Морок

— Ну, это ты зря, Людмила! Олег без серьёзных причин в драку не полезет. Может в силу характера, он и любит драться. Однако, сам конфликтов не ищет, и первым никого задирать не станет. Так? Так! Теперь о плохой его стороне. Изувеченные ножом бабочки — это действительно ужасно! Это показатель его низкой духовности. Плохо, когда человек начинает делить мир на сильных и слабых. Но согласись, на чём ему развиваться? Книг Олег читать не любит. Всё его мирознание сводится к простейшей формулировке: виноват тот, кто слабее. Примитив? Согласен! Но этот примитив жизнестоек в той среде, откуда Олег выбрался. Ладно, об этом. Теперь следующее! Олег не пропащий. Как сама заметила, у него есть светлая сторона души. Он любит тебя, он пишет тебе стихи, а это уже лучик, пусть крохотный, но всё же… И только ты, Люся, можешь из лучика сделать свет. Ты не должна кричать, а тем более, пилить его при всех. Дурные его склонности старайся лечить ласковым словом, а не рассерженным лицом. Больше люби, а не кричи. И тогда поверь мне, в нём эта ледышка растает… Помнишь, сказку «Снежная королева»?

Люся, заворожено слушая, кивнула.

— Финал сказки хорошо помнишь? Там где Герда целует Кая? Ледяное сердце мальчика от поцелуя девочки оттаивает, и он становится Человеком. Любящим и добрым. Так вот! В вашем с Олегом случае — это готовый рецепт.

Вадим рассмеялся, пытаясь придать последним словам оттенок юмора. Но Люся по-прежнему слушала, приоткрыв рот. Вадим прихлопнул овода на её руке. После чего усмехнулся.

— Боюсь, прослыву, как Олег убийцей но, не хлопнуть этих паразитов… — Он бросил оглушённого овода в траву. — Значит, раздарить кровь в ущёрб своему здоровью. Пойдём-ка, Люсь, отсюда пока нас не съели!

Люся поднялась с дерева, вслед за Вадимом. В её глазах светилось восхищение.

— Вадим Николаевич! Вы такой…

— Какой?

— Вы так хорошо говорите… К психологу ходить не нужно.

— Э-э! Это ты брось! Какой из меня психолог. Просто, я кушать хочу! Вот красноречие из меня и прёт. Айда быстрее, пока наши всё не слопали!

Они пошли назад, держа на весу хворост в согнутых локтях.

— А вообще, из меня двух слов не вытянуть! — Сказал Вадим, слегка повернув голову, к позади идущей Людмиле. — Хожу по тайге один, беседовать особо не с кем. Какое уж тут красноречье!

— Да, я вижу! — засмеялась сзади Люся. А потом вдруг спросила. — Вадим Николаич, а можно вас…

— Вадим. Просто, Вадим, — перебил её Зорин. — Сколько можно, девочки? Я ведь не намного вас старше!

— Хорошо. Просто Вадим, — согласилась та. — Скажи, Вадим, почему у тебя ни жены, ни девушки? Такой видный представительный мужчина…

— Знакомый вопросец. Ещё до тебя его задала Наталья. А потом сама на него и ответила. Ну кого я здесь могу встретить? Лосиху? Волчицу?

— Ну, ты же не всегда в тайге!

— Не всегда. Когда не в тайге, я в Надыме. На вахте. А там уж, какие романы…

— Вади-и-им! — вдруг нараспев вытянула Люся. Голос её был то ли испуган, то ли таинственен. Зорин тут же обернулся проверить, не наткнулась ли она на прикопанный фашистский фугас. Бомбы никакой не было, а вот глаза у девушки стали большими. И ещё в них бесновался озорной чертёнок.

— Вад-и-им! Знаешь, что я тебе скажу-у…

Голос её перешёл на нелегально доверительный тон. Вообще, девчонки любят делиться тайнами. Хотя Вадиму было забавно примерять роль закадычной подружки.

— Ну говори…

— Наташка на тебя глаз положила!

Зорин мысленно сплюнул. Пошёл дальше.

— Ну хорошо, что не топор…

— Да нет, я серьёзно говорю! Мы бабы это влёт замечаем. Она к тебе неровно дышит.

Вмиг калейдоскопом промелькнул ряд картинок: то и дело опущенные глаза, румянец на щеках, сбивчивая речь. Глядя тогда на Наташу, он не придавал этому значения. А сейчас Люсины слова, как приговор, подтверждали ранее увиденное. Вслух произнёс, повернув голову:

— Брось молоть чепуху! Пошли быстрее! Вон, наши, давно уж хлебают…

Ребята, и впрямь уже доедали в своих железных мисках подогретый суп. Завидя приближающихся путников, Наталья шустро вскочила, чтобы разлить остатки супа на двух припозднившихся едоков.

— А я уж хотела Ваню отправлять, — сказала она, улыбаясь. — Суп ещё бы немного и остыл.

— А мы вот дровишек побольше… Для костерочка, — ответил Вадим, сваливая ношу близ притухшего очага.

— Да уже ни к чему, — сказал Климов. — Суп разогрели, а чай у нас горячий в термосе.

— Лишних дров не бывает! — авторитетно заявил Вадим, передавая миску, присевшей рядом Люсе. — Закинем дерево в багажку, вечером меньше хлопот будет.

Чаепитие прошло ровно, как и не было никакой склоки. Ребята прихлёбывали чай из маленьких походных чашек, вели непринуждённый разговор о делах простых и не совсем. Звучал смех, и Люся активно принимала участие в этой прикостровой беседе. Острый угол вроде был сглажен, только Олег молчал. Прихлебывая, глядел в чашку и делал вид, что целиком поглощен распитием чудодейственного напитка.

На часах было полпятого, когда плот с пассажирами отправился дальше. Задержка на полтора часа существенно погоды не делала. По большому счёту, половина пути осталась за спиной. Остальной километраж, даст бог, они вытянут за три с небольшим часа. На месте будут, по прикидкам, в девятом… Это начало заката. Хватит времени, чтобы расположиться на ночлег, приготовить ужин. Единственное, что Зорина беспокоило, это затянувшие небо, пока ещё разрозненные облака, которые при смене ветра грозились слиться в одну сплошную ливневую тучу. Солнце давно было скрыто за пеленой этих подушек, но даже без палящих его лучей, воздух был достаточно нагрет, чтобы ощущалась изнуряющая духота — преддверие дождя.

После недельного активного солнцепёка, дождь был благом для давно немытой высушенной тайги, где засуха грозила вылиться в пожары. Дождь был желанен для всего сущего и живого. Для всего, что здесь летало, ползало и произрастало. При всём положительном, однако, хотелось встретить дождь подготовленным к нему, и уж, конечно не в дороге, а в защищенном месте. Крытая задняя часть плота — была предусмотрительной мерой, но Зорин понимал, что в случае сильнейшего ливня, придётся поверх стелить и укреплять ещё один слой брезента, а сам плот ставить на прикол, покуда не стихнет… А это, ещё двадцать минут потерянного времени.

— Что, Николаич, похоже, дождь собирается? — заметил Олег.

Вадим, молча, кивнул, в душе всё же надеясь, выгадать до дождя. За сорок минут пути, они преодолели ленивый участок реки, и вышли из так называемой «мёртвой зоны». Сейчас плот шёл резво, ускоряясь за счёт быстроты течения. Вёсла держали мужчины, а девичья команда сидела в запасных.

— Дождь — это хорошо, — подумав, сказал Зорин. — Но для нашего путешествия не совсем кстати. В крайнем случае, бросим якорь и переждем… Олег, ты мне нужен!

Он подозвал Наташу и попросил на время сменить Олега. Вместе с Головным они полностью прокрыли багажную каюту таким образом, чтобы и косые удары дождя не смогли промочить того, что внутри. Укрытие получилось сердитым, внешне напоминающим вражеский дот. Сползающие полы брезента Вадим прихватил гвоздями, чтобы не могло сорвать ветром.

— Так-то спокойнее. — Вадим взглянул на небо. Оно приобрело характерно пунцовый цвет. Набухшие от влаги тучки, спешили соединиться, уплотняясь и растекаясь по всему пространству. Редкий проблеск солнца окончательно увяз в плотной облачной завесе, а ещё появился порывистый ветерок, как бы пробный и не совсем уверенный. Ветер являлся прямой визиткой дождя, и Вадим не сомневался, что через минуту две он усилится и тогда уж, не отвертеться. Небо разверзнется, оглушительно роняя океан воды на высохшую землю. В том, что это будет ливень, Вадим был тоже уверен, а через несколько минут получил сему подтверждение.