Мир Под лунами. Конец прошлого

Реконструкция в Шурнапале шла полным ходом, но Дом приемов ничуть не изменился. Все осталось таким же, как при Хиссанах: тонкие колонны, поддерживающие сводчатый потолок, синие портьеры и обитые голубым шелком стены с великолепными картинами и картами, овальный дубовый стол в глубине приемной, царское кресло с высокой спинкой, массивные стулья. Только свешивающиеся со стен штандарты поменяли цвет с голубого с серебром - цветов Хиссанов - на серое стилизованное изображение волка на красном фоне. Но и это был уже устаревший герб: война осталась позади, и царю требовалось создать себе мирный образ. Полы в зале уже обновили, как и плиты на площади, которую с трех сторон окружали Дом приемов и дома царя и царицы. Теперь вместо солнца со змеей с синих плит сияли белые многолучевые звезды.

Чиновничий аппарат в Матакрусе был чрезвычайно громоздок, и упростить его не представлялось возможным. Наоборот, объединение стран еще более усложнило государственную машину. Большинство постов сохранилось за крусами, что стояли у власти много лет. У них был опыт и связи, и Алекос предпочел оставить все на своих местах, проведя лишь незначительную ротацию, чтобы обеспечить себе поддержку давних товарищей. Самые верные его соратники заняли в новом государстве ключевые посты. Худой усатый Нурмали, прошедший рядом с царем всю войну от Галафрии до Дафара, теперь - управитель южных стран. Могучий Гарли, первый силач Шедиза - военный министр. Всегда серьезный Кафур, бывший управитель Ианты, переведенный на должность губернатора Алемар, центральной провинции Матакруса. Когда после окончания заседания Совета крусы разошлись, они остались в зале, чтобы выпить за новое назначение Кафура.

– Неплохие результаты для такого срока - всего полтора года, - сказал Алекос.
– Я думал, мы провоюем в Ианте года четыре, не меньше. Наша война закончилась слишком быстро. Даже я не ожидал такого. И это заставляет предположить, что настоящая война сейчас лишь начинается.

Он развалился в кресле, взболтал коньяк в хрустальном бокале.

– Они там в Ианте дикие, совсем как степняки, если не хуже, - заметил Нурмали.
– С теми мы все-таки договорились, а иантийцев не переделаешь.

– Их не надо переделывать. Если не сработала атака в лоб, придется заходить с тыла. Не кнутом, так пряником, но я заставлю их себя полюбить так же, как они любили Фарада.

Гарли прищурился, ударяясь в воспоминания.

– Хален был единственным стоящим царем из всех. Как он бился под Рос-Теорой! Я его проклинал по пять раз на дню. Это был настоящий воин. И все его люди такие же и всегда такими будут - вы, как всегда, правы, государь.

– Я благодарю вас за новое назначение, мой господин, - тяжело сказал Кафур.
– Но в Ианте у меня осталось одно незаконченное дело.

– Какое же?

– Бывшая царица, Евгения Фарада.

Алекос поднял брови.

– Она же погибла во время вашего последнего карательного похода. Я помню, вы писали об этом.

– Не совсем так. Я писал тогда, что она скорее всего погибла - установить это точно было невозможно. Но перед самым отбытием из Киары я получил сведения, что она жива. Ее видели в горах.

Царь выпрямился. Его ноздри гневно раздулись. Товарищи опустили глаза.

– И ты только сейчас говоришь мне об этом? Ведь это означает, что в Ианте опять начнутся волнения! Почему ты не послал ее убить?

– Я хотел сначала посоветоваться с вами, государь. Я уже пытался ее поймать. Положил много людей. Перебил немало ее слуг. Поскольку шансов выжить у нее тогда почти не было, то я не стал описывать вам нашу встречу. Она очень сильна. Это олуди! Она умеет отводить глаза и напускать черный страх, что гонит врагов прочь, она говорит так, что ты слышишь ее в своей голове, а от ее взгляда можно ослепнуть. Если б не ваше имя и не мой топор, я тогда не выстоял бы против нее.

Он осекся: царь его не слушал. Он утонул в своем кресле с отсутствующим видом, крутя в пальцах бокал. Кафур вопросительно посмотрел на остальных. Гарли приложил палец к губам. Он уже привык к внезапным уходам своего господина, которые начались не так давно, как раз после взятия Дафара.

Очнувшись от задумчивости, Алекос вскочил и обвел вельмож знакомым энергичным взглядом.

– Да, она жива и находится в горах. Так ты говоришь, Кафур, что не можешь ее взять?

Тот побагровел, сердито крякнул. Признался:

– Увольте меня, государь. Я уже пытался и едва не поплатился рассудком за это.

– Может быть, кто-то из вас, господа, возьмется за это?
– спросил царь, поворачиваясь к Гарли и Нурмали.

Гарли с готовностью вскочил.

– Прикажете выезжать сегодня?

Он снова ненадолго задумался, меряя их взглядом, будто сомневался в чем-то.

– Вы поедете все трое. Если уж Кафур не смог ее победить, может, справитесь вместе. Отправляйтесь в иантийские горы и привезите мне олуди Евгению. Моя сила будет с вами и поможет вам взять ее.

Нурмали, задумчиво жевавший ус, медленно поднялся.

– Позвольте мне сказать, государь. Кафур не видел олуди Евгению до того дня, когда поднял против нее оружие. Посмотрите на него - в тот день он постарел на десять лет. А я - я провел рядом с госпожой Евгенией несколько недель. Это было черное время для меня. Каждый день я ждал смерти от руки Процеро. Олуди дала мне надежду. Она предрекла, что я умру, служа другому царю, - Нурмали встретился взглядом с Алекосом.
– Я не смогу поднять на нее руку.

Алекос с трудом подавил гнев. Благородство его подданных все чаще выводило его из себя. Они смогли почти без подсказок избавиться от матакрусского царевича, но открыто пасовали перед женщиной!

– Ваша олуди глупа и труслива. Будь иначе, она давно пришла бы ко мне, как равная. Она все еще царица своей страны и все еще обладает волшебной силой. Так ответьте, почему она сидит в горах вместо того, чтобы сражаться со мной?

Они промолчали. Лица Нурмали и Кафура были просто несчастными, и только Гарли молодецки ухмылялся, всем видом давая понять, что уж он-то выполнит любой приказ с удовольствием. Алекос повторил:

– Отправляйтесь в Ианту и привезите мне царицу - живую и по возможности здоровую. Я хочу сам посмотреть на нее. Может быть, я не стану ее казнить. Если она не так глупа, как кажется, то поймет, что лучше служить мне. Будет кому исполнять храмовые обряды.

Нурмали явно не был с этим согласен, но смолчал, поклонился. Только отойдя за несколько кварталов от Дома приемов, он решился открыть рот:

– Какой дух дернул тебя вспоминать о царице, Кафур? У меня в Этаке дел невпроворот, я собирался завтра в обратный путь, а теперь придется спешить в Ианту!

– А что я должен был сделать?
– огрызнулся Кафур.
– Вы не были со мной в тех горах и не видели ее. Разъяренная олуди хуже злой колдуньи. Ее нельзя там оставлять, так мы никогда не успокоим иантийцев.

– Подумаешь, женщина!
– хохотнул Гарли.
– Она хоть красивая?

– Не знаю, не обратил внимания. Но злая и очень опасная. Это не женщина! Увидишь ее, поймешь...

Со времен осады Камалонда им не приходилось выступать в одном походе втроем. Алекос дал им сотню отборных шедизцев из тех, что не бывали в Ианте и не боялись иантийской олуди. Нурмали по совету Кафура выбрал десяток самых отчаянных в особую группу.