Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире

Мабри тоже сегодня играет. Он смотрит на запись с Мойером и хочет обсудить его игру.

– К поединку с этим парнем подготовиться сложно, – говорит Мабри. – Он подминает молодых парней, потому что пользуется их горячностью.

– Он не похож на всех остальных, – замечает Хатти. – Ты уж приладился отбивать подачи на большей скорости, а тут почти что школьную игру вспоминать надо.

– Он прямо кормится агрессией своих жертв, – со слов Мабри, Мойер предстает настоящим вампиром. – Он заставляет свою жертву думать, что подачу можно отбить, в то время как до мяча даже не дотянуться.

– Если мяч подан вне зоны страйка, насколько тяжело его отбить? – спрашивает Фейни. Он до сих пор смотрит на втором экране игру с Алексом Родригесом.

– Это очень тяжело, – отвечает Мабри. На экране кажется, что Мойер не столько подает мяч, сколько просто его бросает. – Я видел мячи, брошенные по меньшей дуге, во время первых показательных подач.

– Просто игнорируй плохие подачи, Джон, – говорит Фейни, немного подначивая Мабри.

– Фейни, – раздраженно отвечает Мабри. – Ты разве стоял хоть раз на площадке отбивающего? Как только ты перестаешь отбивать его подачи, он посылает тебе три страйка.

– Да, парню ума не занимать, – соглашается Хатти, пытаясь замять разгоревшуюся ссору. – Здесь сложно что-то спланировать.

Мабри пристально смотрит на Фейни, а тот упрямо не замечает его взгляд:

– Фейни, ты когда-нибудь играл против питчера Главной лиги?

– Нет, Джон, – отвечает раздраженно Фейни. – Я не играл против питчеров Главной лиги.

– Я так и думал, – говорит Мабри. – Я так и думал, что Фейни никогда не приходилось играть против питчеров Главной лиги.

Казалось, что словесная перепалка на этом закончилась. Но в этот момент входит Дэвид Джастис. Он замечает, что все смотрят запись игр с Мойером, и мгновенно понимает, что только что происходил спор. Они спорили о цене, которую платит отбивающий за жадность. Единственной надеждой отбивающего во время схватки с питчером, который умеет обыгрывать во время подачи зону страйка так, как Мойер, говорит Джастис, состоит в том, чтобы не думать о том, как разбогатеть, а довольствоваться тем, что вы уже зарабатываете.

– Вам кажется, что вы можете отбить мяч, – говорит Джастис, – а вы даже ударить по нему не можете.

– Точно, – поддакивает Мабри.

– И поэтому не надо даже пытаться отбить такой мяч, – не унимается Фейни.

После этих слов Мабри встает и выходит. Когда они остаются одни, Хаттеберг рассуждает о том, почему все не готовятся к игре с Джейми Мойером так, как он: не смотрят записи, не пытаются представить, как может развернуться игра, не решают, чего ждать от Мойера и какие подачи они никогда не будут отбивать.

– Некоторые из ребят, которые играют лучше всех, самые недалекие, – говорит Хаттеберг. – Я не имею в виду, что они тупые. Я имею в виду, что у них нет никаких суждений. Никакой системы.

– Тупость – это актив?

– Так и есть. Никто не знает, чего от вас ждать. У вас нет никакой системы. Вы даже не помните свой последний выход на биту, – Хаттеберг смеется. – Самонадеянность – тоже актив. Тупость и самонадеянность: у меня нет ни первого, ни второго. И я из-за этого мучаюсь.

В скором времени Хаттебергу приходится перестать рассуждать об игре и выйти на поле. Во время игры он, как обычно, привередливо выбирает подачи для отбивания, словно покупатель в магазине, который копается в корзине с яблоками, чтобы выбрать самые спелые. В первый выход все плоды никуда не годятся. Хаттеберг просто смотрит на первые четыре подачи, которые проносятся в миллиметрах от площадки отбивающего, и, заработав прогулку, занимает первую базу. Во время второго выхода Хаттеберга Мойер подает мячи в зону страйка. Хаттеберг пропускает первые два мяча и отбивает за линию фаул третий. С двумя страйками на счету Хаттеберг ожидает, что Мойер пошлет подачу внутрь его зоны страйка, и так на самом деле и происходит. Хаттеберг отбивает мяч ударом «линия» в правую сторону внешнего поля вместо первой базы и успевает осуществить единственную в этой игре пробежку домой. Во время своего третьего выхода на биту он отсылает мяч далеко к границе левого внешнего поля, на мгновение ему кажется, что мяч ушел, но защите все же удается поймать его на узкой полосе земли перед самой оградой.

Но ни один из первых трех выходов не врезались в память Хатти так, как четвертый. В четвертый и последний выход на площадку отбивающего Мойер дразнил его подачами на самом краю страйковой зоны и быстро вырвался вперед: 0–2. Следующие четыре подачи были либо мячами вне страйковой зоны, которые Хатти проигнорировал, либо подачами внутри зоны страйка, которые Хатти отбил за линию фаул, потому что больше ничего не мог с ними поделать. После шести подач счет их поединка с Мойером сравнялся до 2–2. И вот совершенно неожиданно Джейми Мойер уходит с питчерской горки, что-то говорит Хатти и стоит, словно ждет ответа.

Это что-то новенькое. Когда Хатти играет отбивающим, он всегда ведет безмолвный разговор с питчером, но питчеру не полагается останавливаться посреди игры, чтобы пообщаться. «За все время, что я был отбивающим, со мной никогда не разговаривал питчер», – вспоминал тот эпизод Хатти. Мойер стоял, не шевельнувшись, на месте, и Хаттеберг, понимая, что Мойер не уйдет, вышел с площадки отбивающего:

– Что такое? – крикнул он Мойеру.

– Просто скажи, какую подачу ты хочешь, – раздраженно ответил Мойер.

Хатти растерянно пожал в ответ плечами.

– Скажи, какую подачу ты хочешь, чтобы я сделал, и я ее сделаю, – еще раз повторил Мойер.

Хатти всегда был готов предположить, что за подача должна последовать следующей. Он умел хорошо угадывать тогда, когда знал, что питчер хочет его обхитрить. Теперь такой прямолинейный вопрос сконфузил его. Внутри пошатнулось равновесие, налаженное для разгадывания планов соперника. Он пришел в замешательство. Впервые он не знал, что ответить. И потому ничего не сказал. Он не хотел знать. Он предпочитал придерживаться своего испытанного подхода.

Следующий мяч Мойер подал с переменной скоростью, и Хаттеберг отбил его прямо в сторону Мойера. Еще один аут – и все же это не так. Хаттеберг действовал так незаметно, что рынок никогда не видел в этих действиях особой ценности. Скотт Хаттеберг закончит игровой сезон, возглавив или находясь близко к первым позициям несколько странных статистических категорий бейсбола и одну достаточно распространенную. Он будет первым отбивающим во всей Американской лиге, который не отбивает первые подачи, и третьим по показателю процента подач, на которые он не отреагировал (64,5 процента). Казалось, совершенно обычные достижения, но только если бы эти ничем не примечательные цифры не являлись причиной достижения менее тривиального. В конце каждого игрового сезона Пол Деподеста оценивает результативность всех отбивающих команды «Эйс», чтобы узнать, насколько эффективно использовал каждый игрок свою возможность при выходе на биту. Для решения задачи он пользуется нетрадиционным способом. Он пытается ответить на вопрос: сколько пробежек домой сумела бы осуществить команда, если бы в состав из девяти отбивающих входило девять «копий» оцениваемого игрока? Например, если бы в игровом сезоне «Окленд Эйс» в 2002 году на биту выходил только Скотт Хаттеберг, сколько пробежек домой сумела бы заработать команда? Девять Скоттов Хаттебергов смогли бы принести команде от 940 до 950 пробежек домой, что было бы очень близко к результату команды «Окленд» с Мигелем Тейадой и Эрико Чавесом, которые явно более зрелищные отбивающие. Для примера, «Янкиз», которые в сезоне 2002 года вели атаку очень агрессивно, заработали 897 пробежек. Девять Скоттов Хаттебергов являются в некоторой степени лучшей командой нападения в бейсболе.

Глава 9 За столом трейдера

Я вовсе не занимаюсь перестановкой питчеров в середине игры.

Билли Бин, цитата из Boston Herald,16 января 2003 года

Шел конец июля, точнее сказать, Майк Магнанте выбрал неподходящее время, чтобы подавать мяч плохо. Мэгз, как все называли Майка, вышел выступать против «Кливленда» в начале седьмого иннинга, когда у команды соперника на базах стояли два игрока, а сам соперник опережал их на три очка. Вначале Майк позволил Джиму Тоуму заработать прогулку, но за это его нельзя было винить. Затем он промахнулся и проиграл Милтону Брэдли первую базу, а бегущие смогли заработать по очку, – ну просто полоса невезения. Но после всего, что произошло, он подал мимо зоны страйка три мяча, и Ли Стивенс на них не отреагировал. Стивенс почтительно пропустил одну подачу, а дальше дождался очередного промаха Магнанте на пятой подаче.