Мое кудрявое нечто

Отступаю от нее на несколько шагов, и тельце тут же вылетает из кухни.

Черт! Вот он меня и дернул. Какого хрена я накинулся на нее? Член до сих пор пульсирует. А со свадьбой я теперь точно пролетел. Да мне теперь уже не так свадьба важна, как само тельце.

Все, не могу тут больше находиться.

Прыгаю в Патриота и несусь по трассе неизвестно в каком направлении.

На въезде в Москву снова звонит Самойлов. Клуб? Бордель? Побухать на кухне? Даже помочь его маме пересадить цветы – я на все согласен. Мне нужно отвлечься. Эта мелкая так засела в моей башке, что я про день рождения друзей забыл! Ладно хоть Самойлов напомнил. Уж на его острове я решу, что делать с пухляшом.

Глава 4

***

Незаметить Шен невозможно. Она ныряет в воду с головой, прямо передо мной, каждый раз подставляя шикарную загорелую задницу моим светлым очам. Если это не приглашение к ее ближайшему рассмотрению, то я четырнадцатилетний девственник. А я не он, так что плыву к ней, умоляя младшего Коршуна не подвести меня. Потому что эта деваха в прошлое наше близкое знакомство была великолепна в постели. А поскольку тогда мы были подростками, и с того момента прошло чуть менее десяти лет, я очень хотел бы узнать, чему новому научилась эта журнальная красотка с того времени.

Притягиваю ее к себе за талию, прочно стоя на дне. А вот Шен шевелит в воде ножками, так как для нее тут глубоко. Осматриваюсь, не хочу, чтобы нас увидели ее подруги.

– А ты изменился, – давно не практиковал английский, но все же понимаю, что она говорит. – Я запомнила тебя немного меньше.

Пухлые, подкачанные губки растягиваются в привлекательной улыбке, и я без раздумий слизываю с них соленые капли воды и впиваюсь с них своими. Блондинка отвечает на каждое мое движение, угадывая даже легкий намек на то, чего я хочу. Она создана для удовлетворения мужских потребностей и знает в этом толк, потому как ее колено мягко трется о мой член, вызывая ответную реакцию. И я лишь рад этому. Вот только в голове всплывает опущенная над тарелкой темно-русая макушка. Тащу Шен ближе к берегу, туда, где можно скрыться от лишних глаз за парой больших валунов и прижимаю ее спиной к одному из них.

– Главное, что ты меня запомнила, – улыбаюсь, балдея от стояка, не собираюсь разбираться сейчас, возбудился я от близости блондинки или от возникшего образа пухляша.

– Ты был великолепен, – длинные ноги обхватывают меня и впиваются пятками в задницу, крепко прижимая бедра. – Но, чтобы ты знал, у меня есть парень. Не хочу видеть страдания на твоем лице, когда нам придется расстаться.

– Тогда поработай хорошенько, чтобы мне было о чем вспомнить, когда ты кинешь меня, детка, – играюсь я.

Шен заливается смехом, оттягивает узкую полоску плавок между своих ног, приглашая меня. Мы понимаем друг друга. Развлекаемся на острове, и забываем об этом, возвратившись к своим жизням за его пределами. Вот почему с пухляшем не может быть так же просто?

На берег возвращаемся по одиночке. Но всем и так ясно, чем мы занимались. И всем плевать. Одна Эшли, вторая подруга Тины, кажется, чувствует стеснение. А вот сама Орловская воспринимает все, как должное. Она не первый год знает нас всех, и понимает, чего и от кого можно ожидать. И вот именно перед ней мне почему-то становится стыдно. А ведь я не испытывал это чувтсво уже много лет. Стыда для меня не существует. И самое стремное то, что я снова думаю о малышке и хочется искупнуться еще разок, а еще лучше хорошенько пошоркать себя в душе прежде чем вернуться домой.

Но я выкидываю из головы эти мысли. Я ничего не должен генеральской дочке. Я предложил ей, что мог, она отказалась. Я свободен.

Отдаюсь прогулке на катере, с борта которой мы с Шен ныряем в чистейшую окенскую воду и бесимся, как когда-то в бассейне. Ее подруга с моими друзьями о чем-то болтают на карме. У Романова совещание по скайпу на крыше дома, а у Тины дневной сон, так что их с нами нет. Выпиваем кто шампанского, а кто и водочки, и Шен скидывает с себя верх бикини, ныряет снова в воду. "Слабо повторить заплыв в бассейне?" – кричит из воды.

– Блин, Шен, не бери его на слабо! – орет ей Самойлов.

– Он не знает этого слова! – поддерживает его Кобарь.

И они абсолютно правы. Я тут же стягиваю с себя дурацкие шорты с большими цветами, которые мне удалось найти в лавке на пирсе, ведь возвращаться на дачу за вещами мне не хотелось, и я сразу поехал в аэропорт.

– Разойдись!

Ору уже на бегу и врезаюсь в воду макушкой, предварительно показав мастер-класс по двойному сальто. "Я не выдержу этого второй раз! Меня тогда кошмары мучали две недели!" – стонет Эшли, вспомнив, видимо, неловкий случай на кухне в доме бабули Олега, который, кстати, интересненько так сейчас приобнимает ее за талию. Я тогда был жутко пьян и расхаживал по дому голышом. "Да ладно, тебе понравилось" – ржу, потому что сейчас я тоже довольно пьян.

Мне не хватало всего этого. Отвлечься от происходящего дома, забыться, почувствовать себя свободным от обязательств и удариться в загул. Шен снова обвивает меня руками, не стесняясь наблюдателей. Леха уходит от кармы, и Эшли, освободившись от руки Самойлова, идет за ним. Они не любители наблюдать. А вот Олежек остается. Думаю, сегодня в одной из наших спален Шен ждут два члена. Ну а что, она не против. Сжимаю зубы, прогоняя мысли о невестушке и продолжаю веселиться.

Вечером все собираемся у костра. Все пьяны, кроме Тины и Эшли. За первой тщательно следит ее муж, который себе не отказывает в рюмашке, а вторая не любитель алкоголя. Шен не отлипает от меня, что начинает уже надоедать, но я не противлюсь, радуясь тому, как тело отвечает возбуждением на ее прикосновения. Орловская берет бутылку колы и идет к берегу. Юран зорко следит за каждым ее движением, но остается сидеть на месте. Он привез ее сюда, чтобы позволить ей расслабиться. Последнее время у них тяжелый период. "Погоди, красотка" – отсаживаю с колен разгоряченную блондинку и иду за женой друга.

Тина усаживается на сухой песок недалеко от прибивающихся к берегу волн, и я присоединяюсь к ней.

– Ты как? – мне интересно.

Я люблю эту девчонку. Это единственная моя подруга. Действительно, подруга. Когда-то в школе, я корил себя за то, что не задружил с ней сразу, пока Романов не появился. Незаметить ее было невозможно, она выглядит как дорогая фарфоровая кукла. Идеальна со всех сторон. Но потом поостыл, так как Юран четко дал понять, что эту девочку он занял. А теперь я отношусь к ней, словно она моя сестренка. Жалею. Жить с моим другом не слишком большой расслабон. Он умеет держать в тонусе.

– Тут здорово, – девчонка улыбается, не вымученно, а по-настоящему, и я обнимаю ее за плечо, придвигаясь поближе. – Знаешь, мне это было нужно. Хорошо, что Юра не оставил меня в Москве. Я скучаю по теплу и солнцу. Почему ты не заходишь к нам последнее время? Юра запретил вам?

– Да не то, чтобы запретил. Попросил не беспокоить, пока ты не придешь в норму. Я скучал, – термошу ее за плечо, я действительно скучаю по ее мордашке.

– Приходите, – просит подруга. – Мне уже лучше. Юра не будет против.

– Еще бы, – ухмыляюсь я, – мне придется втащить ему, если он попробует не пустить меня к тебе.

– Как ты сам? Что нового?

– Тинуль, – спокойный голос Романова за нашими спинами отвлекает, – сядь на покрывало. Простудишься. И это накинь.

Друг кидает на песок сложенное вдвое толстое покрывало и накидывает на плечи жены палантин. Да, становится ветренно. Заботливый какой. Сначала чуть не пришиб, а теперь вот о здоровье печется. Хотя, сколько их помню, Юран всегда беспокоился за эту девчонку.