Море остывших желаний

– На каком основании?! – взвился Дьяков. Аж жилы у него на шее вздулись, а лицо покраснело, словно у гипертоника.

– На основании того, что ты подозреваешься в убийстве! – гаркнул Оленин. – Будет он нас тут, как баранов, разводить: не знаю, не имеете права... Имеем. Сиди и припоминай, за что на тебя обозлился Бельмо. Заодно припомни, где ты был пятнадцатого августа в семь часов вечера. Это называется алиби. Его должны подтвердить свидетели, которые видели тебя далеко от офиса Гринько. Уточняю: показания свидетелей должны совпасть с твоими показаниями. Но если у тебя алиби нет, то ты станешь первым подозреваемым. – Оленин подумал, затем добавил с прискорбным вздохом: – И последним.

– Дайте позвонить, – потребовал Дьяков.

– Дадим позже, – сказал Оленин. – Можешь продиктовать номер, мы сообщим, что ты задержан по подозрению в убийстве.

– Тогда я требую адвоката, – процедил Дьяков, обдавая его ненавистью.

– Получишь, – заверил Оленин. – И адвоката получишь, и прокурора, и судью в мантии. Все получишь. Со временем.

– У меня что, никаких прав нет?

– Есть. Одно: рассказать, почему тебя связали и подкинули в отделение милиции. Не хочешь? Тогда отдыхай.

Проходя мимо дежурной части, Сербин приостановился. Ну, во-первых, большая расписная тумба, отставив зад, склонилась к дежурному, что само по себе привлекло внимание. Во-вторых, тумба спорила громко и требовательно:

– Меня не волнует, что это не ваша обязанность, я хочу, чтоб вы приняли мое заявление.

– Гражданка, идите тогда в отделение по месту жительства, то есть вашего района, – сказал дежурный.

– Я там была. Мне сказали, чтобы я пошла в отделение по месту утери колье.

– А где вы его «утеряли»? – ехидно спросил дежурный.

– Или около казино, или по дороге к дому, или у дома. В казино оно было на мне.

– Мы не занимаемся утерянными вещами. Если б у вас украли...

– Мое колье потеряно. Один раз в баре казино оно незаметно упало с меня, но его поднял честный человек и отдал мне. А потом я его снова надела и опять потеряла. Но если кто-то его нацепит, вы заберете его...

– А нам что, все шеи города пересмотреть прикажете?

– Нет, – окрысилась расписная тумба. – Но вы должны знать, что такое-то колье не принадлежит тому, кто его нашел. И должны забрать, а потом отдать мне.

– Простите, – подошел к ней Сербин, – а что за человек вернул вам колье, когда вы потеряли его в казино?

Мадам смерила его оценивающим взглядом – и Сербин, видимо, ей не показался, – но все же рассказала:

– Я села у стойки, а он... его зовут господин Синдар, он медиум, потому что папа был индусом... поднял с пола мое колье, застегнул на шее.

– Как он выглядит? – задал уточняющий вопрос Сербин.

– Худой, с бородкой. У него черные волосы до плеч, стрижка каре. Очень хороший человек, культурный. Нет, такой мужчина, такой мужчина... – закатила она глаза. – Только, жаль, маленький. Мы потом выпили... чуть-чуть.

– Он оставил вам свои координаты?

– Забыл визитки. Но я ему свою дала.

– Помоги написать заявление, – попросил Сербин дежурного.

Мадам снова повернулась к дежурному, а Сербин уже на улице расхохотался.

– Что вас развеселило? – залезая в авто, полюбопытствовал Оленин.

– Я догадываюсь, как дамочка потеряла свое украшение. Кажется, она встретила Бельмаса.

– Да ну! – не поверил Оленин. – По описаниям не похож, он же лысоват.

– Уж не знаю, что у него на голове, но по почерку скорей всего Бельмас. Он сначала снимает дорогую вещь и тут же возвращает хозяину, чтоб жертве не пришло в голову, будто вещь украли. А потом снова снимает. Бельмас такой мастер своего дела, что незаметно снимет коронку с зуба на зависть стоматологам! Его ничто не исправит. Но это мои догадки, не более.

– Раз догадки, зачем заставили дежурного принять заявление? Если милиция будет искать потерянные вещи, то за преступниками гоняться вовсе некому станет.

– Да никто и не начнет искать колье, раз сама потерпевшая настаивает, будто оно потеряно. Не надо быть раззявой. Но возможно, что адресок дамы нам пригодится, когда возьмем Бельмаса.

– Где только нам искать этого ловкача?

– Дьяков знает, но не говорит.

– Пока не говорит, – внес уточнение Оленин, сделав акцент на первом слове. – Будьте уверены: заговорит, еще как.

– Но Бельмас каков! – покачал головой Сербин. – Привезти связанного парня в отделение милиции... Это ж очень большой риск. Почему он на него решился?

– Размечтался нас за нос поводить.

– Он не такой примитивный, как ты думаешь. Ладно, поехали в офис.

В это же время Бельмас пересчитывал деньги, полученные за колье. Затем подарил улыбку скупщику краденого и дал совет:

– Расчлени вещицу, чтоб ее хозяйка не узнала.

Попрощавшись, он вышел к Державе с Горбушей:

– Ловим рикшу и катим к моей дочурке. Я давно не видел ее.

– Слышь, Бельмо, ты бы о спасении шкуры думал, а не о дочурке, – ворчливо пробубнил Держава. – Новые паспорта есть, деньги есть, а жить негде. Имей в виду: твоя дочурка нас к себе не пустит. И машины у нас нет. Опять будем по электричкам и паркам кости месить?

Да, последнюю ночь они провели в сквере на скамейках, а не на квартире. Ведь гарантии нет, что утром не будет во дворе следующего сыщика. Забросив парня в ментовку, они рванули на квартиру, забрали вещи и тут же покинули временный приют. Бельмас не сомневался: захваченный ими парень не есть убийца Японца. Жидковат он для мокрого дела. А вот посадил его в избушку скорей всего убийца, значит, у него есть собственное маленькое войско, причем преданное. Хотя преданность подручных в данном случае базировалась на страхе.

Держава считал, что того парнишку следовало допросить с пристрастием, то есть слегка побить, вытаскивая информацию, а не кидать у ментовки. Но Бельмас придерживался иного мнения:

– За телесные повреждения нам тоже впаяют, а в ментовке его без нас поучат. Есть у меня идейка, как выкрутиться без боя.

– Поделился бы, – сказал Держава. – У, как не хочу в колонию...

– Я тоже туда не хочу, но ведь не дают стать полноценным гражданином нашего замечательного общества. А идейку обмозговать еще надо, а то если запущу ее раньше времени, потеряю всю свою драгоценную валюту.

– Да хрен с ней, Бельмо!

– Не скажи, не скажи, – обычным несерьезным тоном возразил Бельмас. – Валюта – что забугорная, что родная – она валюта. Вот скажи, где ты собираешься жить? А, не знаешь... Негде будет жить. За бабки, что у нас сейчас имеются, хаты не купим. Но когда вернем мои купюры, куплю тебе и Горбуше по отдельным апартаментам с унитазом и ванной. Мне не жалко, честно, я все равно их украл. Итак, теперь мы располагаем небольшими средствами... Забыл сказать тебе, Держава, чтоб присмотрел скромную тачку с хорошим мотором. Лучше отечественную, подержанную...