Мое тайное соглашение

Пусть думает, что хочет. Доказательств у него нет. Со стороны мою реакцию можно принять за оскорбленное самолюбие. Не так должен проходить разговор с заказчиком, который за свой счёт привез нас с командой в другую страну, но ничего не могу с собой поделать. Я просто не создана для этих игр, не могу справиться с нервами и очень близко к сердцу воспринимаю все происходящее. Зря я на это согласилась, с самого начала было понятно, что это плохая идея.

Прихожу в номер и, чтобы хоть как-то отвлечься, сажусь за расчеты. Работа занимает мозг привычными вещами, доведёнными до автоматизма, и я, наконец, погружаюсь в нее с головой, на время забыв о том, что так терзает мою душу. О темноглазом мужчине, который прошлой ночью прижимал меня к себе, слушая мое сбившееся от температуры дыхание. Давал таблетки по расписанию и прикладывал влажные полотенца к моему лбу.

Думать о чем угодно, кроме этого. Ведь если я начну размышлять о том, что именно заставило его быть эти две ночи рядом со мной в душном номере, проверяя температуру, ни к чему хорошему это не приведёт. Пока не думаешь, это не кажется реальностью.

Но в горячке был только один из нас. Если я была в бессознательном состоянии, то он осознанно выбрал находиться здесь. Был рядом — именно тогда, когда нужно. Эндрю Стоун, глава строительного холдинга, неописуемый красавчик на которого пускают слюни все известные мне особы женского пола.

Выключаю телевизор, который сейчас только мешает. Но в тишине становится еще более невыносимо. Черт. Все-таки нужно рассказать ему о разговоре с Нортом. И убедив саму себя, что это не потому, что мне жизненно необходимо его увидеть, и я уже скучаю по его голосу, стремительным шагом покидаю номер.

Возле двери с номером 525 я останавливаюсь. Несколько секунд пытаюсь собраться с мыслями, набраться смелости. И, осознав, что чем больше стою, тем сильнее трушу, быстро стучу в дверь.

Эндрю появляется на пороге меньше, чем через минуту, прижимая телефон плечом к уху, и хмурится при виде меня. В трубку что-то безостановочно говорят, я вопросительно поднимаю вверх бровь, и он отступает в сторону, давая мне пройти. Ну спасибо.

Знаком руки он просит немного подождать, и продолжает давать по телефону указания о ходе строительных работ, очевидно, одного из своих текущих проектов.

Я усаживаюсь на диван в просторной гостиной его номера, который, конечно же, в несколько раз больше и шикарней моего. Кожа мягко скрипит подо мной. От нервного напряжения я бесконечно тереблю длинные рукава своего розового свитера, но поняв, что с таким успехом скоро буду выглядеть как Пьеро, наконец, прекращаю это бесполезное занятие и устало вздыхаю.

— Что случилось?

От звука мягкого голоса по телу тут же разливается тепло, мне безумно хочется вскочить и уткнуться носом ему в грудь, чтобы, наконец, в полной мере насладиться своим безумием. Телефонный разговор он, очевидно, закончил, и теперь стоит рядом с диваном, внимательно глядя на меня.

— Норт случился, — отвечаю я, и мой голос звучит как-то подавленно.

— Что? — он заметно напрягается и, кажется, становится еще выше ростом.

— Утром в ресторане он спрашивал какие отношения нас с тобой связывают.

— И что ты ответила? — глаза сужены, но больше ничего не выдает его беспокойства.

— Возмутилась и ушла, вроде получилось убедительно, — неуверенно заканчиваю я.

Ищу в его лице поддержку, похвалу, что угодно, кроме этого напряженного молчания. Но не нахожу. Против воли начинаю чувствовать себя виноватой, хотя не понимаю, что еще я могла сказать или сделать.

— Cкажи что-нибудь? — выходит почти жалобно.

— Тебе лучше уйти.

От холодного тона я невольно вздрагиваю. Не это я ожидала от него услышать. От мягкости не осталось и следа. Перевожу взгляд на мужчину перед собой, словно проверяя, точно ли попала в нужный номер?

— Уйти? — словно эхом переспрашиваю я. — Тебе не кажется, что нам следует все обсудить?

— Нечего обсуждать, — отрезает он.

— В каком это смысле «нечего»?

— А что, ты думаешь, происходит? — наконец переводит на меня взгляд. Ох, дело плохо.

— В том-то и дело, что я не знаю, что думать! Ты целуешь меня, спишь со мной в одной постели, боже… Да мы почти занялись сексом! А теперь говоришь мне уйти?

— Это было ошибкой.

Я застываю от этих слов. Не думала, что будет настолько больно. Но ведь это неправда. Он прекрасно это понимает! Он ведь не слепой.

Майк был прав! Майк был прав! Группа поддержки моего противного подсознания очень дружно скандирует в моей голове. Откуда у него группа поддержки? Да пошли вы все! Никто не заставлял Эндрю спать в моем номере прошлой ночью, это был его осознанный выбор. В то же время, он ничего мне не обещал. Совершенно ничего — вот и все, что у меня было.

— Нужно было думать об этом прежде, чем меня целовать, — горько выпаливаю я.

— Я умею признавать свои ошибки.

Для меня это словно пощечина. Я отворачиваюсь в противоположную сторону и до боли закусываю губу, в надежде не разреветься.

— На кону стоит слишком много, чтобы променять это на… — он запинается и замолкает с выражением суровой сосредоточенности на лице.

— На меня? — подсказываю я, голос мой звенит.

В эту секунду он резко разворачивается и с бешенством швыряет телефон в стену. Я подпрыгиваю от звука разлетающегося на части смартфона и боюсь пошевелиться, ожидая, что последует дальше. Он не заставляет себя ждать.

— Ты думаешь, мы в игры играем? — рычит он нечеловеческим голосом — Это такая веселая забава? Утереть нос своему бывшему бизнес-партнеру? Это, нахрен, не шутки! Норт ни перед чем не остановится! Единственный способ прекратить это безумие — посадить его в тюрьму!

— Что? — выдыхаю я, от страха еле сохраняя способность говорить. — Я думала, смысл в том, чтобы получить этот заказ.

— Я и есть этот заказ!

Надеюсь, он шутит. Пожалуйста, пусть это окажется шуткой.

— Я заказчик. Это моя земля, и я — тот самый инвестор.

Внутри все опускается. Такого я точно не ожидала, хочется рухнуть на пол, но меня держит мягкий диван. Вспоминаю наш разговор там, на террасе. «Я здесь родился». Он знал, с самого начала знал. Он сам его выбрал.

— То есть это все с самого начала было ложью?

— Никому нельзя верить, кажется, мы это уже обсудили.

— Но как?

— А как это бывает? Есть деньги — есть земля.

— Я не про землю, черт подери! В чем смысл?! — я срываюсь на крик. Куда еще выпустить свои эмоции — непонятно, лучше уж кричать, или я просто начну лить слезы, как настоящая размазня. Я — она и есть.

— Объясни, потому что я уже ничего не понимаю!

— Это неважно.

— Нет, блин! Это чертовски важно! Я замешана в этом не меньше твоего! В чем смысл, если ты и так уже победил?!