Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире

Скотт Хаттеберг понял, что ему нужно что-то делать. Он не находил себе места. Он знал, что рядом с домом есть пара теннисных кортов с асфальтовым покрытием, которые в качестве одолжения построили для тех заточенных в этом престижном районе, кто не играл в гольф. Спустя несколько дней после Рождества он посадил дочек в их детские кресла на заднее сиденье в машине рядом с женой, подставкой для бейсбольных мячей, корзинкой с мячами и новенькой ловушкой для игрока защиты первой базы. Девочек он завез на детскую площадку с песочницей, которая была рядом с кортами, а Битси попросил побросать ему с подставки заземленные мячи. Жена Скотта Хаттеберга была ростом метр пятьдесят и весом сорок пять килограммов. Данные не очень подходящие для того, чтобы подавать мячи в Главной лиге бейсбола. Вид ее не внушал надежды даже на то, что она может отбить мяч, чтобы тот докатился хотя бы до первой базы.

Битси уже давно заметила, что ее муж, хоть и провел в Главной лиге пять лет, играя кетчером в основном составе за «Бостон Ред Сокс», никогда не считал себя отбивающим Главной лиги. Остальные игроки устраивали перед игрой автограф-сессии. Он никогда не выходил с остальными игроками к болельщикам. Не потому что ему было наплевать на болельщиков, а потому что он не мог определиться, кто же он на самом деле в игре. Он никогда в этом не признавался, но Битси и так это чувствует. И ей это не по душе. Не то что ей очень хочется, чтобы болельщики знали, кто ее муж, – вовсе нет. Ей хочется, чтобы ее муж знал, кто он есть на самом деле. И потому с конца декабря до начала весеннего сезона под промозглый моросящий дождь и хныканье дочек, которые хотят ехать домой, она стоит и подает мячи уровня Главной лиги своему мужу.

Рон Вашингтон был тренером игроков, которые играли защитниками баз в «Окленд Эйс». Рон играл с Билли Бином, когда Билли был в «Миннесота Твинс», но тренером команды он стал не по этой причине. Он стал тренером игроков защиты потому, что обладал даром заставить игрока захотеть быть лучше, чем он есть в действительности, хотя сам Рон никогда не считал себя хорошим тренером. Его работа заключалась в том, как то безобразие, которое Билли Бин скидывал на него в начале весенних сборов, привести в человеческий вид, чтобы в день открытия игрового сезона никому не было стыдно. А что присылал ему Билли Бин – об этом Рон мог порассказать много интересного. Тренируя игроков защиты, Рон был одним из немногих в Главной лиге, кто мог не сомневаться, что генеральный менеджер клуба не потратит ни одного лишнего цента на то, чтобы приобрести хороших игроков защиты. И если вы спрашивали у Рона, каково ему тренировать игроков защиты для команды, которая взяла бы и слепого, умей он хорошо попадать на базу, он криво улыбался и говорил: «Да, я на своем веку повидал всякой хрени – это я вам точно могу сказать». Бывали времена, когда Рон считал, что игрокам, которых к нему присылал Билли, можно вообще не приносить ловушки – зачем? – пусть уж с битами своими выходят, становятся в защите на базах да отбивают мяч обратно питчеру.

У Рона было ровно шесть недель на то, чтобы превратить Скотта Хаттеберга в ведущего игрока защиты первой базы. Он повез Хатти в Аризону на тренировочный стадион «Окленд», подавал Хатти заземленные мячи, попытался научить Хатти ловко маневрировать на своей позиции. Месяцы спустя, вспоминая это невеселое время, Рон скажет: «Было понятно, что не место ему в защите на этой позиции. Стоял он неправильно – на пятках. Не знал, куда податься, что делать и как. Посмотришь на него, и ясно, что внутри у него только одно желание: “Чур меня, чур – только бы ничего не произошло на моей позиции”. Во время игр он делал все, отчего болельщик на трибуне хотел выругаться: “Ну что ж ты творишь-то, так тебя разэдак!” А он разве знает? Да не знает он ни бельмеса! Болельщик тут был прав, что Хэтти не знал, что творит, когда играет в защите».

Конечно, Рон никогда не обмолвился при Скотте Хаттеберге и даже намека не подал, какие ругательства проносились в мыслях у болельщиков, когда они наблюдали за игрой Скотта в защите на первой базе. Прежде всего Хатти нужно было поверить в себя, даже если для этого не было основания. Во время главного собрания в конце весенних сборов, когда начальство главного офиса «Эйс» и остальные тренеры клуба спросили у Рона, готов ли Хатти выйти играть на позиции защитника первой базы в сезоне Главной лиги, Рон ответил: «Можете выпускать его каждые три-четыре дня, но даже не думайте его ставить на эту позицию на постоянной основе».

С первого же дня тренировок во время весенних сборов у Хатти начали случаться приступы паники каждый раз, когда ему нужно было играть в защите на первой базе. «В игре защиты первой базы есть одна особенность, – рассказывал Скотт. – Нельзя уронить мяч, ни одного мяча». И это обстоятельство расшатывало психику. Частично это происходило от незнания, что делать, но также и из-за того, что слишком многое, как казалось, было поставлено на карту. «Я решил для себя, что, если им покажется, что я совсем безобразно играю, они меня снимут с этой позиции», – рассказывал Хаттеберг. Хаттеберг играл на этой позиции действительно безобразно, но его от этого из защиты никто не убрал. Пришел день открытия сезона, и его временно поставили на позицию назначенного отбивающего. Один из игроков «Эйс», Джермейн Дай, который обычно играл на позиции правого защитника внешнего поля, не оправился после перелома, который он получил во время матча в серии плей-офф в прошлом сезоне. Это обстоятельство позволило переставить на место правого защитника внешнего поля Дэвида Джастиса, Джереми Джамби – на позицию левого защитника внешнего поля, и для Хаттеберга открылось место назначенного отбивающего. Для того чтобы закрыть позицию защитника первой базы, Билли Бин сделал ставку на Карлоса Пена – подающего надежды молодого бейсболиста из низшей лиги, который, казалось, уже был готов выйти играть на поле Главной лиги. «Все пророчили Карлосу, что он станет вторым Алексом Родригесом, – рассказывал Хаттеберг, – поэтому, как только Карлос появился в команде, я решил, что на первой базе играть мне не придется». Когда же после травмы в команду вернулся Дай, Хаттеберг сделал для себя вывод, что ему придется отправиться на скамейку запасных.

Но этого не произошло. Вместо этого, начав игровой сезон на подъеме, команда резко начала пикировать вниз. Когда в конце апреля к ним приехали «Янкиз», «Окленд Эйс» выиграли 11 игр и 8 проиграли. Три недели спустя они уже проигрывали на четыре игры больше, чем выиграли, и быстро начали отставать от лидеров. В середине мая они съездили в Торонто, где их разбили в пух и прах «Блю Джейс». «Блю Джейс»… Хаттеберг думал, что он многое повидал, играя в «Ред Сокс», но то, что случилось сразу после оглушительной победы «Блю Джейс» над «Окленд», даже Хаттебергу не приходилось видеть.

Как и другие новоприбывшие игроки, Скотт Хаттеберг почувствовал, что командой в «Окленд Эйс» управляют по-своему. Командой даже во время игры руководил не ее менеджер, а начальство из главного офиса. И начальство явно было недовольно. Когда Билли Бин отослал обратно в низшую лигу ведущего игрока первой базы Карлоса Пена, ведущего игрока второй базы Франки Менечино, начинающего игру питчера Эрика Хилиуса и питчера замены Джефа Тэма, это выглядело форменной репрессией. Джереми Джамби, основного защитника левой части внешнего поля, отдали «Филлиз», получив взамен Джона Мабри. Всего за пару часов главный офис «Эйс» выбросил за борт троих из восьми основных отбивающих, одного из которых все называли «Новичком года» (Пена), а второго считали любимчиком начальства (Джамби). Так Скотт Хаттеберг впервые столкнулся с настоящим Билли Бином. Первой мыслью Скотта в тот момент было: «Господи, от этого парня можно ждать чего угодно». В команде снова оказалась открытой позиция защитника первой базы. В порядке вещей она досталась Хаттебергу.

В самом начале игра у него шла достаточно неуклюже. Он пыхтел даже над самыми незначительными задачами: например, вернуться на исходную позицию и поймать подачу от других защитников баз. «С виду все кажется просто, – рассказывал Скотт, – но это не так. Поверьте». На позиции защитника первой базы игра проходила в более быстром темпе, нежели на позиции кетчера, на которой он когда-то играл. Мяч попадал на землю возле второй или третьей базы и, не давая опомниться, сразу же летел обратно к нему на первую. Какой ногой делать шаг назад? Где подушечка [95] базы? Уже начали смеяться? Простые высоколетящие мячи он попросту терял из виду, так что они падали метрах в девяти от него, за границами поля. «Многие мячи, отбитые высоко над полем, которые я пропустил, даже как ошибка не рассматривались бы, – рассказывал Скотт, – потому что я даже не успевал до них добежать».

95

Квадратные (30 x 30 см) подушечки, прикрепленные к земле, которыми отмечены базы на внутреннем поле. Прим. пер.

Но затем что-то изменилось, и чем больше он выходил играть на позицию защитника первой базы, тем комфортнее себя чувствовал. К концу июня Скотт мог сказать, не скрывая улыбки: «Самое главное, что изменилось с весенних сборов, это то, что теперь у меня не прыгало давление до потолка каждый раз, когда я видел заземленный мяч, который катится к моей базе». Большую роль здесь, конечно, сыграла поддержка тренера. Рон Вашингтон постоянно пребывал у него в мыслях. Каждое свое действие на позиции защитника первой базы, включая подачи, которые Хатти принимал от других защитников баз, Скотт обсуждал с тренером, как только возвращался на скамейку. Рон создал отдельную шкалу оценки, специально скроенную под Хатти. Объективно Хатти заслуживал двойки, но по шкале, которую создал для него тренер, у него была четверка и надежда, что четверка вырастет до пятерки. «Тренер знал, что то, что является самыми обычными действиями в игре защитника первой базы для остальных, для меня было очень сложно», – рассказывал Хатти. Тренер помогал ему обмануть себя самого, укреплял в Хатти уверенность, что тот на самом деле может играть лучше, и продолжал делать это до тех пор, пока Хатти действительно не стал играть лучше. На стадионе от скамейки под навесом, где сидели команда и ее менеджеры и тренеры, до первой базы было приличное расстояние, но всякий раз, когда Хатти удавалось поймать заземленный мяч, то есть сделать базовую операцию, которую умеет выполнить с закрытыми глазами большинство защитников первой базы, Хатти слышал из-под навеса подбадривающие выкрики тренера:

– Ловец-чемпион!

Хатти чувствовал, что он был от природы одарен спортивными способностями в большей степени, чем многие ребята, играющие на этой же позиции, и был прав. Он начал меньше нервничать. И ему уже хотелось, чтобы мяч отбили в его сторону. Он пообвык на новом месте. Опять стал самим собой. Когда Хатти играл на позиции кетчера, ему всегда нравилось, что он может общаться с игроками других команд. Теперь, играя на первой базе, он имел даже больше возможностей для общения с соперниками, чем на позиции кетчера, которая теперь выглядела как скучная вечеринка, – теперь в спину дышит судья, а к тому месту, где ты находишься, приковано все внимание болельщиков и камер. На позиции защитника первой базы можно было вести беседу. На доске объявлений в здании клуба «Окленд Эйс» висело напоминание из правил Главной бейсбольной лиги за подписью Боба Уотсона: