Мое кудрявое нечто

Решаю, что просто шлюха не симпатичная, поэтому мой младший брат не реагирует.

А все из-за малолетки этой гребанной. Появилась неизвестно откуда со своими глазами щенячьими и сиськами, в которые так и хочется уткнуться лицом. От мороза ее соски сегодня яростно выпирали и сквозь тонкую ткань ярко виднелись их темные очертания. Что б ее!

О! Пошел процесс. Младший брат дергается, наполняясь кровью. Яйца начинают приятно ныть, тяжелея, и все тело напрягается. Обожаю эти ощущения.

Включаю фары, всматриваясь. Жрица любви не успела далеко уйти. Включаю свет люстры, сигналю, и девка с готовностью приближается к машине. Киваю на пассажирское сиденье, куда она тут же усаживается, аккуратно захлопывая дверь.

– Деньги вперед, – снова улыбается рабочей улыбкой.

Делаю пару глотков из бутылки, обжигая горло, попутно достаю бумажник из кармана джинс.

– Стандарт тысяча, с минетом полторы, в попу еще полторы сверху. На всю ночь семь тысяч, все включено.

Называет расценки, как будто помидорами на рынке торгует.

Докатился, генеральский сын. Трахать уличных шалав – это уж совсем. Но что делать, если на клубных снимал член не среагировал.

Достаю несколько двухтысячных купюр, не знаю, сколько в пачке, кладу на панель… Смешно, положить деньги для шлюхи на панель. Игра слов великого и могучего.

– Много даешь, – пересчитывает деньги, недоверчиво останавливая на мне взгляд. – Извращениями не занимаюсь. Учти, там дальше по трассе мои ребята сидят, если решишь меня покалечить или…

– Давай молча будешь работать, – расстегиваю ширинку, доставая восставший после трехнедельной спячки член, откидываю немного сиденье. – Думаешь, с родителями тебя знакомить потащу? Раскрасавицу такую.

Сотрудница уличного бизнеса никак не реагирует на мой выпад, резво прячет пачку наличных в карман слишком легкой для зимы курточки, и опускается к радующему меня сегодня органу.

Глотаю коньяк, наслаждаясь ее посасывающими губами и равномерно опускающейся и поднимающейся головой. Стараюсь не думать, почему девка так уверенно заглатывает меня до самого основания, смыкая губы у яиц. Ей хватает умения при этом еще и языком по ним пройтись. А уличные то бабы гораздо умелее клубных. Опять же выгоняю мысли о том, как много ей пришлось пройти "курсов", чтобы освоить эту опасную профессию. Снова заливаю в себя алкоголь, поднимаю свою уличную подругу за волосы "Давай на заднее сиденье". И она тут же перелазит худеньким тельцем между передних сидений на заднее.

– Ты только резко не начинай, ладно, а то ты большой, не порви чего-нибудь.

Усмехаюсь. Эту фразу я слышал уже не раз. И давно научился пользоваться своим органом.

Она сама надевает презерватив, и направляет меня в себя, предварительно растянув пальцами промежность. Трахаю ее механически, ускоряясь при мысли о малышке, сидящей в своей комнате на даче. Интересно, как это, войти в нее? Уверен, ее глаза округлятся до размера блюдца, когда я порву ее, а уж когда я доведу ее до оргазма, то… Представляю, как стенает малышка и кончаю с такой силой, от которой болезненно передергивает шею. Вхожу резко в распростертое на сиденье тело еще несколько раз, ловя кайф от растекшегося по телу тепла, и теперь только понимаю, что сдавил горло девки слишком сильно. Тут же разжимаю руку, не хватало еще заманьячить ее тут. Работница секс-индустрии трясется мелкой дрожью, я вижу только белки ее глаз, мышцы ее пресса резко сокращаются. Привычная картина. Я ведь уже говорил, что умею обращаться со своим ограном.

Выкидываю в окно презерватив, застегиваю ширинку и перелажу на водительское сиденье. Жду, когда конвульсирующее тело придет в себя, наблюдая эту картину в зеркало, и полощу рот коньяком. Член бы тоже теперь не мешало им прополоскать. Как-то грязно, неприятно.

– Ну ты как там?

Закуриваю, замечая, как тело расслабляется. Девка одергивает короткую юбку, поправляет чулки привычными движениями. Жалко ее. Молодая девчонка, а на морозе целый день еле одетая.

– Выпьешь?

Она перелазит на пассажирское сиденье и протягивает руку к бутылке. Делает смачный глоток, от которого ее передергивает.

– Нормально?

Интересуюсь из вежливости. Вот не знаю, откуда и для чего она сейчас взялась.

– Да, – протягивает бутылку обратно мне, – ты огромный.

– Знаю, – заливаю в себя янтарную жидкость.

– Можно еще?

Отдаю ей бутылку, в которой осталась всего пара глотков. Надо достать еще одну из багажника. Не хочу пока домой.

– Там минералка в бардачке, запей, – предлагаю, потому что девку снова передергивает от крепкого напитка.

– Не надо, я так.

Конечно так. Небось и водку без запивона может.

– Довезти тебя до твоих?

– Не надо, вон там еще кто-то едет. Пойду.

Метрах в двухстах позади, из поворота, действительно, виден свет фар. Странно мигает.

– Ты бы хоть одевалась теплее.

– Ага, в ватнике, что ли, вас цеплять? – путана смеется.

Ничего не отвечаю. Что тут сказать? Как будто те, кто цепляет шлюх на трассе сильно заморачиваются по поводу их шмоток. Могла бы и поберечь себя. Но это дело уже не мое.

– Ты классный, – весело говорит, и тут же выходит из машины, опять аккуратно хлопая дверью.

Свет фар двигающейся позади машины мигает чаще. До меня доносится глухой хлопок. Машина останавливается метрах в десяти от моей. Проститутка долго не задерживается у нее. Наблюдаю, как миниатюрная фигурка удаляется, растворяясь в придорожном лесу. Лесная, блин, фея.

Из остановившегося, и, похоже, сломавшегося старенького форда выходит пухленькое тельце. Я знаю эту машину, и это тельце.

Что она тут делает? Какого хера она не дома? Половина третьего ночи! Ей вставать на пары скоро. Где она была? И с кем, что более важно.

Из глубины моего пьяного сознания поднимается что-то кипящее. Бешусь. Девственность она бережет. Романы она читает! Татьяной Лариной себя возомнила. А по ночам таскается как Сонька Мармеладова.

Нифига себе, я еще что-то помню из школьной программы. Надо козырнуть как-нибудь перед пацанами. А то они думают, что я совсем тупой.

Выхожу из машины, оставляя дверь открытой. Малышка уже заметила меня. Теперь стоит у капота, который так и не смогла открыть, с ожиданием казни в глазах.

– Что у тебя случилось?

Говорить спокойно не получается. Рявкаю. Девочка вжимает шею в плечи, опуская голову. Всхлипывает.

– Ревешь что ли?

– Неет, – ревет.

– Иди в машину, – говорю устало.

Мне хочется ее обнять. Вжать в себя, почувствовать мягкое тело, такое манящее и желанное. Приласкать и успокоить, сказать, что поломка машины это не то, из-за чего стоит переживать. Что я решу эту проблему, что она может положиться на меня. А еще, что я схожу с ума от одного движения ее губ, крепко сжатых сейчас от старания сдержать слезы.