно тянула свою лямку - готовила, стирала в ледяной воде, чинила одежду, вела с госпожой длинные беседы - и ни разу не пожаловалась, не спросила, сколько еще это будет продолжаться... Это она нашла Евгению на камнях у круглого озера, лишившуюся сознания и заметенную снегом, волоком оттащила как можно дальше и укрылась в нагромождении скал, пережидая, пока люди Кафура придут и уйдут, не найдя на берегу никаких следов после снегопада. Застрелила козла и поила госпожу его теплой кровью - у озера не было деревьев, не на чем было приготовить пищу. И помогла дойти до лагеря, а потом помогала искать и хоронить убитых...

До сих пор Евгения не могла без дрожи возвращаться мыслями к тому дню. Она плохо помнила, что было после того, как шагнула с обрыва. В ту минуту она была уверена, что падение с высоты ее убьет, и не сомневалась, что перекошенное лицо шедизского военачальника - последнее, что она видит в жизни. Но в моменты между жизнью и смертью разум отступает перед инстинктом, который делает все, чтобы выжить. Тело думало само: приготовилось войти в воду и не сопротивлялось, когда та сомкнулась над ним. Евгения погрузилась так глубоко, что не знала, где верх, а где низ. Рассудок почти отключился, сохранив за собой лишь одну функцию - не допускать паники; руки сами собой затормозили погружение и взметнулись, поднимая ее к поверхности. Как она всплыла, как выбралась на берег, Евгения не знала и по сей день - воспоминания об этом полностью исчезли. Ледяная вода и метель должны были ее убить. Наверное, духи озера помогли ей, а может, это заслуга скрытых резервов организма - как бы то ни было, через несколько часов она очнулась от холода в крохотной пещерке и увидела Эвру.

В последний раз прикоснувшись к могильному камню, она сбежала с пригорка и помчалась меж деревьев к дому. Домом ей служил все тот же шатер, уже не раз чиненный, не раз переставляемый на новое место. Ильро и остальных мужчин не было - ушли на охоту. Эвра у костра варила суп; увидев Евгению, она поднялась, не выпуская из рук ложки с длинной ручкой. По лицу своей госпожи она поняла, что та скажет что-то важное.

– Я решила вернуть Ланселота, - объявила Евгения.

Чего угодно ожидала Эвра, только не такого заявления.

– Вернуть Ланселота? Как? Ты знаешь, где он?

– Он в конюшне дома Гамалирана. Там теперь живет Корсали, помнишь, тот, что был послом Красного дома. Он теперь губернатор Дафара.

– Это правда?
– недоверчиво спросила Эвра.
– Ты видела это?

– Я видела это во сне, это правда, - отвечала Евгения. На секунду она озадаченно замолчала: только что ей приснилось, что Алекос находится с ней рядом, - может быть, это было на самом деле?
– Я пойду в Дафар и приведу Ланселота, - решительно закончила она.

Эвра снова принялась помешивать суп.

– Ты так долго скрывалась, а теперь хочешь сама идти прямо к ним в руки? Каким образом ты сможешь это сделать? Тебя узнают, как только ты доберешься до ближайшей деревни.

– А вот так?
– спросила Евгения.

Эвра взглянула на нее и отпрянула: вместо худого, черного от загара, но молодого и красивого лица царицы на нее смотрела старуха. Забыв ложку в котелке, Эвра подошла, вплотную приблизила свое лицо к лицу Евгении. Морок рассеялся, морщины исчезли - перед ней опять была царица. Евгения рассмеялась, запрокинув голову.

– Все равно это крайне опасная затея, - сказала подруга.
– Ты очень рискуешь.

– Без сомнения. Но я больше не могу здесь сидеть. Они все у меня отобрали, ничего не оставили - только Ильро и тебя. А Ланселот мой, он зовет меня. Я украду его и приведу сюда.

Эвра покачала головой.

– Надолго ли? Где его здесь прятать - единственное пригодное место известно нашим врагам.

Но царица отмахнулась. Ее глаза блестели, как в старые времена, и она больше не хотела слушать предостережений.

Горцы по ее просьбе не раз покупали внизу разную одежду и обувь. Евгения ушла в шатер переодеваться. Вышла, закутанная в бурый плащ, скрывавший ее полностью, от сандалий до волос, с дорожным мешочком за плечами. Эвра опять не сразу узнала ее - по своему желанию олуди придала себе облик старой худой женщины. Чтобы успокоить подругу, Евгения распахнула плащ - под платье она надела штаны, а на пояс повесила ножи и меч.

– Ох, не знаю, - сказала Эвра.
– До Дафара пешком несколько дней пути, за это время тебя могут разоблачить.

– Я не буду снимать плащ и постараюсь, чтобы меч не был под ним заметен. Дай мне поесть, и я пойду.

– Как, прямо сейчас? Да ты с ума сошла!
– в сердцах воскликнула Эвра.
– Возьми с собой Сэльха, он доведет тебя до Дафара, так будет безопаснее. Одинокая женщина на дороге - ты же не пройдешь и половины пути!

– Кому нужна старуха? Налей же мне супа и перестань волноваться.

За едой она отдала последние распоряжения.

– Ждите меня две недели. Если за это время я не вернусь, уходите.

– Куда мне идти?

– Переоденешься так же, как я сейчас, и пойдешь в Киару. Твои родители примут тебя. Пусть отправят тебя к родственникам в Готанор или Ферут, там тебе проще остаться неузнанной. И вообще, если я погибну, вряд ли тебя станут преследовать. Но я надеюсь все-таки, что вернусь и приведу Ланселота.

– Ты сумасшедшая, - сказала Эвра грустно.
– Он не стоит такого риска.

Евгения отставила миску, поднялась.

– Дело не в нем, - сказала она тихо, - а во мне. Прощай.

От ближайшего селения она не прошла пешком и десяти тсанов. Проезжавший мимо фермер на телеге согласился подвезти старую женщину до следующей деревни. Так, где пешком, где на попутных подводах, Евгения добралась до Дафара. Она распрощалась со своими последними попутчиками неподалеку от рынка, куда те везли первые горные травы на продажу, и присела в тени ближайшего здания прямо на тротуар. Глаза бы ее этого города не видели - она никогда не простит ему смерти Халена, Нисия и Венгесе! Но ее любимый конь был здесь, совсем рядом, и, опустив накрытую плащом голову, оперевшись о меч, который окружающие принимали за посох, Евгения унеслась духом к дому Гамалирана, в котором девять лет назад она пила сладкое вино в уютном ночном дворике и слала страстные взгляды своему мужу. Ланселот стоял в конюшне, в давно не чищенном деннике, и сам был неухоженный и грязный - он почти никому из окружавших его людей не позволял приблизиться. "Потерпи еще чуть-чуть, мой хороший, - подумала она, - совсем скоро я тебя освобожу!" Он будто услышал - поднял голову от кормушки и насторожил уши.

В ближайшей лавке она купила мяса и сыра, поела там же и вернулась на свое место у стены. Нужно было дождаться ночи; она сидела и смотрела на прохожих, удивляясь, как мало изменился город. Все те же люди ходили мимо нее, разве что вместо военных-иантийцев были теперь шедизцы, светлее лицом и волосами. Пахло сластями и навозом, из магазина напротив доносился порой густой запах духов. Визжали носившиеся по улице мальчишки, проходили, покачивая широким подолом, женщины с волосами, заплетенными в десяток кос, со стуком и скрипом проезжали кареты и коляски. Темнело рано; в шесть вечера Евгения встала и медленно пошла вверх по улице, чтобы притаиться за дровяными сараями, - не хотела дожидаться, пока стража ее прогонит. Она ждала еще очень долго и только в полночь вновь вышла на улицу. Сандалии на кожаной подошве ступали бесшумно; редкие прохожие ее не замечали - она сказала им, что ее здесь нет.