Монстр

– Как же я устала! – с порога заявила я, зайдя в фургон. – Как же устала изображать жертву перед этими тупыми полицейскими! Хотя… у меня даже плакать получилось! Похоже, во мне, на самом деле, умерла прекрасная актриса! Кстати, говоря, я тут вспомнила… Джек, ты же говорил, что тот, кто заточил тебя в лесу, находится в этом городе. Так, когда ты собираешься с ним разобраться, наконец?

– Тебе так не терпится увидеть ещё чью-то смерть?! – хмыкнул Джек.

– Не то, чтобы… Мне просто интересно. Мне интересно увидеть того человека, который смог совершить подобное. Он же, получается, какой-нибудь маг или экстрасенс? Никогда подобных людей не видела!

– Мне кажется, Амелия, или я слышу восхищение в твоём голосе?! – мгновенно переменилось настроение Джека с благодушного на злое.

– Нет, что ты! Это, вовсе, не так! – поспешила я его заверить. – Это не восхищение! Это как… как интерес к диковиной зверушке, которую ты никогда не видел, только и всего! Ни о каком восхищении здесь и речи быть не может!

– Неужели? Ты, абсолютно, уверена, что это так, Амелия?

– Да, – твёрдо ответила я.

– Не верю! Я в это не верю, Амелия! – взгляд его злых чёрных глаз прожигал не хуже раскалённого железа.

Я поёжилась. Я начала понимать – в чём дело. Плевать сейчас Джеку было – действительно ли в моём голосе было восхищение или нет. Ему просто нужна была причина, чтобы сорваться. День - это его самое ненавистное время, когда он почти не имеет возможности убивать. Мне даже казалось, что светлое время суток клоун ненавидит с такой же ненавистью, с какой я ненавидела свою мать. Может, и не слишком удачное сравнение, но мне на ум приходило только оно. День… это время нагоняет на Смеющегося Джека его главного врага - скуку. а чем он может её развеять, без возможности убить кого-то? Конечно же, моим истязанием. Я не была против этого. Я даже не понимала - зачем Джек искал причину для этого, если он мог просто это сделать?

– Джек… Перед тем, как ты начнёшь, могу я кое о чём попросить тебя?

– Попросить?! Меня?! Интересно, о чём?! Может, о том, чтобы не быть с тобой слишком жестоким, Амелия?!

– Нет!
– помотала я головой.
– Ты можешь делать со мной всё, что хочешь, Джек! Я хотела попросить о другом. Ты поможешь мне осуществить то, что я хотела сделать для своей матери? Я знаю, что тебе понравилась моя идея! А я не смогу сделать всё сама, без твоей помощи (я даже не знаю, где сейчас находится тело моего почившего отчима).

– В этом я тебе, разумеется, помогу! Только, лишь, потому, что люблю доводить людей до истерики, паники и безумия! Но, если ты рассчитывала этой просьбой отвлечь меня, то это у тебя не вышло!

“Нет, я на это не рассчитывала.” - успела я подумать про себя, перед тем, как Смеющийся Джек, не хуже вампира, впился своими клыками в мою шею. “Интересно, а его кровь как-нибудь питает или ему просто это нравится?” - задумалась я, чувствуя, как струйки крови стекают по моей шее. Мне было больно? Конечно. да. Но… Чем была эта боль по сравнению с той, что мне уже удалось пережить? Да и… я чувствовала, как с каждой новой порцией боли, моя ненормальная тяга к Джеку только усиливалась. Хотелось ещё и ещё! Сильнее и сильнее! Больнее, злее!.. Я начинала, буквально, тонуть в этом ощущении, желать его!.. Боль - это уход от реальности? Может быть и так. Я слышала о подростках, которые лезвием режут себе руки, чтобы почувствовать себя живыми. С помощью Джека я, неосознанно, вполне, могла поступать также, как они. А сейчас я понимала только то, что Джек и его действия становятся, своего рода, моим наркотиком, без которого я не представляла свою жизнь. Наркотиком, зависимость от которого мне не перебороть никакими способами. От этой зависимости не существует лечения.

– Джек, пожалуйста…

– Что?!
– клоун на мгновение разомкнул свою зубастую пасть.
– Хочешь, чтобы я отпустил тебя?!

– Нет, не хочу! Я… я хочу сильнее! Я хочу, чтобы было больнее! Ты же можешь это сделать!

– Забавно… Забавно!
– рассмеялся Джек.
– Похоже, кому-то начинает нравиться боль?! Что ж… если ты так этого хочешь… я, с огромным удовольствием, исполню твоё желание!

И он, действительно, исполнил моё желание. Моё истерзанное тело напоминало мягкую игрушку, которой поиграла стая собак. Сломанные кости, разодранная кожа, разодранные вены и сосуды… Многочисленные следы от зубов и когтей… В какой-то момент я даже испугалась, что, на самом деле, могу умереть! Но, страх быстро прошёл, уступив место какому-то странному жуткому удовлетворению. Я лежала на полу, не в силах пошевелиться, смотрела в потолок и улыбалась своими разбитыми и искусанными в кровь губами.

– Интересно, что ты подумаешь о самой себе, милая, когда у тебя будет очередной момент “просветления”?
– произнёс Джек задумчиво.

Я не понимала, о чём он говорит. Какой момент “просветления”? Почему я что-то там должна о себе подумать? Нет, я сейчас думала о другом. О том, как болит всё моё тело; о том, что мне это очень даже нравится; о том, что Джек тоже остался доволен. А что может быть лучше, чем Смеющийся Джек в хорошем настроении? Правильно. Ничего.

Когда через пару часов все раны затянулись, я приступила к тому, от чего меня утром отвлёк Жозеф - начала писать записку матери. После долгих раздумий, появилось вот такое сочинение: “Дорогая мамочка (я не собиралась скрывать себя)! Я очень по тебе скучала всё это время! Надеюсь, ты не будешь ругать меня за столь долгое отсутствие? Я скоро к тебе приду! А чтобы ты не расстраивалась, посылаю тебе подарок. Думаю, тебе понравится! Я очень старалась, делая его! К сожалению, ради этого пришлось убить папочку. Но, ты не грусти! В следующий раз, я пришлю тебе другой подарок! Будь уверена, я постараюсь, чтобы они были незабываемыми! Я буду посылать их тебе до того дня, пока сама не смогу к тебе прийти! С любовью. Амелия”.

– Джек, а ты можешь сделать так, чтобы и записка и голова, в последствии, исчезли?
– спросила я.

– Могу. А что? Только не говори мне, что боишься полиции!

– Да нет. Алкоголикам никогда никто не верит и заявления у них не принимают. Но, могут один раз проверить её слова так… для очистки совести. А когда полиция ничего не найдёт, спишет всё на белую горячку! Пусть! Пусть наши посылки исчезают сразу, как она их увидит!

– Хочешь довести свою мамочку до сумасшествия?

– Это - не цель, но… если выйдет, то почему - нет?

Джек согласился с моей идеей. В тот же вечер, передача головы отчима и осуществилась. Близко к квартире матери я подходить не стала - стояла неподалёку. Но, вопль её было слышно очень хорошо. Я улыбнулась своим мыслям, представляя лицо матери в тот момент. А затем, мы с Джеком отправились к Лоренсу.

“Надеюсь, он не забыл свой сон с моим участием?” - вспомнила я последнюю встречу с одноклассником, в его сновидении, пока мы поднимались по лестнице, в его квартиру.

К спящим родителям Лоренса Джек направился сам, а я пошла в спальню к своему бывшему однокласснику. Зайдя к парню, я увидела, довольно, странную картину. Повсюду валялись пустые банки от энергетиков, от кофе… Самого Лоренса я нашла сидящим перед экраном компьютера. Вид у него был неважный: бледный, осунувшийся, худой… С измученным, уставшим, загнанным взглядом красных глаз, с тёмными мешками под глазами… В гроб людей и то покрасивее кладут! Я начала догадываться, что здесь происходит. Похоже, Лоренс старался не спать с той самой ночи, когда мы с Джеком его навещали.

– М-да, вид у тебя, мягко говоря, не цветущий!
– громко заявила я.

Парень вздрогнул и повернулся ко мне. Когда он увидел меня, его глаза наполнились просто животным страхом:

– Этого… этого не может быть… Я же… я же так старался, чтобы не заснуть… Всё… всё напрасно? Нет… нет… нет, я должен проснуться!
– неожиданно закричал Лоренс и стал бить себя самого по лицу, с силой щипать кожу…

А я стояла и думала о том, что же мне с ним теперь делать. Я никак не ожидала, что тот сон так сильно на него повлияет. Кажется, тогда мы с Джеком немного перестарались и сломали нервную систему парня. Лоренс выглядел, как безумный! Знаю, что не мне об этом говорить, но… Мне вся эта ситуация жутко не нравилась! Одно дело - нарочно доводить кого-то, и совсем другое, когда это получается случайно! Мне хотелось помучить адекватного Лоренса, чтобы медленно, жестоко, монотонно доводить его до срыва! Здесь же… доводить уже было нечего!

– Нет, Лоренс. Ты не спишь, – сказала я вслух. – Я, на самом деле, пришла к тебе. Пришла убить тебя.

– Это сон! Сон! Сон! Но… ты же можешь убить меня во сне, верно?! Значит, надо проснуться! Проснуться! Проснуться!

– Как у тебя дела, дорогая моя?! – в спальню зашёл Джек, словно мячами, жонглируя головами родителей Лоренса.

– Плохо! – обиженно надув губы, заявила я. – Посмотри на него! Он же рехнулся! Я так не играю!

– Да? – Джек с любопытством посмотрел на Лоренса, который теперь ни на кого и ни на что не обращал внимания, а просто сидел на стуле и, без остановки, бил себя по щекам, повторяя одно и то же: «Проснуться! Проснуться! Проснуться!». – Похоже, ты права! Мальчишка оказался гораздо слабее, чем я думал! Из-за одного кошмарного сна с ума сошёл!