Могло бы быть и лучше

У неё начала кружиться голова, но совсем не из-за чудной планировки. Похоже она всё же простудилась. Глаза горели, горло першило, а тело одолевал, пока еще, легкий озноб. Девушка отчётливо чувствовала, что ей нужно присесть, а лучше лечь. Но останавливаться было нельзя. Ей мерещились тихие голоса вокруг, а картина перед глазами едва расплывалась.

– Виктория...
– голос прозвучал совсем нереально, как эхо.

Виктория не обратила внимание и шла дальше по коридору, встречая на пути все больше закрытых комнат. Световой кристалл в руке резко потускнел и погас.

– Твою же мать...

Она и так еле держалась, чтобы не грохнуться, а теперь везде стояла кромешная тьма.

– Виктория...
– вновь прозвучало эхо.

На этот раз девушка всем нутром ощутила подступающий страх. Она до последнего списывала всё на лихорадку, но стоило ей сделать один неосторожный шаг в бок, как по коридору гулко разнесся звук ломающегося дерева.

Виктория даже не успела вскрикнуть, как тело пронзила боль от падения на что-то очень твёрдое. Из лёгких выбило воздух, а из глаз брызнули слезы. Она нервно дышала через рот, ощущая как ребра слева горят от боли и перевернулась на спину. Ей еле удалось выровнять дыхание, ведь общее состояние теперь оказалось ещё плачевнее.

Нужно было лучше слушать Аартуса и быть внимательнее, он ведь предупреждал, что доски могли напрочь прогнить. Виктория сглотнула и кряхтя попыталась сесть. Лихорадка усиливалась и к слуховым галлюцинациям добавились визуальные.

Где-то далеко впереди она заметила слабый тёплый свет, разрезающий черную мглу. Он будто взывал к болезненному разуму Виктории, не терять связь с реальностью.

Виктория из последних сил встала, морщась прижала руку к ребрам и двинулась вперёд...к неизвестному. Её шатало из стороны в сторону при каждом шаге, но она продолжала идти.

– Виктория...
– никак не успокаивалось эхо.

Казалось, оно тянуло её невидимыми нитями прямиком к манящему мерцанию огня. Она осторожно осмотрелась, когда глаза привыкли к темноте. Подземный тоннель, в который ей не повезло свалиться, имел невысокие потолки и был отделан каменными плитами. Воздух тут был очень тяжёлым, от него оставался неприятный осадок в горле и лёгких, вызывая приступы кашля.

Везде стоял странный кисловатый запах вперемешку с отчетливой горечью. Виктория нарочно замедлилась, когда наконец добралась до заветного дверного проёма, откуда лился тусклый свет. Проем вёл прямиком в круглый ритуальный зал, размерами не уступающий тронному. Потолок удерживали четыре огромные колонны, а в центре пола располагался гладкий пьедестал из нефрита, слегка уходящий вглубь.

Пол под ногами был усыпан странной блестящей пылью аметистового цвета, а в середине пьедестала, на коленях, в молитвенной позе, сидел магистр собственной персоной.

Он прижал лоб к ледяному нефриту и бормотал что-то, что Виктория так и не смогла расслышать из-за разделяющего их расстояния.

В голове лишь отчётливо звучало эхо, раз за разом произносящее её имя.

Девушка медленно подошла к пьедесталу и намеревалась окликнуть магистра, но вместо этого её с силой отбросило к колонне. Горло что-то сильно сжало, а тело прижало к колонне ещё плотнее. Виктория схватилась за шею, но была беспомощна перед магией и могла лишь до крови царапать нежную кожу.

Фигура в чёрном поднялась и не торопясь повернулась к незваной гостье.

Виктория ужаснулась, узрев во взгляде магистра ярую ненависть. Он и раньше казался страшным человеком, но теперь страх перед ним умножался в геометрической прогрессии с каждой чертовой секундой.

Вокруг Ауста кружила пугающая ледяная аура смерти. Вне всяких сомнений, он был намерен убить того, кто посмел нарушить его покой.

Глава 28. Боль (18+)

(Глава содержит описание насильственного/сексуального характера)

Ауст молчал, но при этом продолжал смотреть на девушку, прижатую к колонне, как на чужака. Магистр сделал несколько шагов вперёд и, с высокомерным выражением лица, стёр кровь с щеки своей жертвы.

В зале царил полумрак, от чего золотистый рисунок на бледной коже казался лишь игрой света.

– А...кх.а...
– Виктория пыталась сказать хоть слово, но из горла выходили лишь нечленораздельные звуки.
– А...у...

Мужчина надменно хмыкнул и поднес палец к губам, чтобы распробовать вкус чужой крови. Он еле заметно дрогнул, и ненависть в глазах сменилась на интерес, от которого кожа вдоль спины покрылась мурашками.

Тело Виктории резко потянуло чуть выше, так её лицо оказалось с лицом магистра на одном уровне. Это позволило Аусту подступить ещё ближе.

Виктория чувствовала его спокойное дыхание на расстоянии в пару сантиметров.

Чужая рука отодвинула мешающую прядь волос, давая магистру уткнуться носом основание шеи.

Руки онемели и беспомощно обвисли из-за нехватки воздуха, поэтому Виктории оставалось только наблюдать, как магистр жадно вдыхает аромат, исходящий от её кожи.

Казалось, Ауст не верил собственному обонянию, и дело дошло до худшего, что могла представить себе Виктория.

С неё нагло сдирали одежду, пока горло продолжало сдавливать магией. Магистр грубо трогал плечи, рассматривал каждую частичку открывшейся кожи и сомневался всё сильнее и сильнее. Аура вокруг них сгущалась и периодически перед Викторией мелькали тёмные круги.

Заклинание удушения, наконец, было снято и девушка, хрипя, повалилась на мужчину в чёрном.

Магистр дрожал, но стиснул в объятьях ослабевшее хилое тело как можно плотнее. Виктория тихо вскрикнула от боли в ребрах и стала отталкивать от себя того, кто её вызвал. Однако Ауст никак не реагировал на её возражения.

Он точно был не в себе, иначе бы не позволял себе настолько грубого отношения. Что Виктория осознала наиболее ясно, так это то, что магистр успел поглотить ядро Мейминя, а странная блестящая пыль на полу, была остатками змеиного тела.

– А...аус..т...
– еле прошептала она.

Мужчина всё молчал, а затем прошёл к пьедесталу. Его губы едва касались мочки уха Виктории, которую сильно мутило из-за лихорадки и острой боли.

Движения Ауста были прерывистыми, словно в нём боролись две сущности, которые никак не могли прийти к согласию. От чрезмерной нежности он перешёл к грубости. Виктория чувствовала себя тряпичной куклой, мнение которой стояло на последнем месте.

Оказавшись жестко прижатой к полу, она забыла как дышать. В мгновение ока тело магистра навалилось на неё сверху, а Виктория опомнилась только, когда голова стукнулась о ледяной нефрит. Ауст жадно кусал, облизывал и посасывал шею и ключицу, а после перешёл к подбородку и щекам.

Виктория успела отвернуться, когда магистр хотел перейти к губам и не дала ему желаемого. Это разозлило Ауста и он жёстко схватил девушку за подбородок, чтобы против воли впиться в мягкие губы, проталкивая язык внутрь.