Моё имя - Анита
Шрифт:
На шее красотки висело до боли знакомое ожерелье.
— Владлена Курт, для друзей просто Влади, — она, словно случайно, задумавшись, медленно провела ногтем указательного пальца по собственной шее. Взгляд ей на герцога был полон ревности и гнева. — Мне казалось, Аскольд, мы о кое-чём договорились?
Анита взяла Аскольда за руку. Взгляд его до этого блуждающий и смятённый, стал твёрдым:
— Владлена, я рад тебя видеть. Ты всегда останешься моим другом. Но наша последняя встреча была… — Он запнулся. — В ней было больше, чем следовало. Я хотел тебя утешить — и сделал это.
— Была рада
Владлена хотела что-то сказать, но Анита её перебила:
— О! Может, вы хотите, чтобы я освободила вакантное место рядом с герцогом Скелетто? — Она вопросительно взглянула на сестричку и перевела взгляд на ошалевшего от такого напора Аскольда. — Поверьте мне, моя милая, теперь уж точно этого не будет. До конца дней моих я такого не допущу.
— Ничего-ничего, — прошипела ведьма, — всё в этой жизни поправимо… — И отошла от некромага и его пассии.
— Анита? — непонятно, то ли Аскольд был взбешен, то ли восторжен. — Что это было?
Она подняла на него уставший взгляд, говорить вслух совсем не хотелось — ушей вокруг было слишком много.
«Прости. Мне невыносимо думать, что кто-то еще может быть рядом с тобой».
«Ревнуешь?» — он, довольный, улыбался.
— Еще чего! — она надулась.
И Аскольд совсем не по-светски схватил её в охапку и закружил.
Нет, ну так обижаться было решительно невозможно! Она смеялась до икоты, дамы шушукались, Владлена злобно зыркала из своего угла. Ах, этот бал был просто прекрасен!
* * *
Владлена, злая как чёрт, влетела в дом № 19 и со всей силы хлопнула дверью. Из кухни выглянула обеспокоенная Лиз.
— Что-то случилось? — негромко спросила мачеха.
Владлена, несмотря на то, что внутри у неё всё закипало от бурлившей в ней ярости, попыталась улыбнуться. Получилось немного нелепо.
— Да нет, Лиззи, всё нормально. — Она оттянула одну из прядей. — А у тебя?
— Хорошо, только вот корнишоны уже кончились… — Она расстроено шмыгнула носом. Дэниел собирается отправить меня в какой-нибудь пансионат, чтобы мне и малышу было хорошо. Но без него мне хорошо не будет…
— Лиз, милая, так и объясни это папе. Скажи, что дома тебе лучше… — Владлена попыталась улыбнуться вновь, но сил на это уже не хватило.
— Владлена у тебя точно всё хорошо? — в мгновение всё ребячество ушло с лица Элизабет.
— Нет.
— Что случилось? Не хочешь рассказать?
Та покачала головой.
— Ты меня не поймёшь. Всё очень сложно.
Элиза позволила себе усмехнуться.
— И что же я не пойму? Расставания и измен? У тебя же всё и так на лице написано. Твоё — вернётся, не твоё — улыбнись и отпусти.
— Я не могу!! Как я могу отдать кому-то своё?? Как я могу отдать то, что я люблю?
— Кого.
— Что кого?
— Кого ты любишь. Ты так говоришь, будто любимого медвежонка у тебя забрали и другой девочке подарили.
Владлена вздрогнула всем телом.
— Откуда ты знаешь?
— Я просто привела пример… — развела руками Элиза. — О чём ты?
Владлена опустилась на диван и положила голову на колени, словно на плаху.
— Кое-что
вспомнила, из детства.Элизабет села рядом и положила руку на спину падчерицы.
— То, что ушло, не вернуть.
— Не верю.
— Поверь, иначе будет только хуже.
— Хуже уже не будет. Я хочу бороться.
— Бороться надо за то, что хочет бороться за тебя. А отвоёвывать чужие земли — неблагодарное занятие. Отпусти.
— Меня и так никто не любит. Почему я должна отпускать последние крупицы?
— Что за глупости? Что за настроения, Владлена?! Ты же умница и красавица! А ну, подними глаза на меня, — Элиза взяла её голову в свои руки. — Ты ещё будешь счастливой. Только отпусти прошлое.
— Я обязательно буду счастливой, и не буду отпускать ничего, что принадлежит только мне.
— Как знаешь…
— Знаю.
* * *
Владлена бесила Мари до зубного скрежета, каждый раз притворяться, будто всё как прежде, было невыносимо. Ещё сложнее было держать себя в руках и не демонстрировать ей вновь приобретённые навыки. Сестра же, напротив, казалось, была счастлива, что Мари снова дома. Она даже не задавала вопросов, хотя, несомненно, на языке у неё они крутились. Одна с трудом играла паиньку, другая — поддерживала образ стервы.
Дом и домашние дела незаметно легли на плечи Элизабет, и, если бы Мари была до конца с собой откровенна, это её радовало. И вроде бы, стоило мачехе помочь, учитывая её положение, но больше желания пересекаться с ней лишний раз не появлялось. При ней невозможно было быть самой собой. Всё хорошее рядом с ней, даже против воли Мари, выплёскивалось наружу в виде бескорыстной помощи и сочувствия. А времени на это не было. По крайней мере, именно в этом девушка себя убеждала и чуть ли не убегала из дома к Аскольду, лишь бы не торчать с Лиз на кухне.
Как и прочие обывательские штучки, школа звала в свои объятия, однако теперь она не вызывала ни раздражения, ни удовлетворения, ни радости. Одноклассники, наученные опытом Майка, выбрали единственную доступную безопасную тактику — полный игнор. Мари словно перестала существовать. Полгода назад она была бы счастлива такому стечению обстоятельств, но теперь это страшно бесило. Хотелось поиграться мускулами и показать полный арсенал своих навыков. Хотелось нарываться и показывать зубы, но её избегали все, даже, кажется, учителя. Чем дальше, тем больше школа напоминала фарс. Усугубляло положение, что учебники были давным-давно прочитаны, а задачи прорешаны.
* * *
Мари зевнула и ещё раз попыталась сосредоточиться на уроке физики. Она оглядела класс: два-три человека что-то вдохновенно зубрили, ещё пара человек усиленно кропали конспекты с других уроков в своих тетрадочках, другие спали с открытыми глазами. Вот уже второй урок она слушала заунывное завывание физички. Мари лениво глянула в тетрадь, где только и было выведено «Теория Максвелла». Девочка с трудом подавила ещё один зевок.
«Сколько же времени я трачу на эту муть, — невольно думалось ей. — Я могла бы в это время выучить пару-тройку некромагических заклятий с Аскольдом, да и с камнем позаниматься… как раз новые мертвячки появились, есть, кого превратить…»