Мои? чужои? король

Смотрим друг на друга крепко-накрепко. Ну же, решайся…

— Что ты предлагаешь? — он прищуривается.

— Получить власть миром, — говорю вкрадчиво, — Что ты хочешь сделать с крепостью?

Оборачивается к стенам и смотрит с ненавистью:

— Сожгу все к Одину, если не сумею занять. Воронье напало внезапно… и прорвалось к защитникам. Но я знаю, что их слишком мало там внутри, чтобы противостоять моей силе. И у них в конце зимы не достаточно припасов, чтобы удержаться долго.

Глупец!

Сколько у тебя самого воинов осталось после переходов и первых битв? Я вижу не более трех сотен. И все погибнут, потому что помощь нам вскоре прибудет. Но мне важно, чтобы вы погибли раньше, чем уничтожите тех, кто внутри Торгара.

Я не знаю, почему Эгиль укрылся в крепости, и почему его верные люди не продолжают нападать. Не вырезали уже эту гниль, пришедшую с юга. Не знаю… понимаю только, что ничего хорошего это не значит. И мучиться от этого незнания я не могу — на подобные излишества попросту не было времени. Мне нужна лазейка — во всех смыслах. И я вроде бы нашла её…

Заставила себя не оборачиваться, не смотреть на глаза крепости, не пытаться понять — вдруг и верно кто смотрит оттуда на нас.

Видит.

Не вынесу…

Заставила не смотреть на хмурых воинов, стоящих неподалеку.

Заставила себя поднять руку и почти нежно опустить на плечо Одда.

— Не хочу больше невинных смертей, — посмотрела влажным от мнимых слез взглядом, — О тебе смогут говорить как о Могучем, но и Мудром, если ты будешь действовать не только мечом и огнем, но как защитник слабых. Больше возьмешь таким способом…

— Что ты предлагаешь? — в его глазах сомнение.

— Дай мне войти в крепость.

— И что это изменит?

Не знаю! Не знаю, Один тебя забери! Не знаю, как я смогу помочь и что сделать… Знаю лишь, что мне надо попасть туда. Потянуть время.

— Я уговорю их принять твою власть.

— Ты не сможешь…

— У меня найдутся слова, — говорю резко. — Они в безвыходном положении — уверена, многие хотят жить. И чтобы их жены и дети жили!

— А Ворон? Вдруг заартачится? Он не допустит…

— Уговорю.

— Не получится…

— Что ты теряешь? В любой момент сможешь сжечь тут все к богам. Хоть вместе со мной.

— Колдуньи не горят, — прищуривается, пытаясь найти во мне слабость или признак лжи.

Не пытайся.

Ты никогда этого не умел.

— Дай мне седмицу, — приникаю к нему всем телом.

— О нет, — в его взгляде теперь только подозрение. — Слишком долго.

— Хорошо, — говорю торопливо, — сутки. Я должна попробовать спасти невинных. И если не получится… я хотя бы буду знать, что попыталась. И сама вложу тебе в руки меч, стану рядом с тобой. А если захочешь… — провожу ногтями по его шее, старательно подавляя тошноту, — то и лягу…

Он облизывает пересохшие губы и тяжело дышит, раздумывая. Я же, воспользовавшись временным замешательством, отхожу прочь. И иду в сторону крепостных стен — так медленно, как это вообще возможно.

Бежать нельзя. Как и оборачиваться. Я знаю воинов — выпустят стрелы или подымут на мечи. Из страха или ожидания предательства…

Как и защитники крепости. Ведь тоже могут…

Иду.

Между окончанием лагеря и стеной — фатов двести пустого камня, местами подернутого известью. У меня ни оружия — я даже скидываю короткий плащ и поднимаю руки, чтобы показать это каждому — ни уверенности, что кюне откроют. Ни короны, чтобы приказывать.

Ни возможности повернуть назад…

Но я собираюсь зайти в эту крепость чего бы мне ни стоило.

И да помогут мне все известные боги.

ГЛАВА 8

Я медленно, как во сне, отступила и аккуратно закрыла дверь. Огляделась…

В коридоре все по прежнему. Давящая тишина и пустота, потому как никто не рискнул подняться вслед за мной после моей отповеди.

Снова открыла дверь…

Ничего не изменилось. Комната с задернутыми шторами. Почти потухший жар. Кровать.

И мой умирающий муж на ней.

Внутри всколыхнулось. И слиплось в комок в горле то, что произошло за последние несколько часов. Я все сглатывала его… сглатывала — и никак не могла проглотить.

Мое далеко не победное шествие под стены крепости и — удивительно — то, как быстро я туда попала.

Запах смерти и разложения внутри… потому как жители слишком боялись жечь костры — ведь таким образом осаждавшие узнают, сколь многих они потеряли.

Три пошатывающихся воина из личной охраны Ледяного короля, среди которых я с изумлением едва узнала ярла Клеппа — обросшего, бледного, будто состарившегося на десять лет.

И путанные, жалкие объяснения.

Оказалось, что Эгиль и его отряд и верно отправились прочь, когда Сердце Ворона пало — выручили всё и всех, что возможно, разнесли по северу и гонцов, и верных людей… А сами двинулись в мою сторону, в Ястребиную крепость. Но не коротким путем, что был завален, а окольным. И по пути им пришлось сменить планы, когда они узнали про чужаков. Свернули к ним навстречу, а затем и в сторону Торгара, прознав о планах долинных и решив соединиться с защитниками.

Вот только с того момента все пошло не так…

Хотя, нет. Все пошло не так с того момента, как Ворон решил, что меня стоит оставить в живых. Я не собираюсь испытывать по этому поводу вины, но…

Или с того момента, как он убил своего отца и принял и силу, и бремя? А может с его рождения?

Мы никогда не узнаем, где свернули не туда…

Но защитников крепости не оказалось в крепости. Они покинули её еще раньше, едва начал сходить снег на дальних вершинах, едва забрезжил весенний рассвет… Покинули, глупцы, для того, чтобы, вопреки приказу короля служить, прежде всего, защитой Севера, разжиться сведениями, а может и богатствами новых приисков, слухи о которых их достигли. И оставили лишь небольшую горстку воинов. Многие из этих стражей погибли или были ранены при первом — и пока последнем — штурме.

Они были уверены, незнакомые мне ярлы Торгара, возжелавшие духа приключений, что никто не посягнет на эти стены. Они не знали и не пытались узнать, что происходит в глубине или на Перевале — и платой за эту самонадеянность им станет сгоревший дом и мертвые жены и дети…

Не станет.

Помоги мне Фрейя — не станет! Разве стоила возможность проучить недальновидных мужчин стольких жизней?

Эгиль и его люди — не столь уж многочисленные к концу перехода — были серьезно ранены, а кто-то и убит. И вместо того, чтобы получить в Торгаре разъяснения и сильных духом сородичей, встретили лишь жалкую кучку испуганных жителей, чьи оборонительные способности оказались почти на дне подземного царства. И темную хворь, что поспособствовала ослаблению раненых и новым смертям.