Монстр

– Амелия, иди спать, – уже ближе к утру сказала мне Альварес. – Ты и так со мной всю ночь просидела.

– А Вы, миссис Альварес?

– Я ещё подожду, – тихо ответила она. – Вдруг… вдруг, они скоро найдут Бланш. Ведь, не может же быть такого, чтобы не нашли! Правда, Амелия?

– Не волнуйтесь, миссис Альварес. Её, обязательно, найдут. Я верю в это. И… простите меня, пожалуйста!

– За что? – с удивлением посмотрела на меня женщина.

– Ну… это же я повела Бланш гулять. Это я заблудилась и завела нас в лес. Если бы не я… ничего бы не произошло!

– Нет, Амелия, ты ни в чём не виновата, – обняла меня мать пропавшей девочки. – Это просто не более, чем несчастное стечение обстоятельств. Ты здесь ни при чём – даже думать об этом забудь.

Я только кивнула и ушла в свой фургон, где меня уже ждал Джек.

– Мне только что сказали, что в смерти Бланш я ни при чём! – радостно объявила я. – По крайней мере, так считает её мать! Если бы она только знала! – я засмеялась, но, взглянув на Джека, тут же оборвала свой смех – клоун смотрел на меня разъярённо, явно, не разделяя моё хорошее настроение. – Я сделала что-то не так? – мне не хотелось быть причиной плохого настроения моего хозяина (так я теперь, временами, его называла).

– Не ты. Тот, кто находится в этом городе, – Джек посмотрел в окно фургона, словно, намереваясь увидеть в нём того, кто его так разозлил.

Состояние Джека мне сильно не понравилось и это несмотря на то, что мой инстинкт самосохранения почти не работал всю эту ночь. Да, злым я его видела и не один раз. Но… когда Джек злился, он всегда срывался на мне (в общем-то, потому, что я и была причиной его злости). Злоба клоуна всегда была бешеной, безумной!.. Он терзал, ранил, пугал!.. Сейчас же… его злость была холодной. Спокойной. Он даже голос не повысил! И это пугало гораздо больше, чем, если бы он сейчас рвал и метал! Моему помутнённому разуму поведение Джека казалось странным. А всё, что странно, характеризует угрозу. Инстинкт самосохранения у меня, может быть, и сбоил, но, зато, отлично работали все остальные, почти звериные, инстинкты. И один из них говорил, что если хозяин злится, для питомца это может закончиться плохо. Когда хозяин злится, ты должен найти причину этого и, при возможности, её устранить. Так должна поступать хорошая верная собака.

– И кто находится в этом городе? – осторожно спросила я, медленно приближаясь и, невольно, повторяя взгляд Смеющегося Джека – в окно. – Твой враг? – после этой фразы я, тут же, прикусила себе язык (какие враги могут быть у такого, как Смеющийся Джек). – Прости, я…

– Именно, – не дал мне клоун договорить. – Мой враг.

– Да кто осмелится быть твоим врагом?! – не поверила я в услышанное.

В моём представлении, Джек был, практически, всесильным. Неуязвимым. Быть его врагом – это нереально! Если, конечно, ты не самоубийца и не стремишься попасть на тот свет раньше срока.

– Тот, кто запер меня в лесу. Он сейчас в этом городе. Я его чувствую, – немигающие чёрные глаза Джека продолжали смотреть в окно, словно, игнорируя меня.

Последнее меня не особо порадовало. Да, на мои вопросы клоун отвечал, но… то, что он, при этом, не обращал на меня внимания, казалось очень неправильным.

– Джек… – я тронула его за руку, чтобы он обратил на меня внимание.

И, видимо, моё прикосновение послужило, своего рода, спусковым крючком. Как только я коснулась Джека, он, как будто, очнулся от какого-то своеобразного оцепенения. Он посмотрел на меня и, в следующее мгновение, я уже вопила от того, что целостность моих кожных покровов помахала мне ручкой – кожа на руках и шее висела окровавленными клочьями, сама я лежала на полу, а нависший надо мной Джек, наконец, улыбался своей безумной улыбкой.

– Давай, кричи громче! Ведь, именно этих сладких криков меня хотели лишить! Лишить возможности слушать вопли боли, агонии!.. Лишить того, что я так люблю!

Такое его состояние мне нравилось куда больше, чем та холодная злость. Пусть мне и было сейчас больно. Мне даже… нравилась эта боль! Ведь, она служила доказательством внимания Джека ко мне! Может, я становлюсь мазохисткой? Вполне возможно. Но, даже если и так… Какая теперь разница?

Рвать мою кожу Джек прекратил также резко, как и начал. И теперь, он прижимал меня к себе и гладил по голове. Эти его резкие перемены поведения меня больше не пугали, а скорее… интриговали. Было интересно, каким он станет в следующий миг.

– Джек, мы же убьём его, да? – спросила я через какое-то время. – Того, кто запер тебя в лесу?

– Обязательно, моя хорошая. Мы убьём его самым жестоким способом, какой только можно придумать! Он пожалеет о том, что, вообще, когда-то поверил в легенды о моём существовании!

– А кто этот человек такой? – полюбопытствовала я. – Ведь, обычный человек ничего не может тебе сделать, да? Значит, этот какой-то особенный?

– Всё верно, – ответил Джек. – Люди таких называют экстрасенсами. Кем этот является конкретно – магом, знахарем, шаманом или демонологом – не знаю. И мне плевать на это! Он, в любом случае, сдохнет в самое ближайшее время!

– А, может, мне одной его убить? – осмелилась предложить я. – Вдруг, он, снова, сможет заточить тебя где-нибудь?

Я представила, что это, действительно, произойдёт и чуть не завыла от тоски! Нет, такого допускать я не хотела! Джек всегда должен был оставаться со мной!

– Хочешь лишить меня удовольствия, Амелия?! – неожиданно разозлился Джек.

– Что?! Нет, Джек, это не так! Я… я просто подумала… Точнее, испугалась, что этот тип сделает то же, что и в прошлый раз!

– Ха, думаешь, я позволю ему, снова, запереть меня?! – рассмеялся клоун. – Ну, уж нет! Я знаю, как он действует и что ему нужно для печати! В этот раз он ничего не получит и закончит здесь свои дни! И сделаю это я, может быть, с твоей помощью! Или… у тебя есть возражения по поводу последнего пункта?

– Нет! – помотала я головой. – Если ты так уверен, то… мне нечего сказать.

Вдруг, раздался чей-то громкий душераздирающий крик! Хотя, почему «чей-то»? Я узнала голос Альварес – матери Бланш. Я вопросительно посмотрела на Джека.

– Я подумал, что будет совсем скучно, если они не найдут девчонку, – ответил он на мой немой вопрос. – Поэтому, сделал твоим циркачам небольшой подарок.

– И какой же?

– Голову девчонки с выколотыми глазами. Судя по крикам, им понравился мой подарок!

– М-да, на медведя теперь, точно, не подумают, – пробормотала я. – А всё остальное, кроме головы?

– А вот всего остального не найдут никогда. Так что, мамочке придётся хоронить одну голову доченьки!

– Думаю, мне надо пойти туда, – задумчиво протянула я. – Я же не могла не услышать криков.

Но, идти мне никуда не пришлось. В мой фургон вбежал Жозеф. Он был бледен, как смерть; глаза были красными, от недосыпа… Я, нервно, оглянулась на Джека и выдохнула с облегчением – клоун исчез. А мне оставалось только изобразить растерянное лицо:

– Что случилось, Жозеф? Я слышала крики.

– Бланш… её нашли, – слова мужчина говорил с трудом, словно, выдавливая их из себя.

– Нашли? Это же хорошо! Или… нет? – неуверенно закончила я.

– Амелия, присядь, пожалуйста.

– Когда говорят эту фразу, обычно, собираются сообщить что-то плохое, – нервно улыбнулась я, тем не менее, оставшись стоять.

– Бланш… она… она мертва. В лесу… в лесу нашли её голову, – всё это, пусть и с запинкой, хозяин «Арлекина» произносил монотонным спокойным голосом, как будто, боясь сорваться.