Морок

— Не стану это оспаривать, мой условный Давид, — сказал Ваня. Едва оправившись, едва почувствовав, что отлегло, он, на удивление себе, взял за основу манерность разговора Давида. — Понимаю, что во сне возможно всё, и полёт на Венеру, и… Но ты застал меня врасплох.

Иван снова засмеялся, не зная, от облегчения ли, или это нервное… Давид, улыбнувшись ему глазами, кивнул, циклично опуская и расправляя плечи.

— Мы не совсем во сне, но чтоб ты знал: законы и принципы в этих мирах идентичны. Здесь также как и в сновидениях возможно всё. Скажем так, человек спит и видит насыщенный действием сон: он убегает от погони, вылезает в окно, карабкается по карнизам, прыгает по крышам и так далее. Может, попутно убивать своих преследователей, если этого требует выживание. Такой стандартный экшен видят многие из мужчин и немалая часть женщин, которые на дух не переносят боевики. Но другое дело, сон! Там всё по-другому! Там ты переживаешь мощнейший эмоциональный взрыв, а еще спасаешь своё эго. СОН. Как много о нём знают и как же не знают о нём ничего! Спящий думает, что он развивает сюжет. На самом деле, он всего лишь зритель. От него ничего не зависит…

— Не согласен, коллега! — прервал разглагольствования Давида Иван. — Как же так? Сон мой. Собственно, это мой сценарий и не я в нём рулю?! Если мой сон — крепко сколоченная повесть, а не скоротечный бессвязный бред, то… То, я думаю, в моей власти менять отдельные главы. По ходу пьесы…

Давид перестал грести и как-то по-новому взглянул на Ивана.

— Ты хотел чаек! Ты их получил? — Вопрос был задан в лоб неожиданно. Так что Ваня не успел набрать апломб для ответа.

— Ты же сам сказал, это не сон…

Давид вздохнул, как вздыхает подуставший родитель над непонятливым чадом. Затем взглянув на небо, выкинул вверх указательный палец.

— Вот они!

Ваня взглянул и содрогнулся от эффекта. Треть неба кишела невесть откуда взявшимися чайками. Запоздало донёсся их крик. Многие опускались так низко, что Климов мог видеть отчётливо их серо-жёлтые брюшки.

— Вот это да-а! — не удержался он от восторга, а Давид, помолчав, продолжил:

— Я сказал: это не сон, да! Но я и сказал: принципы одинаковые. Сущность индивида, мой друг, ступенчата. Одна вторая его сути живёт в материальном мире, не верит и не может творить чудеса. Физика — вещь бесспорная и неумолимо упрямая. Но там, где границы физики стираются, проживает другая одна вторая сути, которая глуха и нема в ВАШЕМ мире, и которая имеет широкие возможности в СВОЁМ. Ты готов увидеть чудеса?

— То есть? — спросил глупо Ваня, но поскольку понял, о чём речь, поспешил с ответом: — Только без превращений меня в больного раком.

— Само собой. — коротко согласился Давид. — Начнём с малого. Вся эта канитель, как ты любишь выражаться, вещь зыбко условная. Небо, закат, чайки, море и даже эти вёсла здесь для того, Ваня, чтоб ты привычно думал, что лодка иначе управляться не может. Но это не факт!

С этими словами Давид, широко размахнувшись, отбросил далеко за борт левое весло. Вслед за ним полетело и правое. Ваня чуть произвольно не вскрикнул, но всё же, удержался. Было стойкое ощущение продолжения…

— Я не буду взрывать твой мозг, я лишь покажу, чему спящий не удивляется во сне. — Давид, как показалось, прищёлкнул языком, и лодка, осиротевшая на вёсла, вдруг рванула с места. Не тронулась, а именно рванула… Так бывает, когда заводят мотор катера, но вся фишка, что никакого мотора не было, тем более, что и рёва, сопровождающего его. Нос лодки приподняло вверх от нарастающей скорости, а уши заполонил шум рассекающих волн.

— У-ух… Ого! — восторженно воскликнул Иван. Брызги, натуральные и, вроде даже солёные, поймали его губы. Он ухватился крепче за скамью, а правую опустил за борт. Вода лавиной прыгнула ему в подмышку. — Ву-ау! Здорово!

— Круто? — Давид улыбнулся. Ваня кивнул и вмиг ужаснулся. Суша приближалась отчаянно стремительно. Ещё мгновения, потом удар и сила инерции их выкинет на хрен…

— Поворо-о-от!!! — заорал бешено Ваня. — Ща разъ…мся!!!

Давид… Даже не обернулся. Продолжал улыбаться. Ваня почувствовал, как сжалось сердце…

Удара не последовало. Лодка, проскочив водный рубеж, взрыла песок и с осиным зудением понеслась к далёким кустам.

— Не ожидал?! — проорал Давид и махнул вперёд. — Но это ещё не экстрим!

Лодка собирала днищем все придорожные камни и гальки, но те лишь разлетались как испуганные мухи. Физически Ваня не страдал, лодку потряхивало, но не било. Однако, скорость была весьма приличная, и тут одно заботило: как бы не вылететь за борт.

— Жестковато идём! — согласился со взглядом Климова Давид. — Пусть идёт слегка над сушей!

Кого Давид имел в виду в третьем лице, было не озвучено, но чудо-лодка приняла это на свой счёт. Удары днища прекратились, а Климову показалось: его слегка толкнуло. Снизу. Ровно как лифт толкает при подаче вверх. Из шумов остался встречный ветер в ушах. Лодка пошла ровным ходом, не встречая препятствий.

— Ну, ты! Шумахер… — наконец выдавил Иван. — Я что должен сказать? Верю-верю?

— А ты не спеши с комментариями! Это ещё не всё! — Давид на что-то показал по носу лодки. — Видишь тот холмец, на пороге леса?! Ща мы его погладим!

— В смысле? — встревожился Иван. Чрезмерная гоношистость Давида его озадачила. И, потом, ощущения уже не псевдо-реальности, а самой, что ни на есть, сущей яви пропитали его густо. До корней волос. Адреналин так и зашкаливал. На сон ЭТО ну, никак, не тянуло!

— Ты не знаешь все ходовые качества этого судёнышка! — Давид похлопал по борту лодки. — Ты у нас кто?! Автомеханик? Значит должен увидеть товар лицом!

«Что задумал этот волшебник? — с тревогой размышлял Климов. Означенный холм приближался. Им оказалась невысокая безлесая горочка, и замысел «погладить» Иван уже понимал. Холм предназначался для трамплина. А дальше что? — Мама! Роди меня обратно…» Он сглотнул комок, когда лодка, въехав на сопку, взлетела на самый пик, взмыла… Оторвалась от земли… Носом проткнув воздух, пролетела ещё порядком, и…

И вместо того, чтобы с шумом, с хряском опуститься задницей по ту сторону холма. Полетела. Климов озадаченно взглянул на Давида. Тот в ответ стрельнул бровями. Ровно так, как это делал недавно Иван. Чудо-машина (лодкой-то не назовёшь) перестала изображать Формулу-1 и лениво поплыла по воздуху. Ваня робко выглянул за борт. Внизу мирно свисали опахаловые ветки пальм, многие шапки которых были увенчаны плодами. Вслед за кронами пальм потянулись другие вычурные трапециевидные и треугольные исполины. Высота таких деревьев могла бы поспорить с высотой пяти, а то и девятиэтажных домов. Стало быть, судно оторвалось от земли прилично. Скорость… Скорость лодки усреднилась до темпа воздушного шара или дирижабля.

— Красивый пейзажец? — Спросил Давид, наблюдая за Ваниными телодвижениями. — Думаю, всё же, лучше лететь, чем мчаться как волк из «Ну, погоди!». Согласен? Хочешь, поднимемся выше?

И пока Ваня выбирался из под впечатлений, мотнул небрежно кистью вверх. Лодка, как шар сбросивший балласт, качнулась, и лифтом понеслась в небо.

— О! У-а-аф… — Ваню переполняло эмоциями. Бешеная неземная радость пропитала каждую клеточку мозга. Хотелось беспричинно смеяться и наслаждаться великолепием, которое предстало по левую и правую сторону бортов. Внизу распаханным рельефом проплывал в дымке облака покинутый островок. Сверху он казался небольшой игрушкой в виде формы С, окружённый гладким нефритовым морем со всех сторон. Уходившее солнце, здесь на вершине, вновь обрело силу лучей, словно выкатилось назад поприветствовать отважных воздухоплавателей. Любопытные чайки, на первых порах чуть ли не задевавшие крылом, исчезли, так же как и появились. Лодка как будто плыла сама по себе, но Ваня успел зацепить глазом, как Давид еле заметно шаманит пальцами. Право, лево… Вверх — лодка вверх, вниз — лодка снижается, щелчок — чаек нет.