Мне снится дождь

У нас, к сожалению, можно: принимать любые наркотики, если ты не навязываешь их другим силой, участвовать в любых оргиях и ритуалах. Но многие, перебесившись, или умирают, или начинают одумываться и обращаться к вере... И этими двумя путями количество наркоманов постоянно сокращается. На нашей территории имеется много бывших магазинов с книгами религиозной, духовной, эзотерической и философской направленности. В свое время, многие из них были запрещены, но здесь их всё равно продавали.

– А что запрещено у вас?
– спросил Генрих.

– В нашем мире запрещены для всех обитателей, включая незжей, две вещи: убивать кошек и сотрудничать без ведома религиозного реввоенсовета с людьми сверху. Ведя с ними торговые и обменные дела. Так как было установлено, что все те, кто ведет тайную игру с Городом - либо воры и бандиты, либо предатели. Готовые изничтожить всех нас за умеренную цену.

– А почему кошек защищаете?

– Ну, а кошки... Они здесь редки и играют важную роль, ограничивая число мышей и крыс.

– Так, ваши знают проходы наверх? Раз... кто-то ведет торговые дела?
– спросил теперь Рольф.

– Пути наверх знают лишь единицы, и обязаны молчать о них, не сообщать никому.

– А незжи вас не трогают?
– поинтересовался Шнобель.

– Нет. Они нас сторонятся, и живут своим поселением. Говорят, то городские незжи злее, но они редко сюда лаз находят. А наши - более апатичны. И, пока им хватает еды - беззлобны. Так что, мы им иногда её подкидываем, если у них с едой туго.

– А вам самим-то всегда хватает?
– поинтересовался Генрих.
– И никто не крысятничает?

– Еду у нас никто от других не прячет, - ответил, сразу поняв суть вопроса, член реввоенсовета Петров.
– Во-первых, бесполезно, замкнутое пространство. Некуда прятать. А во-вторых, будешь сыт, а сосед голоден - он озвереет и съест тебя. Спрятаться - тоже негде.

– А чем же вы питаетесь?

– Запасами прошлых времен. Тут же была очень обширная сеть магазинов. Склады завалены продуктами. Правда, в последнее время среди нас усилились упаднические настроения - когда подсчитали, что оставшихся продуктов хватит лишь на год-два. Особенно воют нарики.

– А кто следит за исполнением законов?

– Наша религиозная община формально взяла здесь власть в свои руки и следит за порядком. Стараемся уменьшить панику. Всё в руках Господа. Надо меньше потреблять и больше выращивать грибов и кур на мясо: кур мы здесь слизняками кормим. Остальное всё трудно вырастить без солнечного света... Которого я и не видел никогда вовсе. А вторая здешняя беда - крысы. Вот потому кошки тут просто на вес золота. Травить крыс нельзя. Сами отравимся.

– Ну, собаки, к примеру, тоже крыс ловят, - заметил Шнобель, искоса посмотрев на увязавшегося за ними пса.

– Ну, собак - мы так, терпим иногда. Но не разводим. Они едят много. Однако, их тут почти нет. Кстати, эта - здешняя или ваша?
– и он указал кивком на псину.

– Она к нам прибилась уже здесь, - ответил Шнобель.

– Значит, это собака покойного старика Арнольда. Таких больше нет. Арнольд года два назад её подобрал и приволок сюда. Старик как-то за вором погнался - а тот дунул по одному из проходов в Город. Арнольд - за ним, и где-то в подземке Города прикончил вора - и назад.

– А в Город не пошел?- спросил Шнобель.

– Ну, да, он узнал этот путь... Только, что Арнольду там, наверху, было делать - без денег, без документов? Вернулся... А в подземке тогда он нашел щенка. Поговаривал - больно собаку ничейную ему жалко стало. Он его, пса этого, выкормил - Арнольд у нас на птицеферме работал, сторожем. Ну, и оправдывал существование - и свое, и собаки. Когда же Арнольд умер - хотели прибить пса. Да он, не будь дурак, всё прятался где-то. Ничейная собака - лишний рот и угроза для кошек. Сейчас я его, - и парень потянулся за ружьем.

– Подожди, братан! Пса я беру на себя, и заберу его с собой, - неожиданно сказал Шнобель.
– Как его звал Арнольд?

– Он звал его просто: Пёс.

– Слушай, Петров! А нариков вы не отстреливаете? Вряд ли они работают, - спросил Рональд.

– Ну что вы! Мы же - не бандюки какие-нибудь. И Единый всегда призывал любить ближних, - ответил Петров.
– И, опять-таки, никто из нас тоже от дури не застрахован. Да и случись потом что с убийцей нарика - его-то у нас никто не будет кормить, и сдохнет - даже от простого гриппа. Убийство - тем более, ни за что, - у нас не в чести. А нарики - равны со всеми в правах.

– Так вы и наркоманов, которые в "Раю", кормите, что ли?
– уточнил Генрих.

– И наркоманов, и увечных, и ребятишек малых, Так повелел нам Господь. Мы же - не нелюди какие... Это незжи своих бросают. И не брезгуют кормиться слизняками и крысами. В этом - наши с ними отличия. Но теперь - вы рассказывайте. Зачем пришли? Если хотите сменять что-либо на здешний товар - общайтесь только с нами, с членами реввоенсовета. На еду мы сменяем, что угодно: золото, драгоценности, оружие.

– Для начала, мы ищем моего друга. Его зовут Барабашка. Он недавно получил наследство, - ответил Шнобель. И это было правдой. Шнобель знал от других бардов, знакомых его и Барабашки, что его отец и мать год назад погибли в автокатастрофе. А некогда они завещали всё сыну, хотя он постоянно шлялся вне дома... Они не знали, что он ушел в "Дорогу", и ждали, что он вернется. Юридически, Барабашка ещё мог вступить в права наследования. Об этом Шнобель слышал не так давно. Но, хотя и родители, и сын никогда не понимали друг друга, а жизнь с ними в детстве была для Барабашки пыткой, но вряд ли его порадует такое известие... о наследстве.

– Я думаю, что он находится в Раю, - после краткого молчания, заявил Петров, - Поскольку, почти всех из Общины я знаю. Там его нет. Кажется, я даже встречал среди нариков человека с таким прозвищем... Когда совершал рейд.

– А встречались ли вам Королева, Хом и Дизель?
– спросил Шнобель про других своих приятелей ранней молодости, не так давно ушедших в Дорогу.

– Наверняка, эти - тоже в Раю... Там у нас не только закоренелые наркоманы обретаются. Но и только изредка употребляющие лёгкие наркосигареты художники, музыканты и поэты. У нас любой, даже слабый, наркотик запрещен вне Рая.

– И как до этого так называемого Рая добраться?
– спросил Чен.

– Дорога в Рай начинается у ваших ног, - ответил Петров.

"Да он - тоже поэт. Глубоко в душе", - успел подумать Шнобель.

Но затем Петров буднично указал на ленту транспортёра.

– Становитесь на "Дорогу" - и минут через двадцать будете в Раю. Там имеется огромная надпись, светящиеся такие буквы. Ни с чем не спутаете. Ну, а я вас ещё навещу.

Глава 4. В "Раю"

Огромная светящаяся вывеска "Врата Рая" действительно украшала бывший молодежный найт-клуб с таким названием.

– Может, прежде чем туда двигать, следует вооружиться? В каком-нибудь бывшем магазине "Охотник"?
– скептически спросил Зикфрид.

– Да ладно... У Генриха - всегда с собой электрошоковый пистолет, у Шнобеля наверняка имеется "Ромашка", остальные - отвалят чем придется, при случае. Кроме того, у меня -гипнокристалл. Он не только содержит мои импульсы, в момент проявления воли... Но и другую установку - кодировку против зомбирования, наркомании и депрессии для всех в округе. Причем, излучаемую им даже в отключенном от мощного энергонакопителя виде. И если кто просто из-за собственных глюков полезет нам морду бить - то гипнокристалл должен довольно быстро снять с наркомана его депрессию. А так, без глюка - вроде нас бить не за что. Провоцировать мы их ничем не собираемся. Мы люди мирные. И помните, что, как бы здешние наркоманы ни опустились - это люди. Отчасти, извергнутые из себя тотальным бездушием таракановского общества. Люди эти, возможно, со сломленной психикой - но лично нам ничего плохого не сделавшие. Только самим себе. Они вошли внутрь себя - и там заблудились, - философски заметил Рольф.