Молчите рефери!

– Олик, тебя все устраивает?

Смотрю на Богдана Петровича, затем на маму с загадочной улыбкой и не успеваю произнести и слова, как он вдруг добавляет:

– И, конечно же, она будет под моей защитой, думаю, вам важно об этом знать. – Он произнес это спокойным тихим голосом, позволяя точно уловить смысл фразы.

– О чем вы? – насторожилась мама, и повернулась ко мне.
– Оля, у тебя проблемы в университете?

– Нет.

– С парнями? – уточняет мама.

– Нет никаких проблем. – Четко произнесла я, не глядя на Богдана Петровича. Сама не заметила, как непроизвольно сжала руку, лежащую на столе в кулак, а вот он мой молчаливый жест прекрасно понял.

– Простите Лидия Владимировна, я неправильно выразился. Имелось в виду, что теперь вы можете быть уверены в ее безопасности на все 100%, мой сын Сергей будет ее отвозить в город, ему по пути, а личный шофер забирать вместе со мной.

Стараясь улыбнуться, я уверенно кивнула:

– Буду под прикрытием не хуже Димкиного надзора.

– А Дима – это кто? – тут же уцепился мой будущий клиент.

– Ее брат, - мама погладила меня по плечу, - он и его друзья всегда оберегали мою девочку. Так что если Олик согласиться работать с вами, я действительно буду рада.

Не раздумывая, согласилась. Просто потому что, побывав в эпицентре «грозы» прошлой ночью, я успела взвесить все за и против за время поездки от Винницы к Днепропетровску. И пришла к мысли, что готова терпеть синяки и ссадины, если клиент будет придерживаться нескольких простых правил:

Не материться

Беспрекословно слушаться меня во время массажа

Выполнять нужные упражнения

Терпеть методики, которые я буду прорабатывать на нем, на наше общее благо

Не знаю, как он мирится с подобным положением вещей и вот уже более полугода терпит болезненные судороги, но меня оно не устраивает. Это не паралич, чтобы махнув рукой не добиваться положительных результатов. К тому же людям по ночам следует спать, а не наносить вред себе и чужому имуществу в порыве праведного гнева.

Это я ему сообщила на кухне, сразу после завтрака, когда он увидел на моих руках синяки. Кивнул, обещал подумать. Встреча с моей мамой подтвердила его решение – условия приняты.

8.

– Вот так я стала семейным массажистом при его отце. – Подвела я итог первого неофициального дня работы. Леша похлопал меня по коленке с задумчивой улыбкой:

– А ты не говорила мне о синяках.

– Нет, не говорила. За исключением первого дня работы по договору это были единственные ммм… увечья в последующие два года.

– То есть, более ночных побудок не было и сложных ситуаций тоже? – Ева с удивлением посмотрела на меня.

– Нет… и бессонные ночи и сложности и курьезы, всего было более чем, предостаточно. Просто я научилась уворачиваться. – И со смешком добавила, - хотя форма регбистов очень помогла бы в первое время.

– Только не говорите, что в этом и заключался секрет вашей успешной работы с Богданом Петровичем!

– Не скажу. Но признаюсь, что он научил меня держать удар не только словесный, но и физический. Мы тренировались друг на друге: я для набора формы, он для ее поддержания.

– У них был своего рода симбиоз. – Заметил Леша.

– И очень продуктивный, как все мы понимаем. Три книги, и две методики, когда вы успевали? В книгах передан материал не только физических тренировок, но и психологическая подготовка к сложностям.

– Все это было написано после окончания моей учебы, а до того я по максимуму набрала материал.

– И опытным путем перепроверила его на клиенте. – Добавил мой замечательный.

– Это был самый дорогой клиент, бесценный и терпеливый.

– Кто, папа? – тихо изумился Леша.

– Да. – Подтвердила я, так же тихо добавив, - если не смотреть на некоторые нюансы, лучше него не было.

***

– И почему ваша мама не в курсе? – этот вопрос Богдан Петрович задал мне в лоб в первый же день моего обитания в его доме.

– Не в курсе чего?

– Вашей панической боязни мужского общества, и обморочного состояния в случае прикосновения.

– С чего вы взяли, что у меня что-то такое есть?

– Оля, - оборвал он укоризненно.

– У меня все в порядке Богдан Петрович. – Клятвенно заверила я, отступив, как только он сделал шаг навстречу.

– И это называется «все в порядке»?

– Да.

– С трудом верится.

– Придется поверить. – Произнесла я, не зная куда отступить. Его вопрос застал меня у лестницы, сзади перила, справа тупик, слева проход, а в нем как идол стоит Богдан Петрович с вопрошающим взглядом.

И нет, чтобы отстать по-хорошему. Я только с учебы вернулась, а он тут как тут еще и список вопросов придумал давно:

– А с массажами как?

– Что с массажами? – насторожилась я, ожидая нового подвоха. – С ними все в порядке.

– Вас кто-нибудь массировал?

– Ну, конечно, да.

– Мужчина?

– Нет. – Ответ был резким и прозвучал громче, чем следовало.

– Спасибо за ответ. – Богдан Петрович развернулся и начал спуск с лестницы. – Ужин в седьмом часу.

– А вы во сколько ложитесь?

Он остановился на последней ступеньке и с удивлением обернулся ко мне:

– А вам зачем это знать?

Я постаралась выдержать профессорский тон, произнося:

– Сеанс массажа производится спустя два часа после еды.

– Он мне не нужен, я прекрасно себя чувствую. – Ответил мужчина, который только что очень аккуратно спускался с лестницы, отслеживая каждый шаг, чтобы ноги не подвернулись.

– Вот чтобы прекрасное самочувствие длилось дольше, я жду вас сегодня после 21:00. – «Настойчивость, тактичность и еще раз настойчивость» - вот что говорят психологи о работе с такими людьми.
– Где будем проводить сеанс? – задала вопрос, не дав ему и слова вставить.

– В моей комнате, - Богдан Петрович ответил с ходу. И тряхнув головой, попытался поставить меня и мою инициативность не место.
– Оля… я вам говорил и повторю еще раз, сегодня у меня на вечер другой план.

– Тогда внесите в этот план 20 минут на составление нового распорядка дня, включающего сеансы с личным массажистом. Расписание необходимых тренировок на вашем столе.

– Обсудим за ужином. – Отчеканил он и чуть не навернулся, сойдя с последней ступеньки.

Очень хотелось сказать: «Вот! Видите, тренировка нужна!», но во избежание новых разборок, прикусила язык и тихо скрылась с места происшествия. Кажется, уходя, я слышала его смешок.