Морок

— Прости! — Он уж не боялся этого слова, не боялся этих глаз. И не боялся плакать.

— Прости, слышишь!!! Прости-и!

Глаза молчали. Головной не видел в них отблеска ответа и не надеялся увидеть. Но всё же…

— Прости меня, Губа, прости-и!!! Я виноват, слышишь! Прости!!! — Олег кричал раненой птицей. Ему казалось, он кричит недостаточно громко. — Скажи мне, что прощаешь… Только не молчи, слышишь, не молчи!!!

Невероятная способность памяти в ненужный момент вспоминать отдалённые эпизоды. Словно дверь открылась в прошлое. Олег припомнил старый фильм, где белый офицер просит у, казнённого им, солдата, не молчать. Разве такое могло повториться в жизни?

Он не знал, не ведал, прощает его сослуживец, нет, только со слезами выходили все нечистоты, скопившиеся с годами. Грудь задышала. Дурнота сошла на нет. Стало несоизмеримо хорошо. Вольно.

— Прости…

Ему показалось, что Губа моргнул. После чего повернулся спиной и пошёл. К той самой берёзе.

Головной терзался. Он не мог решить, считать ли опущенные веки ответом или же…

— Артур!!! — Заорал он что есть мочи. Фигура вздрогнула, но не обернулась. — Прости меня, Артур!

Самоубийца постоял на месте, будто примеряя к себе новое обращение, затем продолжил путь. Олег бросился в сени, оттуда во двор. В голове бешено толкались мысли: «Сейчас… Догоню. Брошусь в ноги. На колени… Пусть топчет! Лишь бы простил».

Двор был пуст и удаляющейся спины он не увидел нигде. Мирно шелестела листва: на этот раз Олег слышал все исходящие звуки природы. Только не видел… Того, чего хотел увидеть. Артура не было. Олег повернулся к избушке и лоб в лоб столкнулся… С самим собой. Дубль-Головной стоял в той же «камуфляжке», что и Олег и, склонив голову набок, поглядывал с любопытством.

— Ты просил сменить рыло? Изволь! Я сменил. Это твоё лицо. То лицо, которое тебе нравится. То самое, которое ты видишь каждый раз в зеркале. Лицо Олега Головного. Не подонка, а человека!

Олег нахмурил бровь.

— Мне плевать на твою иронию! Пошёл вон…

— Ну да, ну, да… Только не уйду я, конечно, но… Должен признать: спор ты этот выиграл. По чест-на-ку… Не ожидал. Браво, мон шер!

Олегу захотелось оказаться подальше от этой заимки. От этого змея. Он беспокойно повертел головой, неуютно сжав плечи.

— Олежка… Олеш! — раздался в ушах голос Люси. — Ты как? Назад? Я чувствую, тебя выносит. Вытяни руку вперёд! Ладонь расслабь, я соединюсь…

Олег как слепой щупал воздух и не находил… Люсин голос звучал как родник в жаркую погоду. Ах, какой это был голос. Живой. А не посыльные мысли…

— Сейчас, сейчас… Не спеши, любимый… Чуть вниз и левее! — Командовала откуда-то Люся. — Сейчас я тебя найду!

Двойник глядел на его потуги с усмешкой в глазах.

— Назад к островку?! Надо-надо! Чуток ниже и в сторону… Да-да, вот так! — Скорректировал он руку Олега. — Сейчас она тебя коснётся!

Оп… В ладонь вошла такая знакомая ручка, тепло которой Олег узнавал и на ощупь. Люцик. Мир почему-то вокруг закружился каруселью. Лишь двойник продолжал стоять на месте.

— И напоследок! — Дубль-Олег вытянул палец. — Твой случай уникальный. Наверное, у тебя получится изменить в себе что-то, хотя, знаешь… Пятьдесят на пятьдесят… Я бы не зарекался! Зависит во многом от твоих внутренних усилий. А там, кто знает, соединятся ли твои островочки в прекрасный материк, или же затонут… Кто знает… Просто помни, друже, я буду рядом! Всё по честноку…

Двойник весело подмигнул и закружился вместе с каруселью. Олег сжал крепче Люсину ручку, и… Случалось ли кому включать свет? Конечно, скажите… Вот ведь глупый вопрос… Тогда верно каждый знает, как тёмное в полумраке помещение, мигом преображается в ослепительно-светлую комнату. По моторике восприятия, Олег получил схожее впечатление. Словно включателем — щёлк! И вот он стоит с Люсей в ярко-наполненном мире. В своём родном мире. В нос разом ворвались тысяча запахов, а уши получили долгожданные сочные звуки. Дома-а… Олег перевёл дух. Люся всматривалась в его лицо с огромной долей беспокойства.

— Олег? Ты как? Хорошо?! Тебя колдобит какой-то мелкой дрожью. Там всё было нормально?

Олег глядел на жену и не мог надышаться её красотой.

— Всё нормально, Люцик! Всё нормально…

ГЛАВА 9

Закат мерными шагами завершал работу дня. Солнце ещё не коснулось далёких вершин высоток, но уже чувствовалось во всём приближение вечера. Жару сменил душный изнур, когда прокаленный солнцем воздух не спешит обновиться елейным ветерком. Лесной оркестр хоть и продолжал вещать своё радио, но уже куда тише и не так трескуче. Несмотря на ровность таких закатов, Вадим всё же находил нюансы, а ведь раньше он и не подумал бы сравнивать… Вчера, например, белесые перья облаков толкались к югу от лагеря, сегодня же — от облаков оставался намёк: едва заметная дымка. Она тянулась к северо-западу и загибалась неровным почерком. Вчера был лёгкий бриз, а сегодня — безветрие. Казалось бы, мелочи, однако, в их спорном случае, когда повторялась изнанка дня до доли минуты, до доли мгновения, это были единственные детали. Значит, денёчек не стопроцентная копия предыдущего и есть расхождение? Подумать было над чем, и Вадим сделал вывод, что копирка действует до середины дня, а там… Не исключены варианты?

Олег сидел по-прежнему «закрытым». Несвойственная ему задумчивость поглотила его, и это было, несомненно, результатом его похода в себя. Двадцать минут назад чета Головных вынырнула из-за невидимых штор. Они появились далеко в стороне от места их «ухода».

— Ребята! — Люся, улыбаясь, махала им за далёкой мшистой кочкой. Олега она держала за руку, а тот имел вид, словно что-то потерял или забыл. Обескураженный вид…

— Оу! А мы вас ждём, отнюдь, не со спины! — Вскричал, привстав, Ваня. — Какая неожиданность!

Супруги подошли к костру, и Люся что-то там весело отвечала, но Олег… Олег был явно не в себе. Вернее сказать, в себе-то он как раз был недавно и вот… Вернулся не тем. Ожидаемо? Вполне. Ведь Люся тоже вернулась сюрпризом, и надо думать, он Вадим тоже перекроится в новое, неподвластное пониманию.

Олег отвечал скупо, прячась за фразу, брошенной недавно Люсей: «прочищает мозги покруче всяких триллеров». Все понимали, разумеется, не дураки: Олежек ревизировал своих скелетов в шкафу, а коль они его… Лучше не донимать.

За разговорами, Вадим не понял как Ванька шуткой, а потом и нет, записал себя вторым номером на «разговор с самим с собой». Люся не возражала по поводу вторых и третьих, однако, субординация требовала взглянуть на Зорина. «Отодвигают старичка». — Вадим коротко усмехнулся и кивнул Климову.

— Иди. Если также ровно по пятнадцать минут, то успеем все пройти.

— А я вот не хочу, чтоб Ваня ходил, да и сама тоже… — Заявила категорично Наталья. — Вдруг он превратится в угрюмую буку. Тут и так все накручены ситуацией, а если последний шутник у нас исчезнет, это совсем будет швах! Хана — одним словом. Заморозимся липким страхом.