Миракулум 2
Шрифт:
– Так и случилось?
– Да, мне дали попрощаться с оружейником. Я все объяснила, обещала, что скоро вернусь, а ему теперь есть о ком позаботиться. Мне самой тогда казалось, что разлука будет не долгой. В городе они оставаться не могли, я сама видела, как их отпускают за ворота... и я видела, каким взглядом оружейник прощался со мной. А вернуться я смогла только сейчас, спустя четыре года. Теперь я снова здесь. Ищу его, а нашла Витту.
– Но почему ты так долго ждала?
– Первосвященник заключил меня под стражу в храме огня.
– И ты сбежала?
– Как только смогла.
–
– Только теперь он не мог оставить дочь... ответственность перед ней у Аверса не в пример выше, чем передо мной... а, быть может, он просто забыл обо мне...
– Пойдем, спросим у самой Витты, что с Аверсом. И я голову даю на отсечение, что он, все еще жив.
– Если она увидит меня, она не скажет правды. Она и тогда знала, кто я ее отцу, и ее злость была понятна. Отец забыл о ее матери, и решил жить с какой-то чужой женщиной... Витта ведь узнает меня.
– Я спрошу, а ты послушаешь у двери.
Как бы там ни было, а не вернуться в комнату, не представлялось возможным. И как только мы вошли, то застали Витту бодрствующей. Она, порхая по комнате в моих штанах и рубашке, искала свою одежду.
– Вы кто? Почему я здесь?
– Девушка произнесла это требовательно и одновременно боязливо.
– И где мои деньги?
– Не переживай, Витта, - сказал Сомм и тут же вернул ей ее монеты, - мы тебя вытащили из реки. Лошадь твоя, к сожалению, погибла.
– Откуда вы знаете мое имя? Кто вы такие?
– Мы друзья Аверса.
– За мной гнались!
– К Витте постепенно возвращались воспоминания о случившемся.
– Двое!
– Никто за тобой не гнался, это ты нас приняла за угрозу.
Я в их разговор не вступала. Я молча стояла за спиной лекаря, и даже чуть опустила голову, чтобы не так сразу встречать ее и без того нелегкий для меня взгляд.
– Да?
– Ей заметно стало от этого легче. Но в этот же миг ее лицо изменилось: - Только учтите, пожалуйста, одно, будьте вы хоть десять раз друзьями моего отца, слушаться я никого не намерена! И... я что-то вас не помню.
Тут она догадалась присмотреться. Но и после этого ничего не последовало. Я осталась неузнанной.
– Мы его друзья еще со службы в Неуке.
– Про Неук я знаю. Где моя одежда?
– Служанка принесет ее сразу, как только она высохнет и ее почистят.
– Мне нужно сейчас! Я не могу задерживаться!
– Витта, - голос Соммнианса превратился просто в елейный и ласковый, - тебе нельзя так горячиться, ты еще не совсем отдохнула. Я лекарь, и я знаю, о чем говорю. Конечно, ты слушаться не намерена, но если нет, то этим же вечером ты рискуешь слечь от жара.
– Меня не остановит даже это!
Витта и впрямь казалась слишком импульсивной, то ли оттого что нервы и силы были на пределе, то ли оттого что характер ее стал таким. Спящей, она создавала впечатление прелестного создания.
– Я должна успеть в Лигго. И должна успеть до того, как меня догонит отец. Я не могу здесь задерживаться!
Значит, он жив... все внутри потеплело от оправданной надежды. Со всего тела упал груз изматывающей тревоги, и даже легче стало дышать. Я улыбнулась, очень сдержанно, все еще стоя у двери.
Витта,
глупая девочка, ну кто же признается друзьям отца, что он пытается тебя догнать? Это прямой указ к тому, чтобы задержать тебя, неразумное дитя, до его появления, и до выяснения всех причин твоего бегства...– А ты что, сбежала от него?
– Сомм спросил сразу, без запинки.
– Да. И не думайте чинить мне препятствия!
Витта стояла посреди комнаты и грозно взмахивала ладонями. Вне сомнений, вид растрепанной и сердитой, к тому же не совсем полностью одетой девушки должен был вызывать восхищение. А сама она, казалось, и не замечала, что обстановка может ее смущать.
– Мы и не думаем! Мы тоже едем до Лигго и готовы сопровождать тебя, одной очень небезопасно. Только зачем тебе туда?
– Говорят, что именно сейчас там начинается эпидемия змеиной чумы.
– Миракулум?
– Да.
– Святое небо... зачем тебе он?
– Я должна пройти это испытание!
И комната заполнилась тишиной. Витта, вдруг уставшая от своей пылкости, присела на краешек кровати, и разом вся сникла. Лекарь был прав, что сил ее еще мало, и ночного отдыха для их восстановления, тоже было не достаточно.
– Отец не может это понять... и вы не поймете.
– Отчего же, - осторожно начал лекарь, - нет такого человека, который бы уже не знал, что такое испытание стоит порой жизни.
– Именно. И отец сомневается, что я смогу его пройти и остаться в живых. А если сомневается, значит, не верит, что я человек сильный и достойный. Мне нужно это доказать! Доказать всем! Я не ребенок, которому все еще можно приказывать, я вправе сама решать свою судьбу...
– Конечно.
Сомм налил ей воды, подмешал туда что-то, и дал ей выпить.
– Ты действительно лекарь?
– Со слабым сомнением спросила Витта, но лекарство все равно выпила.
– Я, правда, немножко устала.
– Тебе нужно снова лечь. Сколько дней ты была в пути?
– Только дней пять...
– Значит, вы живете не так далеко отсюда?
– Да. Но это не важно, я все равно не вернусь.
– Это я уже слышал.
Витта дотянулась до подушки и сунула под нее монеты. Видимо, очень хотелось чувствовать рядом этот символ самостоятельной жизни, и возможности уехать отсюда сразу, как только она пожелает, вне зависимости от нас. Интересно, как далеко она дойдет без лошади?
– Признаться, я давно не видел Аверса и ничего не слышал о нем. Он по-прежнему оружейник, или занялся иным промыслом?
– Да, он держит маленькую мастерскую...
Витта хотела было сказать название города, но предусмотрительно оборвала свой ответ.
– Не женился ли снова?
– Нет!
Какая твердость и какое возмущение. А лекарь повернул ко мне голову. Как больно стали смешиваться противоречивые чувства счастья и несчастья. Аверс жив. И Аверс забыл меня?
Нет... нет, не может этого быть. Эгоистично, жестоко, несправедливо и даже немыслимо ставить ему в вину, что он не пытался меня искать! На кого бы он оставил дочь? Стоило бы презирать Аверса или возненавидеть его, если бы он смог бросить ее в разгар войны... или взять ее с собой на чужой Берег... за такую мысль я сама достойна порицания и презрения.