Моцарт и его время

Конечно, сложные в техническом отношении моменты встречаются отнюдь не только в каденциях. Ими изобилуют связующие построения и разработки, вариационные повторы, да и сами темы — как в быстром, так и в медленном темпе — очень часто требуют от пианиста крайне изощренной и тонкой техники. Виртуозность была родовым качеством и исполнительского стиля Моцарта в целом, и, соответственно, клавирных произведений, написанных им для концертных выступлений.

Оценивая клавирную игру с точки зрения педагога, он часто подчеркивал большое значение беглости, высоко ценил это качество. Он критиковал дочь аугсбургского клавирного мастера Штайна за то, что она утяжеляет руку: «Дочка мило играет, только ей еще недостает сешро (беглости)». Аналогичное замечание имеется в адрес дочери мюнхенского тайного советника Бранка^ь. Моцарт настоятельно советовал своей сестре, разучивая сонаты Клементи, «не слишком утруждать себя», чтобы не испортить «хорошие, спокойные руки, чтобы руки не потеряли своей естественной легкости, гибкости и беглости»⁰. У него самого пальцы отличались исключительной подвижностью, отмеченной многими, в том числе и Нимечеком:

> У него были маленькие красивые руки. Во время игры на фортепиано они

столь естественно и мягко двигались по клавиатуре, что смотреть на них было наслаждением — не меньшим, нежели слушать звучавшую музыку. Удивительно, как он умудрялся брать столько звуков, особенно в басу. Эту способность нужно приписать великолепной аппликатуре, которую он, по собственному признанию, выработал в результате усердного изучения баховских произведений¹¹.

В И РТУОЗ

Удивительная беглость (применительно к левой руке, то есть басу, — единственная в своем роде), тонкость и деликатность, речевая выразительность и чувство, в сочетании с богатством музыкальных идей и познаниями в композиции, — все эти достоинства захватывающе воздействовали на каждого слушателя и сделали Моцарта величайшим

е Там же. С. 36.

Он

Наннерль вспоминала, что после семи лет Вольфганг не упражнялся на клавире дома, только читал с листа новые произведения — и не более того³. Иными словами, каждодневных занятий, пианистической работы над концертной программой Моцарт не знал. Судя по всему, практически все технические проблемы были им решены в детстве раз и навсегда, и для того, чтобы «быть в форме», ему не требовались не только регулярные, но и вообще какие-либо специальные занятия на инструменте — качество, которое должно поразить любого практикующего сегодня музыканта-исполнителя.

Наряду с беглостью Нимечек подчеркнул также другие свойства, присущие исполнительской манере Моцарта, — выразительность и вкус, то, что сам композитор обозначал понятием %и$ю в противоположность чистой виртуозности. Именно это качество, видимо, привело в замешательство врача Йозефа Франка, пришедшего к Моцарту брать уроки:

> Я нашел Моцарта, маленького человека с большой головой и мясистыми руками, который принял меня довольно холодно. «Теперь, — сказал он, — сыграйте мне что-нибудь». Я проиграл ему фантазию его сочинения. «Неплохо, — сказал он, к моему удивлению, — теперь послушайте меня». Какое чудо! Под его пальцами клавир стал совсем другим инструментом^ь.

Отсутствие выразительности в игре было самым важным критическим замечанием, высказанным Моцартом по отношению к игре Клементи: «Он хороший чембалист. Этим все и сказано. У него хорошая правая рука. Его главные пассажи — терциями. Вкуса и выразительности ни на грош. Голая механика»⁰. Вкус и выразительность в понимании Моцарта (как, впрочем, и его отца) составляли надстройку над технически безупречной игрой. Описывая свои занятия с Розой Каннабих, Вольфганг заметил, что ее подготовка не безупречна. И тут же разделил задачи: сперва — совершенствование техники, затем — все остальное:

> Правая рука очень хороша, но левая, к сожалению, совсем испорчена [...]. Если бы я действительно был ее педагогом, то запер бы все ее ноты, закрыл бы клавир носовым платком и заставил бы ее упражняться правой и левой рукой, сначала совсем медленно, одни пассажи, трели, морденты ит.д.,до тех пор, пока рука не была бы полностью исправлена; только после этого я осмелился бы сделать из нее настоящую исполнительницу на клавире^Л.

Нечто подобное писал и Леопольд, рассуждая о перспективах Вольфганга получить уроки в Париже в 1778 году: «Никто бы не отважился и никто бы не взял тебя, разве что это будет дама, которая уже хорошо играет, дабы поучиться у тебя СтЮ, а за эту работу дают хорошее вознаграждение»⁰.

Играть без $ш(о — это, по мнению Моцарта, означает не чувствовать темпа, «самого необходимого, сложного и главного в музыке». «Я всегда точно соблюдаю темп», — писал он о себе самом, — и далее характеризовал манеру игры аугсбургских

а Заметки Наннерль для издательства Брейткопфа и Гертеля (1792), см.: Впе/еСА IV 5.201—202.

Ь Цит. по: Аберт I, 2. С. 499.

с Письмо от 16 января 1782 г. — Впе/еСА III. 8. 192.

6Письмо от 14 ноября 1777 г. — Впе/еСА II. 8.124. е Письмо от 16 февраля 1778 г. — Впе/еСА II. $. 284.

ь

пианистов: «Темп гиЬаЮ в Ас1а§ю, такой, когда левая рука ничего о нем не знает, они вообще постичь не могут. У них левая рука всегда отстает»³. Замечание Моцарта — прекрасный повод к размышлению для пианистов, опасающихся хоть в чем-то нарушить равномерную метрическую сетку и темповую однородность классической музыки. КиЬаЮ представляет собой то естественное и органичное отклонение от темпа в мелодии, которое, во-первых, не нарушает общего равномерного движения, а во-вторых, как раз и усиливает выразительность.

Под темпом у Моцарта понимается не «механическая» скорость, но чувство времени, позволяющее играть отчетливо и осмысленно. Иными словами, никакие виртуозные «сверхцели» не должны заслонять точности и аккуратности исполнения:

> Вообще, играть вещь быстро намного легче, чем медленно. Можно про

пускать в пассаже некоторые ноты, и никто того и не заметит. Но хорошо ли это? При большой скорости можно менять правую и левую руку, так что этого никто не увидит и не услышит, но хорошо ли это ? В чем состоит искусство чтения с листа (Рпта уШа)? Вот в чем: играть пьесу в правильном темпе, как должно. Все ноты, форшлаги еГс., с подобающим выражением и §из(о, как написано, чтобы казалось, что тот, кто играет, сам ее и сочинил^ь.

«Как будто сам сочинил» — ключевые слова, их можно считать исполнительским кредо Моцарта. Ему было легко этому следовать, потому что большинство своих клавирных произведений он играл сам. Для пианистов нашего времени задачу облегчает обращение к историческим инструментам, тем «хаммерклавирам», которые Моцарт так высоко ценил. Свойственный им особый тон, их механика, более легкая, чем в современных роялях, тембровая характерность регистров — основа, приближающая звучание моцартовских клавирных произведений к эстетическим представлениям самого композитора, к его пианистическому идеалу. Но сами по себе инструменты, безусловно, не обеспечивают ни выразительности, ни вкуса, за которые Моцарт ратовал. И конечно, не исключают исполнение его клавирной музыки на современных роялях. По-видимому, один из путей пролегает там, где тщательное изучение нотного текста соединяется с не менее скрупулезным анализом моцартовских высказываний — прямых и косвенных — обо всем, что связано с интерпретацией, а также с любовной реконструкцией разнообразных деталей, позволяющих полнее и рельефнее очертить фигуру Моцарта-виртуоза.