Миротворец 2
Шрифт:
— А во-вторых кто? — спросил Алексей.
— И еще некоторые богатые люди с Кубы тут замешаны, — с неохотой, но продолжил Рамон, — в основном местного происхождения — не хотят делиться прибылями с испанскими властями, думают, что независимая Куба будет брать с них меньше… они не понимают, что никакой независимости в принципе не будет, будут просто новые хозяева… как будто американцы будут драть с них меньше.
— Так-так-так… — почесал в затылке Алексей, — вы же наверняка знаете этих людей поименно, почему бы не принять к ним кое-какие меры пресечения? Чтобы не финансировали, что не надо…
—
— Сложно тут у вас все… — сказал Георгий, — а вот местная интеллигенция на чьей стороне? Она же у вас имеется, эта интеллигенция?
— Главный интеллигент — главарь у повстанцев, — тут же сообщил Рамон, — Хосе Марти. А если взять остальных… у нас их не так и много. Да и никакой значимой роли в политике они не играют, так что и говорить про них не стоит…
— Ясно, — ответил ему Алексей, — что ничего не ясно. Сложное у вас переплетение разных интересов и влияний… а вот вы там упомянули про Гуантанамо — что это такое?
— Это город на восточной оконечности Кубы — ничего особенного там нет, обычная провинция, но рядом есть большая глубоководная бухта. Собственно на берегу бухты другой городок стоит, Кайманера, но ее по привычке все называют бухтой Гуантанамо.
— Она сейчас как-то используется, эта бухта? — продолжил бомбить его вопросами адмирал.
— Только как причал для рыболовных лодок и шхун… я понимаю суть ваших вопросов, сеньор адмирал, — хитро прищурился Рамон, — и могу с большой долей уверенности сказать, что испанское правительство примет к сведению заинтересованность российской стороны относительно этой бухты и прилегающих территорий.
— Ну вот и отлично, — ответно улыбнулся ему Алексей, — а вот еще такой вопрос — вы же, насколько я в курсе, параллельно являетесь еще и губернатором Филиппин, так?
— Все верно, сеньор Алексей, — ответил испанец.
— В связи с этим сразу два вопроса — что там происходит, на этих Филиппинах, и почему вы здесь, а не там?
— Вопросы связанные, поэтому отвечу сразу на оба… на Филиппинах тоже имеют место некоторые волнения местного населения, но там все же в разы спокойнее, чем здесь. Поэтому я сейчас на Кубе, это главная болевая точка заморских территорий Испании… а там управляет мой первый заместитель, Серхио Гонсалес его зовут.
— А еще я слышал, что неподалеку есть такой остров Пуэрто-Рико, в переводе это «богатый остров», — подлил масла в огонь Георгий, — а там что происходит?
— Да, это еще одно владение Испании в Вест-Индии, — согласился с ним Рамон, — к востоку от Гаити — ее мы потеряли уже довольно давно, а вот Пуэрто-Рико пока наш… там сейчас относительно спокойно, никаких боевых действий не ведется. Однако по моим сведениям пуэрториканцы просто ждут исхода нашего противостояния с Америкой… чтобы потом присоединиться к победителю… вот и все.
— Давайте тогда все же выпьем за победителей, — предложил неожиданный тост Георгий, — которых не судят, если верить народной поговорке.
После того, как они все трое дружно опрокинули бокалы с
крепким ромом, Георгий неожиданно задался философскими вопросами.— Вот скажите, сеньор Рамон, — он закусил кусочком пирога с гуавой, — а почему южные страны такие бедные и постоянно бунтующие? Вот мы с дядей проехались по Гаване и увидели, что здесь еда растет на любом дереве. Причем практически круглый год — только подними руку и сорви, и ты уже не голодный. Опять же климат отличный, холодов совсем ведь у вас не бывает, верно?
— В декабре и январе случается похолодание до 12–15 градусов, — ответил Рамон, — но ненадолго, да и не каждый год. А так да, 25 градусов во все остальное время.
— Вооот, — поднял палец вверх Георгий, — с жильем никаких проблем, накрыл пальмовыми листьями четыре связанные бамбуковые палки — вот тебе и дом, обогревать его не надо. Еды сколько угодно в радиусе доступности. Женщины у вас тут, как я слышал, очень красивые и легко доступны. Что еще надо человеку для счастливой жизни — просто рай на земле… а тем не менее у вас сплошные то восстания, то бунты, то революции.
— Это очень сложный вопрос, сеньор Георгий, — пожевал губами испанец, затем он ловко наполнил до краев хрустальные фужеры ромом десятилетней выдержки и закончил мысль, — видимо, одно как-то связано с другим — именно потому что у нас все блага доступны без особого труда, именно поэтому люди и не ценят этого, а постоянно хотят чего-то большего. Вот у вас в России полгода же зима стоит…
— Ну не полгода уж, — поправил его Алексей, — а 4 месяца где-то, с середины ноября по середину марта.
— Вот-вот, и бананы с гуавами просто так не вырастают, их сажать надо, а потом собирать…
— Тоже верно… чертовски обременительное это занятие, сев, а потом уборка.
— Поэтому русским людям постоянно надо заниматься обустройством быта, а о посторонних вещах думать некогда… а у нас тут свободного времени у народа хоть отбавляй…
— Интересная точка зрения, — рассмеялся Георгий, — надо будет запомнить.
Сделаем Америку снова великой
Немецкие броненосцы и испанская эскадра подтянулись на траверз порта Гавана практически одновременно, примерно к середине следующего дня. С «Кайзера Вильгельма» просигнализировали флажками, что ждут российского представителя на переговоры, а чуть позже то же самое сделал и испанский флагман «Инфанта Мария-Тереза». Адмирал Алексей только-только собрался ответить им обоим, но тут на севере показались новые множественные дымы, и буквально через час рядом с нашими, немецкими и испанскими кораблями нарисовалась и американская эскадра в количестве пяти вымпелов.
— Как интересно, — усмехнулся Георгий, — Гавана сегодня это просто мировой центр интересов самых разных держав. На маленьком пятачке собрались боевые корабли аж 4 мировых держав.
— Такое бывает, — философски ответил ему Алексей, — в Смутное время и по пять соперников в одной битве собиралось. Русские от Семибоярщины, Лжедмитрий, поляки, шведы и плюс бунтовщики где-то рядом. Да и в Тридцатилетнюю войну чего только не случалось.
— Смотри, — тронул дядю за рукав Георгий, — американцы тоже что-то сигнализируют флажками.