Мое прекрасное искупление

– Ты не можешь поменять рейс? – прежде чем спросить, я уже знала, что он не станет этого делать.

С Джексоном не только было тяжело расставаться, он был еще и абсолютно беспомощным в таких вещах, как замена билета на самолет, бронь или заказ номера в гостинице. Я была уверена, что его мама заботилась о его сборах в дорогу, даже чтобы он приехал сюда.

– Здесь есть бар Топ Ган. Он тебе понравится, – сказала я.

– Да, – усмехнулся он. – Звучит действительно круто.

– Я провожу тебя. Мне действительно…. мне жаль, Джексон.

– Да. Мне тоже.

Я проводила его через лужайку, обратно к главному зданию. Он не произнес ни единого слова, когда мы шли через лобби к выходу.

– Я только…. я должен сказать это, прежде чем уйду. Я люблю тебя.

Я поцеловала его в щеку.

– Спасибо. Я этого не заслужила, но спасибо.

Он ухмыльнулся.

– Я знаю, что у тебя может быть что–то с тем засранцем наверху, но если все закончится, ты всегда можешь приехать домой.

Я усмехнулась.

– Он – не проблема.

– Прощай, Лиис, – Джексон поцеловал меня в лоб и развернулся, толкая дверь.

Я сделала глубокий вдох и неожиданно почувствовала себя опустошенной.

Тащась обратно в лифте, я прислонилась к задней стенке, пока звонок не дал мне знать, что я была на своем этаже, и я вышла в коридор, ставя одну ногу перед другой.

– Лиис? – позвал Маркс, когда я прошла мимо его офиса, – Зайди сюда.

Я остановилась и повернулась, удивившись тому, насколько недружелюбным было его приглашение. Я упала в его кресло.

– Что?

Он поднял бровь, на мгновение перестав постоянно тыкать кнопки на клавиатуре.

– Я говорил тебе. У тебя проблемы.

– Почему ты так говоришь? – Спросила я.

– Все могут сказать, что он другой. Он практически счастлив, когда ты рядом.

– Я не пойму, почему это создает мне проблему.

– Твой бывший останется с тобой на несколько дней?

– Конечно, нет.

– Почему нет?

Я села прямо.

– Что у тебя за привычка задавать вопросы, которые тебя не касаются?

– Дай я догадаюсь. Ты переехала сюда, чтобы убежать от него? Ты сказала Томми, что ты эмоционально недоступна, а сейчас он бегает за тобой, потому что ты ему отказала. Только это тебе не игра. Ты на самом деле не недоступна, – Я закатила глаза и откинулась в кресле, – Давай не будем притворяться, что у него нет своих собственных целей.

– Точно. Итак, почему бы вам обоим не упростить все в этом отделе и не закончить это нахрен?

– У тебя есть свои проблемы. Концентрируйся на них, а не на моих, – Я встала.

– Я видел, что с ним было… когда Камилла ушла в последний раз. Еще хуже было, когда он вернулся после аварии с Трентом и Ками. Ками выбрала Трента, но Томми никогда не переставал любить ее. Я не пытаюсь быть здесь говнюком, Лиис, но он мой друг. Я мог бы заниматься вашим делом, но Томми изменился, когда потерял Ками – и не в лучшую сторону. Он только сейчас стал показывать признаки того парня, которым он был, прежде чем она разбила его сердце.

– Томми? – сказала я, не впечатлившись.

Маркс вытянул шею в мою сторону.

– Это все, что ты запомнила из того, что я рассказал тебе? Это не какая–нибудь долбанная игра, Лиис. Я не пытаюсь держать его подальше от тебя. Я пытаюсь спасти его от тебя.

Как ни горько это было, я пыталась проглотить стыд. Мое напряжение было очевидным, потому что гнев в глазах Маркса угас.

– Я ценю то, что ты привязана к работе и сосредоточена, – сказал он. – Но если ты не можешь найти способ любить и работу и его, – не мучай его, пытаясь выяснить, есть ли у тебя сердце.

Стыд мгновенно сменился гневом.

– Подавись своим дерьмом, Маркс, – сказала я, прежде чем покинуть его офис.

Я пробежала через защитные ворота и прошла в свой офис.

– Линди, – начал агент Сойер.

– Не сейчас, – сказала я, захлопывая дверь в свой кабинет, чтобы поставить точку на этом.

И снова я была в своем кресле, спиной к стеклянной стене. Жалюзи были закрыты, с тех пор как Томас был здесь, но мне все еще нужно было чувствовать высокую спину между мной и кабинетом отдела.

После легкого стука дверь открылась. Из–за отсутствия приветствия и звука того, что кто–то садится на стул, я поняла, что это могла быть только Вэл.

– «Фаззи» сегодня?

– Не сегодня. Мне действительно нужно провести обеденный перерыв в спортзале.

– Окей.

Я повернулась.

– И все? Без пререканий?

– Мне и не нужно. Я наблюдала за тобой все утро. Сначала ты прячешься здесь, а Мэддокс вбегает за тобой. Потом показывается твой бывший, и Мэддокс здесь орет на всех, как обычно, – Она подняла брови, – Он плохо с этим справляется.

Я посмотрела в сторону.

– Я только что разбила Джексону сердце – опять. О чем, черт возьми, я думала? Я знала, что с Томасом что–то случилось. Черт, ты сказала мне в первый день, что он обжегся. Маркс прав.

Вэл застыла.

– Что сказал Маркс?

– Что мне надо держаться подальше от Томаса. Что я не смогла быть с Джексоном, и, вероятно, не смогу быть ни с кем другим.

Вэл состроила гримасу.

– Ты лжешь. Он не может быть таким долбаным козлом.

– Он такой, когда дело касается меня. И чтобы прояснить, да, я перефразировала это.

– Тогда, это говорят твои страхи. Но если тебе нравится Мэддокс, Лиис, не позволяй своим неудавшимся отношениям управлять следующими. Только то, что ты не любила Джексона, не означает, что ты не можешь любить Мэддокса.

– Он все еще любит ее, – сказала я, не пытаясь скрыть оттенок боли в моем голосе.

– Камиллу? Это она ушла он него, Лиис. Может, он всегда будет любить ее.

Меня охватило неприятное чувство, и я сжала плечи, на самом деле ощущая физическую боль, просачивающуюся через мои кости.