Миракулум 2

– Цатты теперь везде, теперь они наши господа... Куда ни плюнь, - цатты. Патруль, - они, торговцы, - они, коменданты и главы городов, - они. Наших ратников нет ни одного, они не позволяют носить никакого оружия нашим людям. Если кого поймают с этим, - в тюрьму.

– А если тебя изловили с оружием, - я подумала о себе и о своих кинжалах, - как доказать, что ты цатт, а не местный житель?

– А ты цатт?
– Щурясь спросил тот.
– Если ты с того Берега, то должна иметь разрешение. Но ты ведь баба. Не носи оружия, и все будет не так плохо.

Глава четвертая

С наступлением ночи, город окутался едва заметным шорохом всех тех, кто только делал вид, что почивают в своих кроватях и не замышляют ничего, - ни разбойного умысла, ни повстанческого заговора.

Но я заснуть не могла. Мне вдруг стало не по себе. Эта безумная затея, которой до этого сопутствовала удача, могла привести только к неприятным последствиям. На "чужом" Берегу, где было полно "своих", с ограниченным запасом денег, с украденной печатью, с оружием, которым я едва умела пользоваться, и без единого друга... со всем этим вернее попасть в ловушку или в тюрьму, чем возможно на этих бескрайних землях отыскать одного человека. За четыре года жизнь могла настолько закрутить людские потоки ратников, беженцев и переселенцев, что найти даже легкий след чьего-то пути, - безнадежно пропащее дело. К тому же, мне стало казаться, что и сейчася не могу быть спокойна за свою жизнь. Новый кошмар подкатывал ко мне предчувствиями, от которых не избавиться, спокойствие, - ложно, и опасности стоит ждать отовсюду.

Не в силах больше этого терпеть, решила убираться подальше. Лучше найти шумный и пьяный трактир в центре города, заплатить за занюханную комнату, но и там, казалось, будет больше тишины и безопасности, чем здесь, - в трущобах, под бдительным оком хозяина, что охраняет знанием. Что мешает ему самому зарезать меня спящей и забрать все имущество себе? Неизвестной и подозрительной девушки в мужском наряде никто и искать не станет.

Одевшись, накинув капюшон на голову, а сумки перекинув через плечо, я выбралась потихоньку на темный двор. Варт, распряженный, фыркнул и топнул копытом, заслышав звук открываемой калитки.

– Это я, тихо...

Но быстро сама пригнулась и подалась назад, едва уловив приближение посторонних шагов. Прижавшись к стене дома, я пригнула колени и исчезла за силуэтом поленницы. Предчувствие не обмануло, - сначала раздался узнаваемый голос хозяина:

– Ее лошадь в конюшне, - сказал он шепотом, и мне пришлось осторожно выглянуть поверх пахнущих сыростью брусков, - сама в комнате.

Всего было три фигуры, один из которых держал на уровне пояса едва светящийся фонарь.

– Я говорил, что он может быть и она!

– Тише.

– И шея замотана, наверняка не спроста...

– Надо проверить.

– Серебро есть. Вещей с собой мало. Про цаттов расспрашивала.

Одна фигура, та, что с фонарем, отделилась и прошла к ее Варту. Тусклый свет сначала был направлен на снятое седло, потом на коня.

– Сумки ее где?

– Если здесь нет, с собой значит, в комнату взяла.

– Это ли не доказательство?
– Голос рядом с хозяином я тоже узнала, но не так сразу, и догадка тут же подтвердилась.

– Я говорил, что мальчик молодец... кого попало, не приведет. Это точно она, конец твоим поискам.

Тот самый "мальчик" аж подпрыгнул на месте. Вот тебе и мастеровой с промысловой улицы.

– Пока я в этом не убедился, - прошептал третий неизвестный, - я не могу так говорить.

– Но ты ведь можешь допустить мысль, что это она?

– Могу. - Рука с фонарем поднялась к лицу мастерового.
– Но сначала я должен точно знать, что в ее сумках, и я должен посмотреть ей в глаза... и если я пойму, что мои поиски окончены, то убью не задумываясь.

Свет качнулся в сторону говорящего всего на пару мгновений, но мой крик едва не вырвался. Отпрянув обратно к дому, я ударилась затылком о камень. Еще больше присев, почти вжавшись в землю, замерла не дыша.

– Можно сейчас обыскать.
– Предложил хозяин.
– От нас троих она никуда не уйдет.

– Лучше утром. Постереги ее, я вернусь, едва рассветет.

– Хорошо.

Один вернулся в дом, двое других скрылись, уйдя в сторону улицы.

Отлипнув от стены, я в несколько маленьких шагов доползла до конюшни. Медленно и тихо, удерживая в руках лишний звон сбруи и ремешков, запрягла лошадь. Копыта обвязать было нечем, и потому я решила, наоборот, не медлить, а быстро вывести Варта за ворота и умчаться верхом, успев раньше, чем хозяин опомнится. Не оставив ничего в "Пролитом чане", кроме заплаченного заранее серебра, едва выбравшись, я вскочила в седло.

Убийцу, который обещал прийти с рассветом, по голосу было не узнать, слишком давно не доводилось слышать его звучания, а вот по лицу ошибиться было невозможно, - Соммнианс. У него были длинные, до плеча волосы, короткая бородка, но это было его лицо и его глаза. Лекарь, мой друг, который, по словам Аверса, простил и помог бежать из плена. Может, оружейник солгал? Вот оно наказание за однажды совершенное предательство. Справедливое и жестокое возмездие свыше.

Темный город не спал... он был весь на стороже. И звон подков скачущей лошади распугивал затаившихся. Некоторые огоньки в окнах сразу затухали, раздавался собачий лай и скрежет их зазмеившейся цепи. Вскоре, я и сама стала бояться шума, который производила, пора было умерять скорость, и выбрать направление, а не бежать без оглядки. Остановившись на разветвлении дорог, на мостовом пятачке, куда стекались сразу несколько выходов улиц, я отдышалась прохладным воздухом. В темноте мало чего можно было разобрать, а клочки лунного света, изредка вспыхивавшего на крышах, не могли указать на то, - где центр или окраина.

– Куда же теперь?

Вместо ответа сбоку в подворотне что-то скрипнуло. Или не сбоку? Едва повернула голову, чтобы точнее уловить источник звука, как почувствовала тупой удар в спину под ребра. Варт отпрянул, а меня, с перебитым дыханием от боли, кто-то, схватив за плащ, вытащил из седла.

– Думали, обложили?
– Прошипел Сомм, и пнул меня, скрученную у его ног, сапогом.
– Получи, паскуда! Наемники, сукины дети... теперь лошадь моя... догоните, если сможете...

Лекарь схватил поводья, но конь дернул голову, переступая ногами назад, удила стали рвать ему губы, и вдоль полутемной тишины прокатилось пронзительное ржание.

– Стой же ты! Смирно! Смирно!

Для Сомма утекало ценное время, но Варт не давался. Он вставал на дыбы, храпел, снова ржал.

– Проклятье!

Еще двое, запыхавшись, вынырнули из подворотни и кинулись на лекаря. Один, от первого же удара, отлетел на мостовую в сторону, а со вторым завязалась драка. Я, скрепя зубами, встала на ноги.

Совершенно не понимала, как он смог найти меня и нагнать, наверное, случайно сошлись дороги. Как лекарь смог узнать меня в темноте, чтобы, не обознавшись, напасть? И в то же время, его слова не связывались с его поступком... какие наемники? Кого обложили?

Схватка, проходившая в нескольких шагах, на несколько мгновений передышки остановилась противоборством неравных сторон. Лекарь был загнан в угол на стыке дома и пристройки, двое нападавших, понимая, что он никуда не денется, дали себе возможность перевести дыхание и стереть с лица кровь.

– Все, добегался...

– Сдохни по-тихому, без мучений.

– Как получится, - зло ответил Сомм.
– Но всем троим я не доставлю такого удовольствия ни сегодня, ни завтра, ни вообще никогда.