Миссия невыполнима, или Never a laughing girl

– Тут Черномор до вас проходил. Мы и про вас вспомнили.

– Ага! – обрадовался Руслан. – Где-то здесь, значит, прячется. Ну если он только что-нибудь антиобщественное совершит, я его за бороду – и в мешок. Специально ношу!

Людмила в это время пристально разглядывала Василису, и, прикоснувшись ладонью к рукаву ее сарафана, спросила:

– Натуральное?

– Натуральное, – ответила Василиса. – У папеньки лен растет, так самопрялки все и ткут, а маменькины подавальщицы в свободное время и шьют, и вышивают.

– А в чем секрет? – продолжала допытываться Людмила.

– Какой секрет? Для чего? – не поняла Василиса.

– Как для чего? Для неожиданности, для вау-эффекта. Не через голову же снимать.

– А я и не собираюсь снимать, – насупилась Василиса. – У нас вообще самоотвод.

– Не понял! – воскликнул Руслан. – Как это, самоотвод! Пренебречь доверием. Отказаться от наград! Я, пожалуй, повременю с Черномором. Давайте поговорим.

– Нам, прошу прощения, некогда. Церемония инструктажа начнется скоро, а за вами, как мне кажется, уже образовалась очередь. Создание очереди в наше время – непростительное антиобщественное деяние, – кот Василий выговорил это не торопясь, вкладывая значение в каждое слово, и указал лапой на людей за Русланом и Людмилой. Они явно ожидали возможности тоже поговорить.

Руслан замолчал и задумался, похлопывая ладонью по мешку на поясе.

– Пойдем, дорогой. У нас с ними места рядом. Я потом уговорю, – и Людмила увела продолжавшего задумчиво молчать Руслана.

– Как я их спрова… – Василий не успел договорить, как на место Руслана и Людмилы заступила новая пара – сухощавый среднего роста молодой мужчина – почти юноша, в белоснежной рубашке под черной короткой курткой и в широкополой, тоже черной шляпе на почти рыжих волосах. Неудивительно, что брюки на нем тоже были черные и с атласными лампасами. Такая же атласная лента украшала и шляпу, и спереди на ней был приколот значок в виде серебряного штурвала. Вокруг его загорелой шеи был повязан широкий белый платок, выполняющий роль галстука, а серые глаза на, разумеется, тоже загорелом лице, сверкали задором и отвагой.

Рядом стояла стройная совсем юная девушка с длинными волнистыми волосами почти медного цвета. Чуть раскосые черные глаза сияли счастьем, причиной которого, как позже заметил кот Василий, может быть только полное удовлетворение жизнью, увлекательными путешествиями и непрекращающейся удачей в делах и любви.

– Платье должно быть. Должно быть белое платье, гармония должна быть с рубашкой, – бубнил кот Василий.

Но на девушке не было белого платья. На ней было что-то наверчено и накручено, наподобие сари как на индианке Шакунтале, и это что-то было алого цвета. Через плечо на девушке на золотой цепочке висела небольшая подзорная труба, украшенная бриллиантами.

Пара представилась:

– Капитан Грей. Ассоль.

– А я догадалась! – обрадовалась Василиса, – А мы просто Иван и Василиса. Ваня диспетчер на космодроме, а я учусь.

– Василий. Ученый историк, – Василий встал на задние лапы и облокотился на колено Ивана. – Вы, позвольте спросить, издалека. Из южных краев, судя по загару.

– А кто это у нас говорит! – умиленно воскликнула Ассоль и тут же посмотрела на кота Василия в свою подзорную трубу. – Какой миленький котик!

– Из южных, подтвердил капитан Грей. Мы оттуда и не вылезаем. Оставили лайнер на помощника, а сами сюда. «Сами знаете кому» не откажешь, хотя бархатный сезон в разгаре. От туристов отбоя нет, чуть не гроздьями на бортах висят. Но Вий лично обратился, сами понимаете, такими знакомствами не пренебрегают. Особенно, на глубине.

– А как ваш корабль называется? – спросил Иван

– Титаник, – ответил Грей.

– Он же утонул! – ахнула Василиса. – Как же туристы не боятся?

– Утонул, – подтвердил Грей.

– Утонул, – подтвердила Ассоль.

– И регулярно тонет, – саркастически добавил кот Василий и дернул Ивана за штанину. – Рекламу читать надо.

– Именно так, – Ассоль сияла счастьем. – Как доходим до точки 41°46?? северной широты и 50°14? западной долготы, так сталкиваемся с айсбергом и тонем. И постоянно об этом пишем рекламу: наш тур – это единственный надежный способ проверить себя на прочность в трудной жизненной ситуации. Мужчинам – уступаешь ли место дамам, подаешь ли им руку при сходе с борта, умеешь ли плавать в бурном море, готов ли пожертвовать самым дорогим – собой. А женщинам – способна ли сохранять самообладание и не впадать в истерику, когда холодные соленые воды смыкаются над туфельками, за которые ой сколько заплачено, умеешь ли принять последнюю жертву от близкого мужчины и не размазать при этом тушь на ресницах, способна ли удерживать равновесие и махать платком в качающейся лодке, что тоже не просто… В общем, у всех есть, что проверить. Можете прямо сейчас забронировать каюту класса «командор» – две спальни, холл с панорамным остеклением, ну или хотя бы первого. Вий просил вам персональную скидку предоставить, не пожалеете.

– Теперь понимаете, почему я и сказал, что такими знакомствами и просьбами «сами знаете кого» не пренебрегают, – напомнил Грей. – Рекомендую прислушаться.

– Мы все же пренебрежем. Нам проверять нечего, – ответил Иван.

– И вообще, у нас самоотвод! – гордо подтвердила Василиса. – А Ваня за меня Змея Горыныча победил, и каждое утро кофе варит, а платочком махать я и так умею. Только я лучше веслами грести буду… в трудной жизненной ситуации. Меня грести тоже Ваня научил.

– Поэтому детей учите

Самих держать свое весло!

Пусть сами ставят запятые

И точку, если допекло! – пафосно продекламировал кот Василий

– Фи! – сказала Ассоль и посмотрела на Василису в подзорную трубу через объектив, – мелко вижу. Пойдем, капитан Грей! Это не наши люди!

– Советую все же курс-то проверить. Всякое может случиться, – насмешливо проговорил Грей, тремя короткими наклонами головы попрощался с Иваном, Василисой и Василием, и пара ушла.

И тут же, как в игре в ручеек, к еще не переставшим изумляться калейдоскопу знакомств хуторянам походкой профессиональных моделей подошли новые свидетели, удивляющие, прежде всего, своей молодостью. Они держались за руки, синхронно поднимали и опускали плечи, покачивали бедрами и расточали вокруг сдержанные отточенные улыбки. Их худые тела были оплетены чем-то вроде ремней из шкур переливающихся, как перламутровые ракушки, венерианских ящеров. Оставленные головы выполняли функцию пряжек. При ходьбе и, особенно, при покачивании бедрами, ремни раздвигались, открывая довольно широкие участки бледной, едва-едва тронутой золотистым загаром, кожи.

Конец ознакомительного фрагмента.