Миттельшпиль

Однако шутка его сильно обидела Марию и она, сделав шаг назад, гневно посмотрела на своего любовника.

— И ты, Жорж…, — но заметив непритворный испуг и раскаянье на его лице, успокоилась. — Если ты столь грубо говоришь о моем сокровенном желании, которое, кстати, разделяли и разделяют многие в Семье и России… — она глубоко вздохнула, успокаиваясь. — То я думаю о благе империи, о том, что на троне должен находиться не человек, который не в силах обуздать свои желания и заставить подданных уважать себя, а просвещенный государь, который мог бы открыть дорогу реформам и сделать страну подобием Англии…

— …или Дании, — со смехом заметил князь Шервашидзе. — Милая моя, вспомни второй год и волнения в Малороссии. Сколько поместий было разграблено и сгорело тогда?! Русские мужики совсем не законопослушные англичане, а непристойный Государственный Совет, тут я с тобой полностью согласен — отнюдь не спокойный английский парламент… Если Николай или Михаил дадут России конституцию, то от наших привилегий и поместий очень скоро ничего не останется…

— Ну хорошо, Жорж. Может быть, ты и прав, но нам необходимо продумать, как использовать нынешнюю ситуацию для нашей пользы, — деловито прервала его Мария Федоровна.

— А что? Государь всё ещё гневается на нас? Ведь Его Величество очень отходчив, и прошло столько месяцев после того, как вы с ним…, — участливо спросил Шервашидзе, подобрав деликатный оборот, чтобы не произносить слово «ссора», — не нашли общего языка. Мне казалось, что Николай вот-вот разрешит всем вернуться в Россию и вернет все чины и должности…

Российская империя. Санкт-Петербург, Зимний дворец. Май 1905 г.

— Здравствуйте, господа. Рассаживайтесь поудобнее и, прошу вас, без церемоний, — ответил на приветствия присутствующих вошедший в Готическую библиотеку император, к немалому удивлению Генриха Осиповича Графтио. Надо признать, сегодня это был уже не первый случай — обычный инженер никак не ожидал получить вызов во дворец. Да еще и оказаться при этом в такой необычной компании, включающей трех генералов, один из которых был целым военным министром Империи Редигером, а второй — Великим князем и генерал-инспектором инженерных войск Павлом Николаевичем. А также одного статского, отрекомендовавшимся начальником химической лаборатории Николаевской инженерной академии Александром Ивановичем Горбовым. Только после знакомства с Горбовым Генрих Осипович начал смутно догадываться, для чего его сюда пригласили. После постройки гидроэлектростанции «Белый уголь» на реке Подкумке его признавали одним из главнейших специалистов электрического дела в России. А Горбов, как слышал от знакомых Графтио, последнее время увлеченно исследует возможности выделения азота из воздуха с помощью вольтовой дуги[8]. Значит потребны будут консультации по методам выработки электричества, или даже, скорее всего, по проектированию новой электрической станции. Других правдоподобных объяснений у него не нашлось…

Пока Генрих Осипович предавался отвлеченным размышлением, император начал заседание импровизированного совета. И первым с докладом выступил третий из присутствующих военных, генерал Забудский.

— … Еще перед войной с Японией, когда обрисовалась перспектива возможного перерастания дальневосточного кризиса в войну одновременно с несколькими Великими Державами и прекращения ввоза военных материалов, присутствующий здесь начальник химической лаборатории Николаевской инженерной академии профессор Горбов подал на имя Великого князя Петра Николаевича, как лица, возглавлявшего военно-инженерное ведомство записку. В коей указывал на то затруднительное положение, в какое может быть поставлено дело государственной обороны в случае, если война на западной границе и в Балтийском море прервет доставку весьма большого числа материалов, предметов, механизмов и прочего необходимого для ведения войны из-за рубежа, — пропустив вводную часть доклада, Графтио теперь внимательно слушал генерала, который произносил свою речь негромким, но твердым и хорошо поставленным голосом. — Четвертого мая прошлого года поручил военному ведомству создать комиссию для изучения этого вопроса. В записке уважаемый профессор отмечал то интересное обстоятельство, что Германия является главной поставщицей даже и таких продуктов, которые не добываются в ней. Что подтверждают сведения Министерства торговли и промышленности. Например, из почти восьмисот тысяч пудов чилийской селитры, которые были ввезены к нам в одна тысяча девятьсот третьем году, около семисот тысяч пудов поступили из Гамбурга. Также из Германии преимущественно были ввезены «концы», идущие на приготовление бездымного пороха. Избавиться от посреднических услуг немецких торговцев можно было только путем создания значительного торгового флота, что является затруднительным по причине экономической… Изучив в первую очередь вопрос с выработкой азотной кислоты, как важнейшего материала для производства пороха, комиссия отметила необходимость ознакомления с искусственными способами добывания азотной кислоты либо из аммиака по способу Оствальда, либо по американскому способу из азота и кислорода воздуха. С тем, чтобы наиболее экономически выгодный из них был прочно поставлен у нас.

— Спасибо, Григорий Александрович, — император, поблагодарив докладчика, посмотрел на профессора Горбова. — А вы что скажете, Александр Иванович?

— Ваше Императорское Величество, Ваше Императорское Высочество господа. Опыты, проводимые с конца девятьсот третьего года, позволили выработать приемлемую технологию. Печь, сконструированная мною и инженером Миткевичем, уже в этом году дала богатый опытный материал. Пока еще трудно судить, имеются ли какие-нибудь серьезные преимущества у иностранных способов добывания азота из воздуха. В промышленном масштабе постановка этого производства требует прежде всего ассигнования небольших средств на окончание опытов, а одновременно — немедленного проведения изысканий гидроэнергетических ресурсов в бассейне реки Суны вблизи Кондопоги, севернее Петрозаводска. Постройка завода, по моим предварительным расчетам, потребует бы четырех — пяти миллионов рублей и займет не менее четырех лет.

— Александр Иванович, я же просил — без церемоний, — сделал замечание профессору Николай и повернулся к Графтио. Все дружно перевели взгляд на Генриха Осиповича. — А что нам скажет Генрих Осипович?

— К сожалению, … государь, я не ожидал, что приглашение во дворец будет связано с каким-либо конкретным вопросом. К тому же предмет обсуждения… несколько далек от моих профессиональных занятий. Посему дать точного ответа не могу. Но что касается постройки гидроэлектростанции на реке Суна, то никаких препятствий к этому не вижу. Конечно, необходимо будет провести более тщательные исследования на месте, но, полагаю, если начать изыскания в этом году и не откладывать с началом строительства, а также при полноценном выделении ассигнований на сей предмет … то срок в не менее чем в четыре, а максимум пять-шесть лет, является вполне реальным, — Генрих даже пожалел, что не догадался посмотреть сведения о ближайших реках и их потенциальных возможностях в гидроэнергетике перед совещанием.

— Очень хорошо, Генрих Осипович, — улыбнулся Николай. — Мы поняли вашу точку зрения. Как считаете, господа, может быть, в целях ускорения строительства и облегчения бремени государственной казны, стоит передать сей вопрос в частные руки.

— Государь, — на этот раз первым высказался Великий Князь Павел. — Опыт показывает мне, что частный подряд при такового рода строительстве обходится не дешевле, а скорее дороже, нежели казенный.

— Если будет признано возможным временно отдать производство азотной кислоты для военного ведомства в частные руки, это будет равносильно, по-моему, передаче в руки частных лиц дела государственной обороны, Государь, — высказал свою точку зрения Редигер. — Полагаю к тому, что работы надо разворачивать срочно. Так как иначе может оказаться, что в конце концов завод запоздает и что в течение ближайшей войны мы принуждены будем экономить ружейный и артиллерийский огонь.

— А как вы полагаете, Генрих Осипович? — спросил император у Графтио.

— При любом решении вашем, государь и этого совещания желательно принять во внимание необходимость долговременных предварительных изысканий и обширность гидротехнических работ, — честно ответил инженер.

— Государь, считаю важным отметить при этом, — добавил Горбов, — что если на Суне найдется больше двадцати тысяч лошадиных сил, то они получат применение для нужд того же военного ведомства, так как они необходимы для электрометаллургии… а также для электрохимического добывания алюминия, водорода и тому подобных целей.

— Убедили, — согласился, подводя тем самым итоги совещания, Николай. — Гидроэлектростанции и заводу быть. Постройкой назначаю заведовать Павла Николаевича, в комиссию по выработке плана полагаю необходимым включить господ инженеров Графтио и Миткевича. На сем совещание закончим, и я приглашаю вас всех, господа, на пятичасовой чай.

Российская империя. Желтороссия, Харбин. Июнь 1905 г.

Александр проснулся, услышав, как изменился стук колес поезда, въехавшего на железный мост через Сунгари. Привычно быстро одевшись, словно по водяной или пожарной тревоге, он выглянул в окно, рассмотрев среди ритмичного мелькания косых ферм моста мутные коричневые воды реки. Пока он глазел в окно, проснулся и сосед. Молодой, ненамного старше Беляева, поручик 21-го Сибирского стрелкового полка Янковский сонно осмотрелся и быстро поднялся.

— Извините, Александр, что-то я заспался. Осталось всего семь-восемь минут.

— Ничего, Михаил, — улыбнулся Белов. — Мы с вами по-фронтовому, за три минуты управимся.

Выбритый с вечера, Александр быстро ополоснулся после сна и уступил место в умывальной комнате Янковскому. Поезд неторопливо, сбавив ход до малого, шел по сунгарийскому мосту и присевшему на полочку Белову удалось разглядеть город, набережную и стоящее на набережной похожее на белый корабль здание.

— Что это на набережной за строение появилось? Белое, на кораблик похожее? — спросил он закончившего утренний моцион поручика.

— А, это у нас теперь собственный Яхт-клуб[9] имеется, — ответил, улыбаясь и продолжая одеваться, Михаил.

— Да? Не ожидал, право слово, — удивился Белов.

— Вы же в здесь с самой японской не были? — уточнил Янковский. И дождавшись утвердительного ответа Белова, пояснил. — Харбин ныне — столица всей Желтороссии. А бывший военный министр Куропаткин хорошим хозяином оказался. Так что вас еще немало сюрпризов ожидает…

Они вышли на перрон и быстро прошли в большой, с высокими сводами зал. Белов с интересом рассматривал обновленное здание вокзала, с нетерпением устремился вперед. Они вышли из-под козырька крыльца на привокзальную площадь и к ним тотчас устремилось несколько лихачей. Вот тут-то Белов и застыл от неожиданности, разглядывая знакомо-незнакомый пейзаж.