Мое тайное соглашение

— Я должен это закончить.

— Боже, что именно?

— Месть.

— Что он сделал? — дрожащим голосом спрашиваю я.

— Это наше с ним дело, и тебя не касается, — отрезает он.

Я молчу. Пытаюсь быть рассудительной, собраться с мыслями и наконец произношу спокойно:

— Хорошо, если это меня не касается, то объясни хотя бы, как именно ты собираешься его остановить?

— Посадить или пристрелить к чертовой матери, — на этот раз он говорит до ужаса спокойно. — Все другие методы я уже перепробовал.

— Ты же шутишь, да?

— Похоже, что я шучу? — Эндрю поднимает бровь.

— Как… как ты собираешься его посадить?

— Для этого нужен был крупный контракт. Для него это шанс. Он должен победить, ставки слишком высоки. Норт никогда не играет честно, мы давно пытаемся его подловить, но он всегда уходит, ловкий сукин сын. Здесь он точно оступится. И мы оба это знаем.

— У тебя есть план?

— Да, но ты больше в него не входишь, — сухо отвечает он. — Так что на этом предлагаю закончить наш душещипательный разговор, тебе пора.

Хочется верить, что я сплю, и это все не происходит на самом деле. Он же молча направляется к двери — что, просто вышвырнет меня наружу?

— Ты не можешь этого сделать, — еле слышно шепчу я.

— Уже сделал.

— Нет.

— Уходи, Элизабет.

Он распахивает входную дверь, не глядя на меня. Унижаться дальше я не планирую, на негнущихся ногах преодолеваю расстояние от дивана до коридора и слышу оглушительный грохот захлопывающейся за спиной двери. Так же отчетливо, как вырывающийся из груди всхлип. Вот и расставили все точки на «И». Нужно быть дурой, чтобы рассчитывать на что-то другое.

Вернувшись в свой номер, некоторое время хожу из угла в угол, не зная, куда себя деть. В голове миллион мыслей, они мечутся настолько хаотично, что их суть от меня ускользает. Я как будто в толпе выкрикивающих разную информацию людей, пытаюсь понять их всех одновременно. Но ничего не понимаю. Совершенно ничего.

Наконец хватаю пальто и покидаю номер. Работу нужно выполнять. Послезавтра уже возвращаться домой.

Глава 26

В течение дня приходится столько раз натянуто улыбнуться и сказать «спасибо» переживающим за мое здоровье коллегам, что это практически все, чем я занимаюсь в рабочее время. Вечер провожу в номере за работой и заказываю ужин с доставкой. Выходить и разговаривать совершенно не хочется. Минут сорок Вилл заботливо составляет мне компанию, но потом, несколько раз застав меня за созерцанием стены, находит дела поважнее, чем пялиться на нее вместе со мной.

В глубине души надеюсь услышать заветный стук в свою дверь. Понимаю, что это ужасно глупо, но как последняя идиотка, какой я себя и ощущаю, надеюсь, что он придет. Скажет, что это все было ошибкой, что… Боже, что я надеюсь услышать? Что он любит меня? Точно идиотка.

От этого злюсь еще сильнее и делаю несколько грубых ошибок в расчетах. В итоге, признав свое поражение, откладываю ноутбук и забываюсь беспокойным сном. Эндрю в моем номере так и не появляется.

На следующее утро в ресторане меня окликает Мальком, приглашая составить ему компанию за столиком у окна. Я с благодарностью принимаю приглашение, завтракать одной совсем не хочется.

— Рад видеть вас здоровой и улыбающейся, мисс Эттвуд, — басит Малькольм, — мы все очень за вас переживали.

— Благодарю, я тоже рада наконец встать на ноги, — вымученно улыбаюсь я в ответ.

Мы разговариваем о погоде и о наплыве туристов с началом Рождественского сезона. Я тайком оглядываю соседние столики в поисках одного-единственного человека, которого хочу и одновременно боюсь сейчас увидеть.

Малькольм некоторое время молча наблюдает за мной, а затем со свойственной ему прямотой добродушно замечает:

— Его здесь нет.

— Кого? — я вздрагиваю, осознав, что меня видят насквозь.

— Мистера Стоуна. Он улетел вчера последним рейсом до Лондона, — старик отхлёбывает ещё кофе из кружки.

— Все настолько очевидно? — тихо спрашиваю я.

— Не всем, девочка, — с отеческой улыбкой отвечает он, — но я кое-что да вижу.

— Вы знаете Стоуна?

— Я работаю в этой организации с самого ее основания, — хмыкает старик, — тогда еще он был у руля. Хороший человек, что бы там у них с Райаном ни произошло. Но вам нужно быть осмотрительнее, вы глаз друг с друга не сводите.

Было бы не так больно, будь это правдой. Закончив свой завтрак, Малькольм уходит из ресторана, оставив меня в гордом одиночестве. Я не против. Пытаюсь переварить эту информацию и с большим трудом дожевываю остатки завтрака. Уехал. Вот так просто. Боль, поселившаяся в груди, уже настолько отчетлива, что приходится рукой потирать ноющее место — именно там, где, должно быть, раньше находилось мое целое сердце.

За весь день я столько раз хватаюсь за телефон в надежде увидеть там сообщение от единственного важного мне абонента, что в какой-то момент поддаюсь нервному напряжению и выключаю его вовсе. Конечно, практически сразу включаю снова, но теперь отчетливо понимаю, что веду себя как ненормальная.

Спустя время не выдерживаю и пишу ему первая:

«И что теперь прикажешь делать? Выставил меня за дверь и, ничего не объяснив, уехал? Поступок взрослого, здравомыслящего человека. Браво.»

Нажимаю отправить, тут же жалею, но не решаюсь удалить сообщение и с замиранием сердца жду ответа. Ответ не приходит. В этот момент я окончательно раскисаю. Не знаю почему, но мой мозг отказывается воспринимать его отъезд как просто неотложные важные дела. Его молчание красноречивей всяких слов. Он просто сбежал.

Выходить и разговаривать не хочется. Джесс звонит несколько раз, но я отключаю звук, отвечая сообщением «работаю, перезвоню позже». И не перезваниваю. Мысль о том, что придётся ещё раз выслушивать вопросы об Эндрю, вызывает ужас. Я так сильно скучаю по нему, что хочется выть волком, желательно на полную луну. Без остановки.

Потому что, как ни стараюсь, я только и делаю, что безостановочно думаю о нем. Прокручиваю в голове все моменты, когда мы были вдвоем. Его дыхание на моих губах. Его теплые руки. Ужасно злюсь и приказываю себе перестать вести себя как ненормальная. Вместо этого не даю поменять постель в номере и заворачиваюсь в одеяло с запахом Эндрю Стоуна с головой.

В Лондон мы возвращаемся в четверг. После перелета, единственное, чего действительно хочется, — это добраться до дома и завалиться в постель. Тем более, остаточные симптомы простуды до сих пор меня изрядно изводят. Но нужно доделать работу. Поэтому по приезде в город, ближе к вечеру, мы договариваемся провести собрание в офисе «Стоун Групп», чтобы не терять времени, которого до сдачи проекта и так осталось немного.

Я единственный человек, который понимает бессмысленность всей нашей работы, но договор есть договор. Тем более завтра утром назначена встреча в офисе «Мортимер Групп», но уже с Нортом.