Мор

– Взял тебе зелёный чай, – сказал я, нарушая тишину. Адам молчал. Краем глаза я видел, как стул в его руках дрогнул, ножки опустились. – Есть буррито с мясом, есть с курицей. Тебе какой? Я подогрею.

Я не стал ждать ответа, закинул оба буррито в микроволновку и нажал на кнопку подогрева. В стеклянной дверце отразился Адам, подступающий ко мне со спины и замахивающийся стулом.

– Стул поставь! – приказал я. – Завтракать давай.

За спиной четыре ножки стула ударились о пол. Я повернулся. Адам по-прежнему был далеко и подходить ближе не собирался.

– Не голодный?

Ответом мне было урчание его живота. Но с места Адам не сдвинулся.

Звякнула микроволновка. Адам тоскливым взглядом посмотрел на готовые буррито и сглотнул слюну. Но не подходил.

– В чём дело?

– Ты посадишь меня в шахту лифта, – выпалил он. – На весь день.

Я отмахнулся от его слов и отошёл за стол так, чтобы дать Адаму возможность забрать свою еду, не приближаясь ко мне.

– Не посажу. Иди ешь.

– Правда не посадишь?

Короткими шажками Адам начал приближаться. Его буррито лежал на столе, источая манящий аромат. Адам не сводил с него глаз.

– Правда, – ответил я. – Если только… Если ты сам меня об этом не попросишь.

Светлые глаза зыркнули на меня явно неодобрительно, и в них сразу же появились искорки смеха. Адам заметно расслабился.

– Ага, щас! Разбежался.

Адам подошёл, всё ещё настороженно косясь в мою сторону, схватил буррито и откусил от него громадный кусок.

– М-м-м! – застонал он, зажмуриваясь от удовольствия. – Фкуфно!

Щёлкнул, закипев, чайник. Адам вздрогнул и сделал шаг назад. Я постарался двигаться спокойно. Сажать Адама в шахту лифта, или ещё как-то наказывать за его проделку я и правда не собирался. Больше мороки, это раз. Сам виноват, это два.

– Тебе кофе? Чай? Чёрный? Зелёный?

– Еёный, – с набитым ртом ответил Адам и показал пальцем на купленную утром пачку чая.

– Я налью.

Я сказал это больше для того, чтобы Адам не испугался и не сбежал, когда я подойду к нему. Вернее, к столу с чайником. Я сыпанул себе в кружку кофе прямо из банки, а Адаму бросил пакетик чая, и залил обе кипятком.

– Сахар?

Адам отрицательно замотал головой. Он, наконец, смог прожевать первый откушенный кусок и нормально ответил:

– Не надо. Спасибо!

Но прежде чем отпить чая, Адам всё равно отступил на шаг в сторону – ровно на столько, на сколько позволял это сделать стол.

– А можно… – Адам поднял на меня глаза. – Можно я в той комнате поем? Там окно открытое.

– Да. Иди, – разрешил я, и уже в спину Адаму добавил: – Лишь бы ты сам не торчал из этого открытого окна.

Адам заржал.

По-быстрому перекусив, я прислушался. В спальне была тишина. Напрягающая такая тишина. Сразу захотелось сходить и проверить, что мой ангелочек придумал на этот раз. Помня о том, что поднять и замахнуться можно не только стулом, я осторожно приблизился к дверному проёму и не менее осторожно заглянул внутрь.

Адам, закутавшийся в одеяло словно в кокон, сидел около окна и завтракал. Умиротворяющая картина. Без подвоха. Кажется…

Я подошёл.

– Ты чего не оделся до сих пор?

– А? – Адам оторвался от созерцания неба, взглянул на меня, затем снова уставился в окно. – Штаны ещё не высохли. – Он посмотрел вверх. Тучи рассеялись и ярко светило солнце. – Надо их на солнышко перевесить. Быстрее высохнут. Здесь есть окна на солнечную сторону?

– Да. Здесь есть комната на солнечную сторону.

Адам кивнул. Он не спеша жевал буррито и запивал чаем – трапезничал, иначе не назовёшь. Я прошёл мимо него к окну и сел на пол.

– А когда они высохнут, – начал Адам, старательно не глядя в мою сторону, – мне можно будет уйти?

– Нет.

– Зачем я тебе, Мор?

Адам посмотрел на меня, как в тот раз, когда спас меня из-под колёс грузовика: пронзительно, остро, как будто видел меня насквозь. Я на миг зажмурился, а когда открыл глаза, то Адам снова смотрел в окно.

– У тебя есть Дар? – вырвалось у меня.

Может, его взгляд и есть его Дар? Может, он действительно может противостоять моему? Может…

– Есть! – довольно ответил Адам, перебивая мои размышления, широко улыбнулся и начал покачиваться из стороны в сторону – явно от избытка довольства собой.

Всё оказалось так просто.

– Какой?

Адам бросил на меня искрящийся радостью и баловством взгляд и честно ответил:

– Я красивый и всем нравлюсь! – Он состроил умилительную мордашку, а потом вмиг стал серьёзным и взглянул на меня уже неодобрительно. – Хотя с тобой мне этот «дар» вышел боком. Так зачем я тебе?

– Хочу узнать, есть ли у тебя Дар.

Адам чуть не поперхнулся последним кусочком буррито. Он поднял перед собой указательный палец, призывая подождать, залпом допил чай и ударил себя кулаком в грудь, помогая буррито улечься.

– А просто спросить ты не мог?! Нет у меня Дара. Я все анализы до восемнадцати лет сдавал. Ничего нет.

Адам смотрел прямо на меня, и я прекрасно понимал, каким будет его следующий вопрос.

– Нет. Уйти нельзя, – ответил я.

Адам взвыл и возвёл взгляд к потолку.

– Ну ты зануда! Нет у меня Дара!

– Я проверю, и будешь свободен.

Адам насупился. Он смотрел прямо на меня, и я понял: сейчас что-то будет.

– У тебя соус на лице, – прервал я его подготовку к активным действиям.

– Где? – Адам резко осел, скосил глаза на нос и попробовал вытереть след от соуса. – Всё?

– Нет. Вот тут.

Я коснулся лица, показывая, где Адам испачкался, а он провёл там пальцами и только всё размазал. Я засмеялся: Адам тёр лицо руками, как кот лапками.

– Убери, а? – попросил он, поняв, что сам не справится.

Улыбка пропала с моих губ. Мне нельзя ни к кому прикасаться! …Только к Адаму. Я кивнул, качнулся вперёд и осторожно провёл большим пальцем по его лицу, стирая соус.

– Всё? – снова спросил он, вглядываясь в мои глаза.

Я вздрогнул. Этот взгляд, полный доверия. Это прикосновение…

– Всё, – почему-то шёпотом ответил я.

Адам улыбнулся, наклонил голову чуть в сторону, ласкаясь о мою ладонь, которая замерла у его лица, и так же шёпотом спросил: