Мои? чужои? король

Неуверенных тоже было полно — бросил ли их Ворон на то, чтобы самостоятельно дела улаживали или грядет объединение?

Если бы я знала… Я только верить могла и чувствовать. Что мой муж жив. Но не раз спрашивала себя — не обманываюсь ли? Может его частичку таким образом воспринимаю?

Может мне просто хочется обмануться?

Как могла отвечала всем.

Что Сердце Ворона пало, но не под ударами врагов, а божественной волей — землетрясение разрушило основание, а льды и лавины докончили начатое. И пусьб большую часть богатств удалось спасти и люди почти не пострадали — вот в это мне хотелось верить особенно отчаянно — Черного замка больше нет. Но это не значит, что никто больше не услышит вороньего крика. Надо лишь немного подождать…

Так и сказал мне первый гонец — подождать придется. Завалы не дают пройти к самому замку, точнее, невообразимой груде камней смешавшимися с острыми пиками. Но там нет людей — и кто бы ни был прежде, точно ушли. Другой тропой, ему неведомой.

И с окрестных городков тоже донесли, что слышали о многолюдной веренице.

Но почему не в мою сторону? Не к Ястребиной крепости, если то был Эгиль? И по каким причинам он не дает о себе знать?

Не нужна больше?

Досадливо стукнула по стене и тут же погладила теплый камень — привыкла я за время проживания в павшем замке общаться с домом как с живым существом. И Сердце оплакивала из глубины души — ведь именно там я стала той, кем не могла себя почувствовать прежде.

Женой, хозяйкой, матерью.

Любимой женщиной…

А ведь для Эгиля он много большим был… местом, что давало ему силу и власть, что делало его королем Севера в той же степени, что и победы. Что дарило жизненную силу и неуязвимость.

Вдруг он теперь ослабел? Или прочие косо начнут смотреть и потребуют подтверждения того, что Лед остался прежним? Что если теперь каждый нож, каждый яд достигнет цели — и все из-за того, что я в какой-то момент не смогла…

— Вы еще пожалейте, что не напоили мертвую кладку своей кровью досыта, — раздался сердитый голос.

Даг как всегда подошел неприметно. Уже седмицу как своим домом жил, но не мог все избавиться от привычки проверять меня.

— Жалею иногда, — ответила просто. — Теперь я жива, а замок — мертв. И что с Эгилем…

— Хорошо все с ним будет, — буркнул бывший охранитель, — не уподобляйтесь соседним крепостям, которые уже поговаривают, что Ворону придется снова доказывать, что он властен над ними. И что вообще существует.

Улыбнулась, почему-то расслабляясь от его слов:

— За этот год столько всего произошло, а ты все меня поучаешь…

— Кюна! — запыхавшись, к нам подлетела служанка, — Хрустальное племя у ворот!

И все-таки не полюбила я Скьельда как должно брата короля любить. Потому что на короткое мгновение мне показалось, что мы в осаде…

Сама же себя обругала и поспешила к воротам.

И правда хрустальные — причем в большом количестве. И мой заклятый друг, как всегда недовольный, спешивается впереди всех. Подходит, кланяется вежливо и как-то значительно хмурится, когда смотрит на мой живот.

Вот же колдун!

В крепости до сих пор никто не знает, кроме Дага и годи, а этот и без признаков все понял.

От сердитости и приветствие вышло скомканным и удивление — раздраженным.

— Отчего своих лучших воинов взяли?

— Ястребиная хоть вдалеке от путей, но содержит самое ценное, — голос Скьельда прозвучал ровно.

— Сами решили или надоумил кто? — я подалась вперед.

— Об этом и хотел поговорить, кюна…

— Идемте. О людях ваших и лошадях позаботятся, а вы со мной на этаже останетесь…

Мы пришли в небольшую залу, где нам никто не мог помешать, и беловолосый тяжело опустился на предложенную скамью.

— Рассказывайте, — я села рядом и дотронулась до его руки, принуждая. — Любые подробности. Сведения. Даже домыслы. Все важно.…

— Да и рассказывать особо нечего. — предводитель хрустального племени мрачно уставился в противоположную стену. — Еще прежде того, что мы покинули Сердце Ворона, Эгиль взял с меня обещание, что я не только провожу вас до Ястребиной, но если что случится с замком — возьмусь за вашу защиту.

— У нас достаточно воинов, чтобы противостоять угрозам соседей — если кто рискнет, — нахмурилась. — Дело не в них, да? Воины с долин… они все-таки существуют? Поправ достигнутых договоренностей о торговле и мире отправились мстить?

— Да.

— Жалкой горсткой? Или дозорные тоже не все видели?

— Количество их непонятно… Не все, но несколько крепостей они возьмут.

— Каких? И… на что они вообще рассчитывают? — я вскочила и зло топнула ногой, — Даже не объединенный Север много сильнее — а южане наверняка сотни воинов потеряли по пути. Как вообще взялись так быстро? Не могли узнать, что Лед слабеет…

— Раньше вышли, это точно, — кивнул хрустальный. — А по каким причинам… Пока и не важно, наверное.

— Ну а нам что теперь делать?

— Ждать.

— Чего же?

— Может Ворон даст знак какой… — слова Скьельда с сомнением прозвучали, а я только руки сцепила. Ждать?

Да когда это у меня получалось?

ГЛАВА 5

«Гнев человека имеет начало в желчи, крепость сил — в сердце, память — в мозге, смелость — в легких, смех — в селезенке, вожделение — в печени», — учила меня Нья.

Так и лечили.

Печень — если мужских сил не доставало, легкие — если смелости. И, наоборот, упражняться заставляли, если надо было сил набраться и укрепить сердце.

А как тоску вылечить? Душу, которая болит по несбыточному пока?

Действием, только действием.

Удивительно, но первым меня понял Скьельд.

— Куда отправимся?

Я дрогнула.

Два дня они в крепости, два дня я думаю обо всем происходящем — и была уверена, что мысли мои текут независимо. Колдун хрустальный… чует.

Нашел меня в небольшой угловой комнатке… И нашел, что спросить правильного.

— Никому не говори, — сказала резче, чем планировала. И уже без всякого почтения, потому как приняла, как своего. Не полюбила, но приняла — в благодарность за новости и его постоянную готовность быть на стороне Эгиля даже когда тот не хочет, — Воины все здесь нужны, ни к чему вести их на бой неизвестно куда и неизвестно с кем… И вообще уводить отсюда — единственного нашего дома.

— Да таких домов можно сделать…