Мои калифорнийские ночи
Шрифт:
Исайя и Рид горланят «Happy Birthday», после чего взрывают громкую хлопушку. Я улыбаюсь, глядя на этих дурачков. Всё-таки молодцы, что приехали вместе с другом. Тэми делает несколько снимков. Она весь вечер с умным видом строит из себя папарацци. Надеюсь, рыжая успела запечатлить изумлённых родственничков, которые, вот это да, перешли на возбуждённый шёпот. Элис — белее мела, нервно смеётся и отмахивается рукой. Ну нет, миссис Онил вот так запросто сбросить со счетов Лероя у вас не получится. Слишком серьёзно он ею увлечен…
Роуз прощается с ребятами и тащит домой красивого цветочного медведя, привязанного к
Бабушка Роуз помогает по-быстрому накрыть нехитрый стол в комнате, пока подружка рассматривает в зеркале подарок от своего парня: чудесную цепочку с подвеской, в форме гимнастки.
Глядя на светящиеся глаза Роуз, волей-неволей начинаешь верить во всю ту чушь, что описывают в сопливых женских романах. Ну, про бабочек в животе и прочую ванильную ерунду. То, как они с Картером смотрят друг на друга. Каждый его жест и её улыбка… Химия чистой воды. Сегодня я увидела это особенно ярко. Кто бы мог подумать? Они такие разные, но всё-таки вместе…
Час спустя мы лениво валяемся на подушках и сплетничаем в полутьме. Я жую сладкий виноград, лёжа на коленях у Роуз. Обсуждаем поступок её матери, тот факт, что она пригласила футболиста и бывшую подругу Роуз (которая, к счастью, не явилась) на день рождения без ведома дочери. Фостер сидит, выламывая глаза. Пялится в книгу с 3 D картинками, и кажется, уже порядком окосела от усердия.
Я сажусь, потягиваю вино из бокала и начинаю методично промывать Роуз мозги. По поводу того, что она продолжает терпеть унижения в школе. Бренда Адамс со своими шакалами совсем недавно испортила её вещи в раздевалке. Я начинаю угрожать собственноручной расправой над этой одноклеточной. Мы с Роуз какое-то время спорим, а потом у меня в кармане оживает телефон. И я спешу удалиться в коридор. Потому что мне звонит мать.
— Дженнифер, привет, дорогая, — слышу её взволнованный голос в трубке.
— Привет, Эмили, у тебя что-то срочное? — спрашиваю холодно и быстро. — Я тут на вечеринке у подруги, и ты меня дико отвлекаешь.
— У подруги? Я не ослышалась? — звучит удивлённо после паузы.
Ну да, соглашусь, несколько странно, учитывая, что я всегда общалась исключительно с мальчиками.
— Дженнифер, — она тяжело вздыхает.
Надо сказать, что наше общение сводится к её дежурным вопросам и моим язвительным ответам. И эти увлекательные аудиоконференции всегда длятся не дольше одной минуты.
— Говори уже, — начинаю терять терпение. — Слышу ведь по голосу, что-то не так.
Даже нет настроения ёрничать, она как будто напугана.
— Дэ… Дэвид приходил…
От одного этого имени у меня все внутренности скручиваются в узел. Холод подбирается к загривку, парализуя.
— И ты его … впустила? — сглатывая ком в горле, севшим голосом спрашиваю я.
— Что ты! Нет! Конечно нет! — в её словах звенит отчаяние вперемежку с обидой. — Он… сказал, что сожалеет. Спрашивал, как ты…
У меня начинают дрожать пальцы, и я до хруста сжимаю мобильный телефон.
Сожалеет? Спрашивал, как я?
Боль в груди становится настолько невыносимой, что я начинаю судорожно хватать воздух ртом. В точности как
рыба, которую вдруг выбросили на берег. Уши закладывает, а тело немеет от страха, всё ещё нависающего тенью надо мной. А Эмили всё продолжает говорить, словно не может остановиться…— Я сказала ему, чтобы убирался. Сказала, что тебя нет. Он был пьян, Дженна, оттолкнул меня и пошёл искать тебя в доме. Поднялся к тебе в комнату…
Не хочу ничего слышать. Зажмуриваюсь, что есть сил. До мелькающих пёстрых точек. Лишь бы только не вспоминать. Только бы не думать о том дне. Пожалуйста, пожалуйста, я не хочу!
— Я вызвала полицию, пригрозила ему, что если не уберётся…
Но я уже не слушаю. Трясущимися пальцами сбрасываю вызов и, сползая по стеночке, оседаю на пол прямо там в тёмном коридоре. Переворачиваю ладонь левой руки, замечая, что от впившихся ногтей выступила кровь. Смотрю на бордовые капли, пытаясь утихомирить грохочущее сердце, бьющееся о грудную клетку.
Слышу чьи-то шаги на лестнице, и это выводит меня из оцепенения. Поднимаюсь на ватных ногах и с трудом дохожу до комнаты подруги. Толкаю дверь, исчезая в темноте. Подхожу к окну и равнодушно смотрю на отражающийся от фонарей свет.
Онил моментально чувствует моё настроение. Пытается заглянуть мне в глаза, но я отворачиваюсь в сторону.
— Иди сюда, — шепчет Роуз и осторожно берёт меня за руку.
Я молча плетусь за ней в сторону ванной. Бросаю мимолётный взгляд на Тэми. Она свернулась калачиком на диване и видит счастливые сны, в которых она, почти наверняка, с Исайей.
Мы заходим в маленькое помещение, и Роуз спешит включить боковые лампочки.
— Эй, что такое? — тревожно спрашивает, прикрывая за собой дверь.
Я сажусь на край ванны и поднимаю на неё взгляд. И внезапно я очень чётко понимаю одну вещь. Если не ей, то кому? Кому ещё я смогу рассказать об этом?
— Можешь одна здесь побыть, если нужно, — эта девчонка тактична, как всегда.
Собирается уйти, но я дотрагиваюсь до её руки. Она замирает, но не предпринимает попыток начать этот разговор. Даёт понять, что примет мой выбор: делится мне с ней или нет.
Делаю глубокий вдох. Чертовски тяжело, но я чувствую, что должна… Должна проговорить это вслух. Хотя бы один раз. Просто чтобы освободиться. Выпустить эту черноту наружу. Иначе, она поглотит меня снова.
— Мне звонила Эмили. Моя мать. Дэвид, отчим, объявился…
Физически ощущаю, как к горлу подступает тошнота, а язык абсолютно отказывается слушаться.
— Он вернулся из-за меня, спрашивал где я, и как себя… чувствую. Сказал, что сожалеет.
В какой-то момент всё, что я держала в себе — прорывается наружу. Как ливень после засушливого месяца, слёзы льются по щекам, а губа предательски трясётся, и я ничего не могу с этим поделать.
— Дженна… Он… он обижал тебя? — едва шепчет Роуз, и боль в её голосе такая искренняя, что это поражает меня.
— Это был мой день рождения. Отчим пришёл пораньше с работы, мы приготовили праздничный ужин, и он предложил начать без мамы. В тот день она, как обычно, задержалась в офисе.
Я смотрю поверх её плеча. Разглядываю дверь из светлой древесины и пытаюсь через силу продолжить говорить дальше. Несмотря на то, что единственное, чего хочу — это сбежать на улицу и остаться наедине с собой. Один на один со своим кошмаром…