Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире
Шрифт:
Пол провел еще одно исследование. Он узнал, что, если игрок обладал выдающимися способностями попадать на базу, он сохранял эти способности до конца своей карьеры в отличие от, например, особого таланта зарабатывать пробежки на домашнюю базу. Игроки, которые умели зарабатывать прогулки, как правило, с течением карьеры зарабатывали их все лучше и лучше. Именно это умение и было у Джастиса хорошо развито. Всего пару лет назад Джастис умел дождаться от питчера подходящей сильной подачи, умел пропускать только неправильные мячи, выбивал мячи далеко за пределы поля и зарабатывал пробежки домой. Кроме того, Джастиса сложно было вывести в аут. Но теперь мощь у Джастиса была не той, что прежде. Его новые товарищи по команде в «Окленд» наблюдали за угасанием этой мощи в непосредственной близости. Частенько, отбив медленный мяч флай, который долго и высоко летел над полем, Джастис, возвратившись после окончания розыгрыша в иннинге на скамейку, не проявляя никаких эмоций, замечал: «А раньше это была бы пробежка домой». Наблюдать за всем этим было как-то противоестественно, как наблюдать за тем, как кто-то медленно умирает каждую игру.
Руководство «Эйс» этот факт волновал мало. Дэвид Джастис со своими высокими показателями попаданий на базу
– А Джастис понимает, что вы так его воспринимаете? – интересуюсь я.
– Нет.
Джастис действительно не знал об этом. Подопытным кроликам ничего никогда не сообщали о том, какие эксперименты над ними проводят. Подопытных кроликов поощряли за прогулки и критиковали за то, что те пытались отбивать мячи, поданные вне страйковой зоны. Но никто из подопытных кроликов не знал, что в главном офисе их действия приведены к общему научному знаменателю (так по крайней мере считали в офисе). Поэтому игроки не имели ни малейшего понятия, что их «разложили» на составляющие бейсбольные множители, причем сердце, смелость, настойчивость – все то, за что их любили матери или болельщики, из этих множителей полностью исключили. Игроки просто отдавали себе отчет, что какая-то высшая сила влияет на их действия. Они отдавали себе отчет, что сила эта никак не связана с их непосредственным менеджером. Терренс Лонг жаловался, что в главном офисе «Эйс» ему запретили красть базы. Мигель Тейада знал, что Билли Бин хотел бы, чтобы Мигель был более терпеливым во время отбивания. «Если я не заработаю двадцать прогулок, – говорил Мигель, – Билли отошлет меня в Мексику». Эрик Чавес в интервью «Бейсбольной Америке» вспоминал, каким странным образом система работы клуба «Эйс», выстроенная Билли, смогла его вышколить. «В офисе “Эйс” начали с того, что стали показывать мне конкретные цифры, – рассказывал Чавес, – которые демонстрировали, насколько важен показатель попаданий на базу. Это выглядело будто от меня никто не ждет хорошего процента отбиваний и пробежек домой, а заработанные прогулки – именно тот показатель, благодаря которому можно попасть в Главную лигу». Наблюдая за всем этим, можно было представить, насколько странным и загадочным человеком казался игрокам Билли Бин, по крайней мере о многих чертах его характера игроки почти не знали.
…В конце третьего иннинга «Эйс» благодаря пробежке домой зарабатывают очко. Голиаф – 5, Давид – 1. Не выдержав, я спрашиваю:
– А где Билли?
– В тренажерном зале, – отвечает Пол, не поднимая глаз.
– В тренажерном зале?
Билли всегда во время игры ведет себя немного странно.
Попав в «Окленд» из других клубов, игрок быстро понимал, что уклад и расстановка сил в его новой команде совершенно не похожи на то, к чему он привык. Но вот на то, чтобы понять, почему все здесь устроено не так, уходило намного больше времени. В какой-то момент новоприбывший осознавал, что его новый менеджер совершенно не похож на старого. Большинство генеральных менеджеров жали руку игроку, когда подписывали с ним контракт, звонили ему, когда игрок был им больше не нужен. Между приходом и уходом из клуба редко кто из игроков сталкивался с генеральным менеджером, разве что мимолетом видел его на эксклюзивных местах на стадионе. Выражаясь иначе, генеральный менеджер был фигурой неприступной. Билли Бин был совершенно другим. Этот генеральный менеджер ни разу не появился на своем месте в ложе.
Новички сразу же замечали, что Билли Бин бывал в офисе клуба намного чаще и проводил там времени больше, чем остальные генеральные менеджеры. Дэвид Джастис, который четырнадцать лет провел в клубах «Брейвс», «Индианс» и «Янкиз», сказал, что видел Билли за первую половину игрового сезона 2002 года больше, чем генеральных менеджеров всех клубов, в которых отыграл последние четырнадцать лет. Новоприбывший игрок мог наткнуться на Билли в раздевалке, где тот спрашивал у кого-то из питчеров, расстроенных после игры, почему он сделал ту или иную подачу во время определенного подхода в игре. Или же мог столкнуться с Билли в коридоре, по которому тот шел вслед за панамским отбивающим замены, читая ему нотацию по поводу пренебрежительного замечания, услышанного в отношении показателя прогулок. А иногда новичок спешил от скамейки, где сидели во время игры отбивающие, по подземному переходу в комнату видеотеки, чтобы взглянуть на запись своего только что закончившегося выхода на биту, и сталкивался в конце коридора с одетым в шорты и майку Билли, с которого после занятий в тренажерном зале градом катился пот. А порой, если ход игры разворачивался неудачно, новоприбывший игрок мог натолкнуться на Билли, который швырял все, что попадалось ему под руку. Расколачивал все вокруг.
Сложно было ответить на вопрос, какая из черт Билли способствовала успеху команды в большей степени: была ли это его энергия, изобретательность, ум или умение испугать до чертиков здоровенных бейсболистов. Большинство генеральных менеджеров никогда не играли сами в бейсбол и чувствовали себя не совсем вольготно в присутствии игроков Главной лиги. Билли не только играл когда-то так же, как эти парни в Главной лиге. У него на лбу было написано: я там был, как и вы, потому нечего мне лапшу на уши вешать про профессиональный бейсбол. Ваш автограф его не интересовал. И в друзья к вам он не набивался. В непринужденной обстановке вне клуба редко кто из спортсменов когда-либо с Билли сталкивался. Билли соблюдал дистанцию, даже когда стоял с вами нос к носу. И тем не менее не заметить его было невозможно.
По прошествии какого-то времени новый игрок начинал задумываться над тем, остался ли в клубе хотя бы укромный уголок для тех, кто носит бейсбольную форму, где бы не было Билли. Такой уголок был. На скамейке стадиона под навесом, на которой игроки ждали своего выхода. Правила Главной лиги бейсбола запрещали генеральному менеджеру находиться на скамейке вместе с игроками команды. Но даже здесь, под этим навесом, игроков преследовал дух генерального менеджера: Арт Хоу маячил пред сидящими игроками с малюсеньким Билли Бином на плече, который истошно орал в его менеджерское ухо. Перед скамейкой команды «Окленд Эйс» происходили самые невероятные события из области
телепатии: можно было подумать, что Билли Бин, находясь на расстоянии, орудует в голове у Арта как вздумается. Однажды Адам Пиатт, запасной защитник внешнего поля, вышел на биту в очень напряженной игре, когда на первой базе был бегущий, а один игрок уже был в ауте. Адам использовал стратегию бант так, как и нужно было в той ситуации. Поступил так, как поступил бы каждый бейсболист. Арт не то что отрицательно отнесся к тому, что сделал Адам, – в глубине души Арт оставался верен старым бейсбольным традициям. Арт поступил совершенно неожиданно: подошел к месту, где сидел Пиатт, и сказал: «Ты сам решил так сделать, верно?»Зрители, следившие за телевизионной трансляцией, увидели, как мудрый пожилой менеджер ведет разговор с молодым игроком своей команды. Они, скорее всего, решили, что менеджер рассуждает в этот момент об искусстве жертвенной стратегии бант. Менеджера же больше волновала политика клуба в отношении стратегии бант: Арт Хоу хотел перестраховаться, что после игры он не станет тем, на кого будет орать генеральный менеджер. Так и случилось: на следующий день в интервью газете Пиатт признался, что использовал стратегию бант по своей инициативе, что Арт его об этом не просил. Арт, со своей стороны, прочитал журналистам экспромтом целую лекцию, которую на его месте прочитал бы сам генеральный менеджер, о том, почему жертвенный бант – плохая стратегия. Здесь нужно заметить, что бейсбольные игроки и тренеры часто использовали газетные интервью вместо того, чтобы посылать служебные записки с объяснениями генеральным менеджерам.
Так в скором времени новобранец «Окленд Эйс» понимал: Билли Бин заправлял всем, что происходило на бейсбольной сцене клуба. Он был как голливудский режиссер-постановщик, который не позволял никому вмешиваться без его ведома не только в сценарий, но и в работу осветителей, операторов, декораторов и костюмеров. Его влияние не ограничивалось заключением сделок и управлением процессом подбора новых игроков, он не только давал интервью и не только выполнял традиционные функции генерального менеджера. Он был тем, кто принимал решения, какую стратегию применять во время игры, будь то кража базы или бант, кто будет в основном составе, а кто на скамейке запасных, кто и в какой последовательности будет выходить на биту, как использовать площадку для разогрева питчеров. Билли определял даже то, какие неуловимые тактики будет применять менеджер. Если наблюдать за играми внимательно, можно было заметить, что Арт Хоу всегда находился в нескольких шагах от игроков, выставив подбородок вперед, напустив на себя философский вид. Подбородок у Арта был немаленький. Когда он стоял, выставив подбородок, он был вылитый Джордж Вашингтон с картины Лойце «Вашингтон переправляется через Делавэр». Больше ни один бейсбольный менеджер не умел своим выдающимся подбородком произвести настолько глубокое впечатление человека, который держит ситуацию под полным контролем. Этот мужественный образ Арта показывали по десять раз за игру, и в какой-то из таких моментов комментаторы чувствовали себя обязанными упомянуть, какое успокаивающее действие Арт оказывает на своих игроков. Почему? Потому что он выглядел так, как требовала его роль!
Все, что происходило, было частью спектакля. Билли сказал Арту, как и где стоять во время игры, чтобы игроки были вынуждены смотреть на него и черпать мужество в его присутствии. Кроме того, нужно было, чтобы Арт стоял, а не сидел (сам-то он предпочитал именно сидеть на скамейке, а не стоять рядом), потому что, когда Арт сидел, он выглядел как военнопленный.
В «Окленд» спектакль играли по своим правилам, и некоторым ее участникам вариант такой постановки нравился чуть больше, чем другим. Рэнди Веларе, тридцатидевятилетний защитник, который мог играть на широком спектре позиций, частенько жаловался репортерам на то, что командой управляют из главного офиса клуба, в котором не позволяют без разрешения применять стратегии кражи базы или бант. Двадцатилетний питчер-звезда Барри Зито сказал, что не важно, какой состав у команды «Окленд Эйс» и сколько денег клуб тратит на игроков: пока Билли Бин стоит во главе команды, у нее все шансы побеждать на соревнованиях. Игрок, который попросил не называть его имени, когда его спросили, как повлияло бы на успех команды увольнение Арта Хоу, сказал, что никак не повлияло бы, потому что «Билли управляет командой из тренажерного зала». И это было правдой: перед началом игры на домашнем поле Билли надевал трико и, пока шли первые несколько иннингов, успевал намотать на беговой дорожке несколько миль, поднимал штангу и внешне ничем не отличался в момент тренировки от обычного питчера или отбивающего, который тайком пробрался в тренажерный зал со стадиона, где играла его команда – единственная в истории бейсбола команда, генеральный менеджер которой был в том числе и прекрасным спортсменом. После тренажерного зала действия Билли уже зависели от ситуации.
Что Билли не делал – так это не смотрел игры. Когда он наблюдал за игрой команды в реальном времени, то мог расстроиться до такой степени, что начинал представлять опасность для научного взгляда на бейсбол. Он становился, как он сам говорил, «субъективным». Гнев, который его охватывал, мог привести к опрометчивым действиям. Его вовсе не прельщала мысль о том, чтобы в такие моменты находиться в своей эксклюзивной ложе, битком набитой друзьями, членами семей и высокопоставленными гостями. Иногда какое-нибудь высокопоставленное лицо могло намекнуть Билли, что неплохо было бы посмотреть игру из его ложи, на что Билли отвечал не моргнув глазом: «Да пожалуйста, только не думайте, что я тоже приеду смотреть игру». Его гость считал слова Билли шуткой до тех пор, пока не обнаруживал, приехав на игру, ложу пустой.
Невыносимой мукой было для Билли наблюдать за игрой; но не знать, что происходит там, на стадионе, было мукой не меньшей. В кармане у Билли лежала маленькая белая коробочка, похожая на пейджер, – сюда приходил сигнал со спутника о текущем счете игры. Эта белая коробочка была ниточкой, которая связывала Билли с тем, что происходило в реальном времени на бейсбольном поле с командой, которой он управлял. Частенько во время игр Билли садился во внедорожник и нарезал круги вокруг стадиона, то и дело бросая взгляд на белую коробочку, которая лежала рядом. Иногда он садился где-нибудь в офисе клуба и не выпускал белую коробочку из рук. Он был как трагический герой греческой мифологии, который чем-то так разгневал богов, что те наказали его, придумав изощренную пытку: желать видеть то, на что не можешь смотреть без муки.