Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

задумался. Игры его сына, не всегда невинные, но достаточно остроумные, вдруг

приняли в его глазах несколько иной оборот. Если охламон в самом деле

подбросил ему это дерьмо, то для чего? Или... или игра перестала быть игрой,

и парень всерьез схватился за что-то такое, о чем ни он, лорд-владетель, ни

его посвященное окружение не имеют пока представления?
– Роббо влип в дела с

теми ублюдками, что толклись на Бифорте, - решился он. - Я имею в виду

сволочей, которые были как-то связаны с горган. Я же говорил тебе, что

публика с Тротиуса шляется у нас под носом, но пока еще ни разу нам не

удавалось прихватить кого-либо из них.
– Роббо с Кириакисом вполне могли

оказаться проворнее, - кивнула Энджи.
– Что ты предлагаешь?
– криво улыбнулся

лорд-владетель, провожая взглядом молоденькую служанку, которая принесла в

кабинет хозяйки заказанный ужин.
– Что, вызвать его милость лорда-наследника

на ковер? Х-гм... он должен прийти сам. - Это слишком рискованно, -

взволнованно дернула плечами леди Энджи.
– Ты слишком много ему позволяешь...

–  Прости, а что я могу ему запретить?
– удивился Торвард.
– Что, Энджи? Он

делает то, что не могут сделать все мои разведки вместе взятые - и никогда не

смогут. Так что же, я должен призвать его к порядку? Но тогда его нужно гнать

на рудники, предварительно обвешав орденами.
– Но из-под контроля он вышел

далеко не вчера! Лорд Торвард устало вздохнул и поковырялся вилкой в своей

тарелке. - Да дело все в том, дорогая, что он и не был под контролем.

Никогда, понимаешь? Роббо - это не тот человек, которому можно что-либо

разрешать или запрещать. В любом случае он найдет возможность наплевать на

все запреты и жить по-своему.
– Торвард, мы говорим о нашем сыне! - Энджи

выскочила из кресла и заходила по комнате.
– О сыне, который вмешивается в

тайную политику государства. Чем это для него кончится?
– Я подозреваю, что в

нашей политике он разбирается куда лучше меня, - усмехнулся лорд-владетель, -

тем более что она находится в крайне запущенном состоянии. Роберт -

прирожденный фокусник, понимаешь? Он крутит этот мир в своих пальцах и ничего

не боится - и слава Богу! И вообще, - он отложил вилку в сторону и поднял

глаза на жену, застывшую посреди комнаты, - могу ли я, воин, запретить своему

сыну вести собственную войну?
– Какое у вас всех идиотское мышление! -

воскликнула леди Энджи.
– "Я - воин". Ты глава государства! Ты монарх, он

твой единственный наследник - на проблему нужно смотреть только так, и никак

иначе! Хорош принц, который с детства шляется в компании воров и сутенеров!..

–  Сейчас не двадцатый век, - привычно усмехнулся Торвард, - несмотря на все

твои старания его воспроизвести в натуре. Лорд, не державший в руках оружия,

никогда не сможет повести за собой людей. Мне казалось, что за тридцать лет

ты могла это понять. Или тебе было мало этого срока?
– Ты должен принять

какие-то меры, - упрямо повторила Энджи, не глядя на него. - Хорошо, -

успокаивающе произнес лорд-владетель.
– Мы подумаем об этом... "Думать надо

было раньше, - размышлял он, лежа в своей постели.
– Но что я мог придумать?

Связать парня жестким родительским контролем? И кем бы он вырос?.. Сегодня я

имею сына, вполне способного на самостоятельное решение самых сложных

вопросов, и я искренне рад, что он вырос именно таким. Сопляк и плейбой,

прыгающий из постели в постель, никогда не смог бы принять на себя этот

c!(" ni пресс ответственности, ответственности за каждое слово и за каждый

жест. Ему предстоит еще раз перевернуть все с ног на голову, ибо другого пути

у нас нет: либо мы станем не просто сильны, а сильны все вместе, либо, не

найдя способов объединения, навсегда растаем в пыли равнодушных бездн.

Сегодня мало кто отдает себе отчет в безжалостной неизбежности новых

сражений, но он, лорд Роберт, справится - его рука не задрожит, принимая

тяжкий отцовский меч"." Сон отчего-то не шел: то ли беседа с Энджи слишком

растормошила его, то ли усталость была сильна настолько, что не оставляла сил

даже уснуть. Торвард выбрался из-под одеяла, плотно закутался в теплый халат

и вышел на широкий балкон своей башни. Он частенько сидел здесь по ночам -

неспешно попивал виски, курил и думал, глядя в бездонное бифортское небо,

давно ставшее для него родным. Небо, право на которое он завоевал незадолго

до рождения сына. "Тогда мы все были пьяны, - подумал он, опускаясь в

глубокое кожаное кресло.
– Пьяны от крови и небывалых, невозможных удач -

сегодня мы совсем другие. Власть затянула нас в свои сети, задушила

необходимостью ежедневных решений, и я, лорд Торвард Бифортский, едва ли могу

назвать себя счастливым человеком. Я добился всего, чего хотел от меня

таинственный предок, затеявший всю эту игру с наследством в виде

несокрушимого имперского линкора и проснувшимися во мне родовыми амбициями -

а в итоге зачем?" Торвард налил себе рюмку темного ароматного виски, привычно

пригубил и достал из лежавшей на столе коробки толстую аврорскую сигару. Нам

так не хочется думать о висящей над нашими головами опасности, подумал он,

прикуривая. Мы стараемся не вспоминать - ни о ней, ни об Ахероне с его

немыслимыми представлениями о грядущей судьбе человеческих миров. Что же нам

делать? Играть друг с дружкой в прятки, просыпаясь по ночам от ужаса ожидания

чужого десанта? Решение примет только Ахерон - но когда? Лорд Торвард залпом

выпил свою рюмку и глубоко затянулся, глуша маслянистым сладким дымом горечь

во рту. Он жил так не первый год, жил, теряясь в бессилии собственного

неведения. Он понимал, что никто из солдат его немногочисленного "черного

войска" не принесет ему решение этого вопроса - хотя бы потому, что тайна, с