Монстр
Шрифт:
– Ты… ты совсем рехнулась, да?! – с надрывом, всё ещё совершая безуспешные попытки освободиться, всхлипывая, спросил отчим.
– Да, я рехнулась, – просто ответила я. – Не без твоей помощи, кстати! А сейчас, лучше не дёргайся, иначе, шрам получится кривой.
– Не… не… не надо! Не делай этого, Амелия! Это же… это была, всего лишь, случайность! Я не хотел! Лучше… лучше вспомни, как поступила твоя мать! Она же… она хуже, чем я! Она специально!.. Специально облила тебя кислотой! Я – нет! Я случайно!
– О, не переживай! Моя мамочка ещё своё получит! – ответила я, вонзая осколок в лоб мужчины, откуда я собиралась начать резать.
Его крик меня чуть не оглушил. Но, мне было плевать. Плевать на его крики, на его слова… Я, с каким-то,
– Ой, прости, я случайно! – пародируя его, со смехом, произнесла я. – Я не хотела!
Правда, думаю, мужчина меня уже не слышал, полностью отдавшись ощущениям боли и криков. А шрам я, после этого, доделала! Как и у меня, он пересекал всё лицо, заканчиваясь на подбородке.
– Какой ты у меня теперь красивый, «папочка»! – счастливо улыбнулась я. – Только… один глаз всё портит! Должна быть симметрия!
Так, отчим лишился второго глаза. А я, после всех этих действий, включила карусель. Сев чуть поодаль от неё, на скамейку, я, подперев рукой подбородок, смотрела, как тот, кого я так ненавидела, кружится на детском аттракционе, не способный уже даже кричать.
– Хорошее представление, не так ли?! – сел рядом со мной Джек, протягивая мне, неизвестно – откуда взявшуюся, сладкую вату.
– Очень, – согласилась я, не отказываясь от угощения и, с удовольствием, начиная поедать его. – Главное, красочное! Знаешь, о чём я подумала? – повернулась я к клоуну. – О том, что мечты, иногда, сбываются. И это просто прекрасно!
– Полностью согласен!
Я, со вздохом, приняла полу лежачее положение, положив свою голову на колени Джека – возражений от него не последовало. Я лежала на его коленях, поедала сладкую вату, наблюдала за отчимом и чувствовала себя просто замечательно! А когда Смеющийся Джек начал, своими когтями, перебирать мои волосы, я чуть не замурлыкала от удовольствия! Нас сейчас можно было бы принять за парочку. Правда, исходя из обстановки и нашего внешнего вида, нас можно было бы принять за парочку серийных маньяков. Но, какая разница?
С отчимом, в последствии, закончил Джек. Я, со смехом, наблюдала, как мужчина корчится в муках! Мне не было его жаль. Я наслаждалась моментом! И как же не хотелось возвращаться в «Арлекин»! Но… там нас ещё ждали дела. Тем более, я знала, что на следующую ночь веселье, обязательно, продолжится.
***
Александр был в ужасе. Он не понимал, как такое могло произойти. Да, он нашёл Джека. Он нашёл человека, с помощью которого Джек сломал свою печать. Но… то, что он увидел… повергло его в состояние шока! Он видел связь между клоуном и девушкой, которая вывела его из леса. И это была не связь безумия (хотя, и она тоже). Александр, буквально, видел нити, связывающие девушку и Смеющегося Джека. И ладно бы эти «нити» просто опутывали бы незнакомку, как паутина! Нет, всё было куда сложнее. «Нити связи» Джека, идущие от его когтей, шли прямо к сердцу девушки! А это значит только то, что их связь была настолько сильной, что он не сможет запереть Джека, не убив, при этом, её! Если разделить этих двоих расстоянием… Клоун-то жив останется, а вот сердце девушки… остановится навсегда. Александр не знал, известно ли ей самой об этом – клоун мог об этом и не сказать. Но… Александр не хотел становиться убийцей! Он не хотел, чтобы по его вине погиб человек! Но, что ему тогда делать? Он видел толщину этих «нитей» – разорвать их не было ни одной возможности. А это значит, что он должен либо позволить девушке умереть, либо заточить вместе с Джеком. Ни первый вариант, ни второй Александра не устраивал. Но, что ещё остаётся? Попробовать, всё-таки, разорвать эту связь?
Здесь, опять же, была большая вероятность летального исхода.Александр устало откинулся на спинку кресла. Сложившаяся ситуация давила на него. Он понимал, что чем дольше Смеющийся Джек остаётся на свободе, тем больше людей умрёт. Но, что делать с девушкой? Пожертвовать ею одной, чтобы сберечь многих? Александр не мог так поступить. Во всяком случае, до тех пор, пока полностью не убедиться, что иного выхода не существует. А чтобы, окончательно, убедиться, ему нужна была информация. Мужчина окинул взглядом высоченную стопку книг, которую он должен был просмотреть. Его ждали бессонные несколько дней.
========== Глава 11 ==========
В ту ночь я так и не заснула. Похоже, я совсем перестаю спать. Хотя, залёгшие круги под глазами и говорили о явном недосыпе, ни усталости, ни сонливости я не чувствовала. А что я чувствовала после убийства отчима? Радость! Я радовалась тому, что эта мразь, наконец, оказалась на том свете! Никаких угрызений совести я не ощущала. Я не жалела о том, что сотворила этой ночью. Наверное, отсутствие сожаления или ещё чего-то подобного должно было меня напугать, но…нет. Не было сожалений. Никаких. Абсолютно.
– Дже-е-е-ек! – протянула я. – А кого мы убьём следующей ночью?
– А кого бы ты хотела, дорогая?
– Не знаю… Может, Лоренса? Или ещё кого-нибудь из моих одноклассников?
– А почему не мать? – с нескрываемым искренним любопытством спросил Джек.
– Её я хочу убить в самую последнюю очередь, когда разберусь со всеми остальными. Кстати, – посетила мою голову безумная идея. – Может, моей мамочке подкинуть какой-нибудь остаток тела отчима? А к нему записку, что-то вроде: «Твоё время тоже скоро придёт!»? А ещё лучше, с каждого убийства посылать ей по куску, с намёком, что в тот день, когда она не получит никакого «подарочка», убийца придёт в гости к ней самой!
– Солнце моё, а у тебя фантазия начинает работать в нужном направлении!
– Я просто хочу, чтобы она боялась. Чтобы она боялась наступления очередного дня. Чтобы она тряслась от ужаса, ожидая, что она получит в следующий раз – чужой палец, глаз, руку, голову… Чтобы она жила с осознанием того, что жить её осталось совсем чуть-чуть!
Ненависть к матери, которую я к ней питала… Наверное, это ни с чем не сравнится. Я ненавидела её гораздо сильнее, чем кого-либо ещё. Сильнее, чем отчима; сильнее, чем всех своих одноклассников, вместе взятых! «Мама»… По идее, это слово должно вызывать, лишь, тёплые и светлые чувства. Слово «мама» должно быть самым любимым на свете! Но… не для меня. У меня это слово ассоциировалось с пьянками, руганью, тумаками, затрещинами… Ни о какой материнской заботе и ласке не было и речи. «Мама»… Я само это слово ненавидела!
– И какую же часть тела своего отчима ты хочешь презентовать своей мамочке? – поинтересовался Джек.
– Голову, – почти без раздумий ответила я. – Пальцы, руки, ноги… Они могут принадлежать кому угодно, а голову… голову не спутаешь ни с чем. Узнаваема сразу (если не изуродована, конечно). Ой! – я вспомнила, как выглядит голова моего отчима – с выколотыми глазами и ещё, после всего, отданная на растерзание Джеку. – А мама «папочку-то» узнать сможет?
– Ты ей в этом поможешь, дорогая! Оставишь записку, с указанием на то, кому эта голова принадлежала!
– Точно! – я тут же загорелась идеей сочинения записки. – Чтобы такого написать, поинтереснее… – я забралась с ногами на кровать, прихватив с собой бумагу и ручку, с намерением предаться писательскому мастерству.
Но, сделать мне этого не дали. Зашёл Жозеф и сказал, что к нам, снова, пришла полиция, опрашивать. И, снова, мне пришлось часами рассказывать одну и ту же легенду, изображать несчастную измученную девушку и плакать, плакать, плакать… В конце, своими красными глазами и опухшим носом, я могла напугать любого маньяка, забыв о своём лице!