Миссия невыполнима, или Never a laughing girl

– У нас самоотвод, – угрюмо ответил Иван. – Нас записывать не надо.

– Записывать надо всех, – снова мило улыбнулась Шакунтала. Она опустила глаза вниз на невидимый список. – Хотя я догадалась. Все остальные пары уже здесь, значит, вы Иван и Василиса! Правильно! Всего пар шесть. Но ваши клеточки первые – номер один, и номер два. Они еще не заняты. Итого шесть плюс шесть – двенадцать свидетелей. Я в уме сосчитала!

Маленький Евклид на конторке удовлетворенно качнул головой, а Эйнштейн заложил руки за спину, гордо вскинул голову и отвернулся.

– Ну, я потом еще пересчитаю, – сказала Шакунтала, мельком взглянув на седой затылок Эйнштейна, и виновато заговорила о другом:

– У нас тут жарко, извините. Руководителем свидетелей по желанию самой, ну, вы понимаете, о ком я говорю, приглашена настоящая Жар Птица. Она недавно прибыла прямо с выступления, из Парижа, еще не остыла. У нас будет выступать под псевдонимом «Милена Рыжая». А ведь еще группа разогрева с ней. Один Фил на три градуса температуру поднял. Кондиционеры не справляются. Пирог с вишней уже потек.

– There are three kinds of lies: lies, damned lies, and statistics, – процитировал Василий и дернул Ивана за штанину.

– Да понял я, – с досадой ответил Иван, – не порви штанину.

– Я не о том, – Василий хитро улыбался. – Подними-ка меня снова. Хочу кое-что барышне сказать. Только не бросай потом. Я, хоть и кот, но все же ученый. Не солидно, когда за шкирку, и потом вот так – небрежно. И звук при таком приземлении неприличный – шмяк! Я же не шмякодавка какая-нибудь.

Иван наклонился, взял Василия подмышки и поднял над конторкой.

– Я по поводу вишни, которая потекла, – обратился Василий к Шакунтале. – Вы этот пирог чем-нибудь накройте, и в тень уберите. К концу праздника будет пирог не просто с вишней, а с пьяной вишней. Черномору предложите, он с руками оторвет.

– Только тут старик один может появиться – Прохором зовут, – вмешался Иван. – Ему не говорите. Он конкурентов не любит. И тебя, Василий, за то, что бесплатные советы раздаешь, чего-нибудь обязательно лишит.

– Хорошо, – ответила Шакунтала, – я записала: Василисе, Ивану и говорящему котику на десерт пирог с пьяной вишней.

Рука со стилосом на секунду замерла в воздухе:

– Пьяная – это как-то связано с пианино? Ну, знаете – форте, потом пьяно?

– Не важно, – ответил Василий. – Вы только Черномора не обделите. Ваня, опускай.

– Тогда я уточню: Василисе, Ивану, говорящему котику и Черномору на десерт пирог с вишней и пианино. Хотя… Подождите минутку…

Шакунтала прищурилась, подняв глаза на купол шатра, бормоча: «Подъемная сила дежурных ковров-самолетов… так… применяем формулу Жуковского… учитываем тягу кисточек по периметру в вертикальном положении… вычитаем среднюю массу гвардейца…», потом тряхнула головой, отчего сари соскользнуло и со второго плеча.

– Я сначала засомневалась, – пояснила она, неторопливо вытирая блестящую от пота грудь салфеткой, – смогут ли доставить в кабинки пианино. Но, думаю, доставят. Не велика тяжесть.

– Но все-таки, – Василиса выступила вперед, загораживая от взгляда Ивана Шакунталу, – вы правильно записали? У нас самоотвод. От слова «сами» и «отвод». Не «от вод», в смысле не от воды, хотя где у вас тут вода? – попить бы, а одним словом – «отвод». Как громоотвод, плазмоотвод и так далее.

– Газоотвод, – добавил Иван. – У нас на каждой стартовой площадке их несколько. Большие, как тоннели или шахты.

– Еще песня такая была – про самоотвод. Там в припеве все «под нейтральным небом, снегом, флагом, страхом…». А что именно под этим всем – непонятно. Я и запомнил ее как историческую загадку, не как произведение песенного жанра, – ввернул историческую справку кот Василий.

– Ладно, пусть будет с пианино, куда нам теперь идти? – Василиса торопилась увести Ивана подальше от конторки с полуобнаженной Шакунталой.

– Никуда, – Шакунтала наконец поправила сари, – инструктаж будет здесь через тридцать семь минут. Ваши места в первом ряду. А пока заходите за ширмочку, там фуршет, напитки, претенденты и остальные свидетели – но без гостей, сами понимаете, чтобы комар носа не подточил. Тут, кстати, везде специальные отпугиватели от комаров. Их с озера и леса очень много сначала прилетело, но всех отпугнули. Теперь ни одного.

За ширмой действительно под негромкую музыку настоящего человеческого ансамбля – не роботов, что было легко определить по потным лбам и рубашкам музыкантов, в толпе озабоченных организаторов состязаний, напыщенных претендентов со свитой, где-то слонялись остальные свидетели.

Первым на появившихся Ивана и Василису обратил внимание Синяя Борода, которого нетрудно было узнать именно из-за синей бороды. На полшага позади него стояла высокая молодая девица в вечернем платье до пола с разрезом от бедра и со сверкающей диадемой на голове.

– Ты откуда, – спросил Синяя Борода, хлопнув Ивана по плечу.

– Местный, – ответил Иван.

– То-то я вижу, одет странно. А как зовут?

– Иван.

– Здорово, барон Иван, – Синяя Борода огляделся. – Где бы тут нам жен оставить, а самим то да се, закуска хоть и не как у меня в замке, но сойдет. Что поделаешь! Времена не те пошли.

– Я не барон, простой диспетчер. На космодроме работаю. Ракеты запускаю и сажаю, – чуть отстранился от Синей Бороды Иван.

– Диспетчер – это кто? Круче барона? – не отставал Синяя Борода.

– Круче, – подал реплику кот Василий. – в космос ракеты запускает и обратно сажает. Вся Вселенная под ногами.

– Ну, тогда снимаю шляпу, – Синяя Борода снял шляпу с перьями и помахал ею, впрочем, не как положено по этикету – согнувшись в поклоне, а, скорее, как веером.

– Технарь, значит! Технарь мне тоже нужен. А то забарахлил мой квадрик четырехногий. Надо бы пощупать, где у него что болит.

– Сам этим не занимаюсь, а познакомить с хорошим механиком могу. Не вопрос. Он тут где-то, в соседнем шатре.

– Ладно, приводи после. А я пойду на холодок, тут что-то жарковато.

– А вы, уважаемый барон, разве не свидетель? Нам сказали, что скоро начнется инструктаж, – обратилась к Синей Бороде Василиса.

– Конечно, нет! – ответил Синяя Борода. – Я – претендент. Сейчас этой, – он указал на роскошную спутницу, голову отрублю, освобожусь, и вперед, за дочкой кощеевой.

Василиса испуганно повернулась к спутнице Синей Бороды, стоявшей рядом и меланхолично наблюдавшей за пузыриками в бокале.