Миры Роджера Желязны. Том 17

Пешие воины стали ссыпаться с лестниц и валов и помчались в сторону открытых ворот, куда уже устремилась конница. Горстка греческих солдат и скандинавских наемников тщетно пыталась остановить вливавшийся в город могучий вражеский поток. Крестоносцы, озверевшие в предвкушении удачи, рубили направо и налево, крушили защитников булавами, с жутким треском ломая кости и проламывая черепа, и воздух содрогался от крика нападавших и предсмертных воплей их жертв.

Несколько византийских женщин втащили чан с кипящим маслом на бастион над воротами и теперь опрокинули его на головы атакующего врага. Обваренные франкские солдаты завопили нечеловеческими голосами — горячее масло через отверстия для шеи и рук проникло внутрь их металлических доспехов, и несчастные заживо сваривались под панцирем, словно раки на противне у трактирщика. Рой стрел быстро согнал защитниц с надвратного бастиона, и франкская орда с исступленными боевыми кличами снова потекла через ворота, необоримым наводнением растекаясь по городу.

Улицы защищали малочисленные турецкие наемники. Их стрелы, направленные меткой и верной рукой, проносились в воздухе, свистом своим перекрывая крик наступавших и вой раненых. Десятки стрел впивались в лошадей под рыцарями, превращая животных в гигантских дикобразов, и всадники скатывались на землю с крупов падающих лошадей. Но толпа пеших крестоносцев уже накатилась на турецких лучников. Щуплые парни в непрочных панцирях не могли противостоять натиску здоровенных бородатых европейцев в крепких кольчугах. Треск ломаемых конечностей и хруст черепов, крики, ругань — и вот уже крестоносцы смяли турецкую линию обороны и рассыпались по городским улицам.

Мак следовал за волной наступавших, волоча за собой упиравшуюся Маргариту. Наконец он заметил того, кого искал.

Дож Дандоло двигался в самой гуще отряда крестоносцев, исступленно размахивая огромным мечом — так что окружающим приходилось сторониться или делать отчаянные нырки, чтобы слепец не снес им голову.

— Ведите меня вперед! — орал Дандоло. — Я хочу пустить кровь этим гречишкам!

Мак подскочил к нему, присел, чтобы не угодить под удар меча, потом вцепился в руку дожа и прокричал:

— Энрико, это я, Фауст! Позволь мне вести тебя!

— А, посланец Зеленой Бороды, — отозвался Дандоло. — Отлично, веди меня в гущу боя и укажи, когда рубануть мечом.

— Будет сделано! — Мак круто развернул Дандоло в обратную сторону — к городским стенам. Одновременно он выхватил у него из-под левой руки завернутую в шелк икону св. Василия. — Рубите, Энрико, этих гадов! Удачи вам!

Дож как одержимый замахал мечом, рубя в капусту невидимого противника — нелепый предшественник Дон Кихота в борьбе с ветряными мельницами.

Мак подхватил Маргариту за руку и потащил за собой:

— А теперь нам надо побыстрее уносить ноги! Вприпрыжку они добрались до городских ворот, пробились наружу и вскоре уже вернулись в лагерь. Мак искал безопасное место. Теперь он был уверен хотя бы в одном — свое первое испытание он выдержал с честью. Он сделал выбор — похитил икону св. Василия.

Вечер перешел в ночь. Стало темно, хоть глаз выколи. Ночь выдалась прохладная, подул колючий холодный ветер. Заморосил дождь. Дрожа от холода, Мак и Маргарита шлепали по раскисшему полю, бывшему недавно полем битвы.

— Куда мы теперь? — спросила девушка.

— Мне нужно кое с кем встретиться, — сказал Мак, думая про себя: знать бы, где сейчас этот чертов черт Мефистофель!

— Где тебе назначили встречу?

— Сказали, мол, сами найдут меня.

— Так зачем же мы бежим словно сумасшедшие?

— Прочь от этой кровавой бучи, где тебя могут ненароком убить.

Тут они столкнулись с группой воинов. Внешне эти солдаты мало отличались от тех, что накануне арестовали Фауста и Маргариту. Здоровые как гориллы, волосатые, бородатые, увешанные оружием, они к тому же только что побывали в бою, что отнюдь их не украсило. Солдаты расположились кружком на нескольких бревнах и пробовали развести костер из сломанных стульев, которые они, должно быть, где-то украли. Один держал кремешок и фитиль, другой пробовал высечь огонь. Но зарядивший дождь немедленно гасил искры, и солдаты чертыхались от досады.

— Эй, там, — окликнули они Мака и Маргариту, — нет ли у вас при себе пучка соломы и сухого хворосту?

— К сожалению, ничего нет, ребята, — сказал Мак. — Рад бы помочь, да нечем.

Но солдаты уже обступили их, и кто-то ткнул Маргариту в бок. Она хотела с возмущением отпихнуть наглеца и тут обнаружила, что это Мак сует ей что-то завернутое в шелк — сверток, украденный у дожа Дандоло. Пока солдаты обыскивали ее нового друга, она быстро запихнула сверток под юбку.

Но, покончив с обыском Мака, солдаты потянули руки к ней, и она сама проворно отдала шелковый мешок — лишь бы не ощутить на своем теле руки этих скотов.

— Ага! — торжествующе прокричал один из солдат, вытаскивая икону св. Василия. — Что это за штука?

— Поосторожней! — сказал Мак. — Это чудотворная икона.

— Что за чудеса она творит?

— Разные…

— Говоришь, чудотворная? А мы сейчас поглядим, не сотворит ли она нам костерка. То-то будет чудо!

Солдат ударил по кресалу, на лакированную поверхность иконы посыпались искры, и она мигом вспыхнула.

Солдаты завозились с костром — нагнулись, подсовывая горящую икону под обломки стульев, а Мак воспользовался моментом и потянул Маргариту прочь.

Бегом они добрались до опушки небольшого леса. Со стороны города, где погром был в разгаре, больше не доносился свист стрел и бряцание оружия — только жалобный вой. Крестоносцы зверствовали вовсю. В нескольких местах над городом уже клубился дым пожаров, поднимаясь в небо, залитое лунным светом. Похоже, что городу была уготована та же злая судьба, что и древней Трое.

Мак отвернулся от горящего города. Перед ним полыхнул неяркий свет — и возникла зловеще-живописная фигура, картинно закутанная в малиновый плащ.

— Мефистофель! — воскликнул Мак. — Как я рад вас видеть! — Он шагнул навстречу демону. — Мои действия вам известны. Я решил, что всего лучше — украсть икону.

— Известны, известны, — проворчал Мефистофель. — Говоря по совести, хвалить вас не за что.

— Как же так? Но я, кажется, избрал наилучший вариант! Как только я услышал, какое прекрасное будущее готовит Константинополю дож Дандоло, я сразу же выбросил из головы мысль убить его. А что касается Алексея, так я ни разу не был так близко к нему, чтобы попробовать умыкнуть этого типа.

— Глупец! — оборвал Мефистофель. — Энрико Дандоло провел вас как мальчишку. Да он всем нутром своим ненавидит Константинополь! Он только и думал, что о его погибели!

— Откуда мне было знать? — возмутился Мак.

— Нужно было читать его мысли, а не словам доверять! Кабы вы его убили, мог бы сыскаться правитель почеловечнее, который уберег бы город от этого дикого разграбления и огня. Ведь на наших глазах от Константинополя скоро одни головешки останутся!

— Я сделал все, что в моих силах, — надменно возразил Мак.