Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

фабричные сигареты, предпочитая самодельные сигары и трубки. Курили на

Оксдэме практически все, начиная с самого раннего возраста.

 Андрей смотрел, как тлеет огонек ее сигареты, чуть подрагивавшей в

длинных пальцах, и чувствовал, как растет в нем желание ощутить эти пальцы

на своей щеке. Вдохнуть ее запах, такой свежий, юный, зовущий в дали, из

которых нет возврата, - по крайней мере, до тех пор, пока эта ночь еще в

своих правах. Она смотрела на него с ожиданием, в котором, однако, не было и

намека на покорность рабыни, нет, она ждала его, ждала, когда он, усталый

после нелегкого дня, потребует от нее того, для чего, собственно, и создана

женщина - тепла. Бросая на девушку короткие незаметные взгляды, Огоновский

неожиданно со всей ясностью осознал, что она, эта девчонка, купленная им за

две сотни крон, с самого начала готова предъявить на него некоторые права -

она, женщина до мозга костей, с успехом компенсирующая инстинктом недостаток

опыта.

 Он пошевелил пальцами, согревая ладонь. Потом, глубоко затянувшись и

выдохнув, протянул руку к тонкой шее девушки; чуть сверкнув глазами, Ханна с

готовностью потянулась ему навстречу.

 - Хуже всего было, когда стали приходить первые похоронки. На компенсацию

особо не проживешь, да и вообще, что толку, когда работать на шахте стало

некому? Сперва пытались как-то объединяться, бригадами, что ли, а потом...

потом забирать начали вообще всех здоровых и не старых. - Усы Маркеласа

грустно повисли, он сплюнул в желтоватую лужу и поморщился.
–  После войны,

ну то есть в последний-то год, думали, что к нам другие люди приедут:

работы-то здесь много, было бы только желание... Так никто и не приехал.

Работы, говорят, сейчас по всей Конфедерации полно, какой же дурак полетит к

нам?

 - Так тебя подбросить?
– спросил Огоновский.

 Шериф рассеянно кивнул. Его машина сломалась в дальнем шахтерском

поселке, и уже два часа он шел пешком через холмы. Андрей сразу хотел

предложить ему свои услуги, но, погруженный в грустную задумчивость,

Маркелас вдруг принялся рассказывать, что происходило в округе во время

войны. Так они и говорили: Огоновский сидя в машине, а шериф - опершись об

ее переднее крыло.

 - Вот черт, - вдруг произнес он, озабоченно потирая нос, - забыл я вчера

госпочту просмотреть. А ну как там очередное распоряжение от шефа?

 - Ну и что?
– пожал плечами Андрей.
– Не велика беда.

 - Не скажите, док, не скажите. Бэрден - буквоед, каких свет не видывал.

Может, в нашем бедламе оно и к лучшему, но дело в том, что у меня на счету

уже три замечания, и все - за невнимательность при работе с документами. Он

шлет мне инструкции, а я забываю о них доложиться. Мелочь, в общем-то, но с

Бэрденом как-то неприятно... совесть, что ли: знаю ведь, что он прав,

понимаете?

 - Шеф-попечитель не имеет над тобой никакой особой власти. Ты находишься

на выборной должности, а он - представитель государственной администрации.

Вы как бы уравновешиваете друг друга.

 - Да, все так, - махнул рукой Маркелас, - но дело в том, что шеф -

человек порядочный, понимаете? С таким, как он, мне конфликтовать просто

совестно. Лучше уж над каждой бумажкой трястись.

 Андрей тихонько рассмеялся. До войны Ник Маркелас был известен как

большой ухарь, неоднократно вступавший в конфликт с законом. Правда, и

авторитет у него был немалый: все знали, что слово Ник держит, а если уж

судит - то по справедливости. Видимо, репутация крепкого, толкового парня и

сыграла главную роль на выборах окружного шерифа.

 Шериф здесь, на Оксдэме - это и судья, и начальник полиции, и даже

командир отряда планетарной самообороны. Под его ключом хранится арсенал

старенького армейского оружия, которое он может раздать добровольцам в тот

момент, когда это потребуется для защиты мирных жителей. Он имеет печать,

позволяющую ему решать финансовые вопросы общины и от имени этой же общины

заключать те или иные сделки с любым юридическим лицом, в общем, для такой

территории, как Гринвиллоу, это почти отец родной.

 Дорога пошла под уклон, внизу, в бурой от полегшей травы лощине стали

видны две решетчатые вышки-с пропеллерами, башенка подъемника и погрузочный

терминал. Рядом примостились цилиндрические строения, скрывавшие шахтное

оборудование, - то была одна из десятков крохотных семейных шахт,

разбросанных по всему богатому рудами краю.

 - Смотрите-ка, мамаша Дорфер решила заняться делом, - удивленно произнес

шериф.
– Давайте подъедем, док, я хочу с ней поздороваться.

 Андрей повернул руль и оказался на гравийной полосе, ведущей к шахте. По

мере приближения он разглядел стоявший возле аппаратного узла автомобиль и

рядом - еще один, совсем новенький вездеход незнакомой ему модели. Маркелас

удивленно нахмурился.

 - Кого это сюда принесло?
– озадачился он.

 Огоновский остановил свой джип рядом с потрепанным грузовичком вдовы

Дорфер и спрыгнул на гравий. В лицо ему дохнуло характерным тяжелым запахом

шахты - несмотря на то, что за последние годы из земли не подняли ни грамма

руды, этой вонью было пропитано все вокруг.

 К машине подошел рослый парень лет двадцати, в котором Андрей не без

труда узнал вертлявого бузотера Дорфера-младшего.

 - Решили браться за работу, Энди?
– спросил у него шериф, отвечая на

рукопожатие.

 - Да нет... здравствуйте, док, рад вас видеть... приехали какие-то люди,

лазят вокруг шахты, что-то такое меряют. - Энди был растерян и говорил