Монстр
Шрифт:
– Как… голову? Какую голову?!
– Одну голову. И всё.
Я, практически, мешком упала на пол там, где стояла. Я закрыла лицо руками и содрогнулась, словно, в рыданиях. Но, на самом деле, таким образом, я скрывала приступ своего смеха! Мне было смешно! Мне было смешно от того, что Жозеф так сильно боялся сообщить мне эту новость! Смешно от того, как он сейчас выглядел – бледный, осунувшийся!.. От того, как он подошёл ко мне, чуть ли не упал рядом со мной, неуклюже обнимая.
– Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо, – как заклинание, повторял он.
– Не… не будет! – смех у меня был, практически, истерический, поэтому под рыдания его можно было замаскировать достаточно легко. – Не будет! Ведь, это же я… я виновата во всём этом!
–
– Неужели… неужели Бланш наткнулась на какого-то маньяка?!
– Очень похоже на то.
– А если бы я не бросила её в лесу?! Если бы не убежала?! Я…
– Достаточно, – устало прервал меня мужчина. – Я уже сказал тебе, что ты ни в чём не виновата. И хватит об этом. В общем, в любом случае, выступление отменяется. Нам сейчас всем будет не до этого. Ещё и исчезновение Абигэйл и Бернарда мне покоя не даёт…
– Жозеф! – заглянул кто-то из циркачей. – С тобой полиция хочет поговорить. И с Амелией тоже.
– Я же им уже всё сказала! – вытирая несуществующие слёзы, ответила я. – Что они ещё хотят от меня услышать?!
– Амелия, тебя расспрашивали по поводу исчезновения. Теперь, будут расспрашивать в связи с убийством, – пояснил Жозеф. – Хотя, вопросы будут теми же. Идём.
Мне больше ничего не оставалось, как по новой, раз за разом, рассказывать свою легенду о том, как мы с Бланш заблудились в лесу; как на нас напал медведь; как я убегала… Мне задавали одни и те же вопросы сотни раз! Из-за этого, я начинала нервничать, злиться!.. Мне хотелось убить их всех, лишь бы, они перестали доставать меня. Но, вот, что странно. Несмотря на бессонную ночь (да и предыдущую, в общем-то, тоже), мне совсем не хотелось спать. Может, из-за связи с Джеком?
Когда, наконец, расспросы завершились, я и тогда не смогла сразу вернуться к Джеку. Меня, так сказать, приняли в круг «успокаивающих объятий», в котором меня обнимали, успокаивали и отпаивали валерьянкой. Впрочем, как и всех остальных женщин «Арлекина», которые тихо плакали. Мне же приходилось стойко всё это переносить, дабы не вызвать подозрений. Хотя… думаю, даже если бы я сейчас, в открытую, хохотала – это, всё равно, списали бы на истерику. Но, я, лишь, всхлипывала, комкая в руках платок. Представив себя со стороны я, незаметно, скривила губы – вид рыдающей, от горя, девы меня не прельщал.
Наконец, старшие (после Бланш я была самой младшей в «Арлекине») сообразив, что мне, всё-таки, надо поспать, отправили меня к себе.
– Сильно надоели тебе эти ноющие людишки, моя дорогая?! – встретил меня Джек.
– До жути! Достали со своим нытьём! – пожаловалась я. – И, вообще…
И тут, на меня обрушилось осознание того, что я натворила! То, чего я так боялась! Осознание того, что я убила Бланш! Даже не убила, а… буквально, загрызла!
– Ой! Похоже, кто-то снова пришёл в себя! – с притворным сочувствием произнёс клоун.
А я, в ужасе, смотрела на него и не могла произнести ни слова! Я, словно, оцепенела! Перед глазами стоял лес, где я, словно зверя, загоняю Бланш, как я смеюсь, как я убиваю…
– Это была не я… Я… я не могла такого сделать! – оцепенение уступило место выплеску эмоций. – Я не могла!
– Могла, дорогая моя, и сделала! – Джек, словно, упивался моим состоянием. – Ты всё сделала добровольно и как же ты наслаждалась этим!
– Нет! Нет – это… – я запнулась, так как никаких оправданий у меня не было.
Я ничем не могла себя оправдать. Безумие – не оправдание. По крайней мере, для меня, ведь, я согласилась на него добровольно. Я сама позволила Джеку свести себя с ума, поэтому этот аргумент не был в мою пользу. Да и кому нужны были мои оправдания?! Бланш? Абигэйл? Бернарду? Тем незнакомым парню и девушке? Никому! Только мне… А что остаётся мне самой? Жалеть себя? Видеть сны с лицами убитых мной людей? Впадать в отчаяние? Не могу! Не хочу! Но, знаю, что перечисленное заслужила! «Заслужила! Заслужила! Заслужила! – твердил
противный внутренний голос. – Заслужила мучиться и страдать! Своей слабостью! Своей трусостью! Если бы не забрала Джека… Если бы покончила с собой тогда, у реки, с ножом в руке… Ничего бы не было! Бланш была бы жива! И Абигэйл с Бернардом – тоже!». Я вспомнила момент, когда, своими зубами, вгрызалась в девочку… Вспомнила, как она кричала… Вспомнила, каким был вкус крови у меня во рту… От последнего меня чуть не вывернуло наизнанку, а всё остальное хотелось, словно скальпелем, вырезать из своей памяти! Забыть навсегда!– Ты никогда ничего не забудешь! – словно, прочитав мои мысли, сказал Джек. – Ты всегда будешь помнить, кого ты убила и как ты убила! А если, всё-таки, забудешь… я, обязательно, напомню тебе обо всём!
– Как же я тебя ненавижу!
– Я это уже слышал! – усмехнулся клоун. – Скучно слушать то, что и так знаешь!
А у меня других слов для него и не было. Одна ненависть. Одна ненависть и болезненное, почти наркотическое, желание быть рядом с этим монстром! Как собака… которую бьют, над которой издеваются… А она, всё равно, ждёт своего хозяина и виляет хвостом. Примерно так.
– Я не смогу больше оставаться в «Арлекине», – тихо сказала я.
– С чего это?!
– Я не смогу… не смогу разговаривать с матерью Бланш. Не смогу посмотреть ей в глаза, зная, что я убила её дочь! Я не смогу… не смогу общаться ни с кем!
– Не велика проблема, – пожал плечами Джек. – Ты и так у нас личность не особо общительная, а уж после случившегося… Всё, банально, спишут на стресс!
– Я не хочу здесь оставаться после всего! – привела я последний аргумент.
– Это не тебе решать, моя дорогая! Пока я хочу здесь оставаться, так и будет! Кстати, пока можешь немного отдохнуть! Сегодня ночью ты, наконец, встретишься со своим отчимом! – радостно закончил клоун.
После последний событий, у меня не было ни малейшего желания видеться с отчимом, убивать его… Но, Джек меня спрашивать не будет. И я, покорно, соглашусь на все его безумные кровавые планы.
***
Его звали Александр и он изгонял зло. Звучит красиво, да? Но, кому, как не Александру, было знать, насколько это грязная неблагодарная и опасная работа. Тебя не благодарят за неё. Тебе за неё не платят. Ведь, люди просто не верят в существование такого зла. Не верят в монстров. А Александр верил. С детства верил, когда видел то, чего не видели другие. Когда прикасался к тому, чего не могли коснуться другие. И когда сражался с теми, в кого не верили другие. Александр не знал, как себя называть. Демонологом? Экзорцистом? Как не назови, а суть была одна – он имел дело с теми, о которых простые люди слышали только в легендах и сказках.
Сейчас Александр сидел на террасе одного из летних кафе и смотрел на осколки амулета. «Неужели, эта тварь как-то выбралась?! – думал он. – Каким образом он смог это сделать?! Это – невозможно!». Но, Александр знал, что невозможное случилось. Смеющийся Джек вырвался на волю. Внезапно расколовшийся амулет сказал ему об этом. Оставалось только понять, как это произошло. Но, ни одна мысль по этому поводу не хотела посещать голову демонолога.
Александр помнил тот день, когда запечатал этого безумного клоуна в том лесу. Он был уверен, что навсегда избавил мир от этого чудовища, ведь, печать была безупречной. Пусть и с одним правилом. Что это за правило? Всё просто. Чтобы установить печать, нужно какое-то ограничение. Правило. Ты не можешь просто взять и запереть кого-то. Нужен шанс. Неважно – какой. Формальный. Но он нужен, иначе, магия печати не сработает. Правилом печати для Джека было: «Найти безумного человека и уйти с ним». Невыполнимое правило. Нереальное в своей реализации. Так думал Александр. Но… что ему думать теперь? Джек смог найти такого человека? Практически, в глухом лесу? Звучало слишком фантастически для того, чтобы быть правдой! Однако… безумный клоун был на свободе. В этом не было никаких сомнений. Как бы он не выбрался, но он это сделал. А это значило только то, что он снова начнёт убивать людей. Если уже не начал. Александр должен был это остановить.