Морок
Шрифт:
— А ты, будешь моей лешачкой? А?! Вдвоём-то, мы круче, заработаем!
На этот раз, засмеялась, только Люся.
— Дурак! — Обиделась Наташа. — Я буду на кассе сидеть. Туристов кто-то обилечивать должен?!
— Лешачка на кассе. — Представил Климов. — Есть в этом, что-то разумное и доброе. Только на это народ потянется. Придётся рядом вторую кассу ставить.
— Заткнись, балбес! — Наташка рассвирепела не на шутку. — Счас ведром у меня получишь!
— Эй, задние! — обернулся Олег. — А ну-ка оставили разборки! Хорош трепаться, идите нормально! Ванька! Тебя касается…
Они миновали поле, и входили
Он усмехнулся, обращаясь к самому себе: «Хватит их испытывать на прочность. По себе не мерь. Они, не ты». Он остановился и обернулся к Олегу:
— Узнай настроение.
Тот затормозил остальных.
— Что, милые барышни? Труден путь индейцев? — Олег насмешливо смотрел на свою жену, иногда для порядка перебрасывая взгляд на Наташу.
— Вот ещё! — Фыркнула Люся. — Мы что, вам жалуемся? Идём, вроде, нормально…
— Ну, оч-чень нормально. — Поддержала Наташа.
— Да? А как себя чувствует потомственный леший? — Обратился Головной к Климову, оживляя девичьи улыбки.
— Леший, пожалуй, присел бы куда нибудь на пенёк, — мечтательно протянул Ваня. — Однако, я как все. Коли, надо, значит надо!
— Ещё немного, ребята, потерпите. — Взял слово Вадим. — Ещё пять минут ходу, а там войдём в осины, и присядем на полянке. Отличное место для привала. Ягод полно…
— Ура-а! — Наташка хлопнула в ладоши. — Давно хотела попробовать дикую ягоду!
— Тогда, вперёд! — Закончил прения Зорин, и повернулся спиной.
Ход был продолжен и, воспрянутые духом, путники, зашагали веселей.
Подъём на сопку дался без слёз и стенаний, со смешками и улыбками. Девчата щебетали, ну разве что не пели. А там, открылся край осиновых деревьев. Лес был необычайно красив и величав, чем притягивал взоры первопроходцев. А ещё создавалось впечатление, что лес дышит. Что он живой. Происходило это, во многом, благодаря природному дрожанию осиновых листьев. Отсюда и иллюзия. Первая на это обратила внимание Люся.
— Как здесь красиво! — Закрутила головой девушка. — И деревья здесь, какие-то… Сказочные. Правда, Наташ, здорово?
— Ага-а… Листочки у них интересно шевелятся. Не как от ветра, а как бы… Сами по себе трепещут.
Все невольно остановились.
— Ну, ты чё, мать, осину не узнала? — Подтрунил Олег, поднимая что-то у ног. — Гляди! Вот он, листочек от твоей сказки. Узнаёшь?
— Ой, и, правда, осина. Почему-то я раньше не замечала красоты этого дерева.
— А ты в городе много чего не замечала.
— А
почему у них листва так трепещет?— Таковы свойства этого дерева. — Вадим, на правах гида, взялся за пояснение. — В народе раньше, так и называли: «осина дрожащая». Существует поверие, что на осине повесился Иуда Искариота, после того как предал Иисуса. С тех пор, дерево безнадежно пытается, своей листвой стряхнуть память о предателе. Вроде как очиститься от его прикосновений.
— Красивая легенда. — Наташка заворожено глядела на трепещущие листья.
— А вообще, по науке всё просто, ребята! Осиновый лист по габаритам объёмный, красивый… А вот, черешки, что держат листок, хлипенькие, тонюсенькие. И не надо никакого ветра. Всего лишь небольшое колебание воздуха достаточно, чтобы лист на весу трепыхался. Ну а уж, если подует… Немало их слетит.
— Ну вот! — Разочарованно протянула Наталья. — Всё бы этой науке упростить. А как же, легенда?
— Легенды, Натусик, придумывают для колорита. — Климов сделал рассудительное лицо. — Чтобы жизнь не казалась пресной и скучной. Я, верно, рассуждаю, маэстро?
— Рассуждаешь верно. — Улыбнулся Вадим. — Отчасти. Но мой дед покойный, говаривал: «В любой легенде истины будет поболее, чем вымысла». Дед мой мог любого учёного за пояс заткнуть, а лечился он, исключительно тайгой. По врачам не ходил. Во-от… Ладно, заговорились. Вон там, просвечивает поляночка. Прошу туда! Там и будет наш первый привал.
Заросли кустов дикой малины были настолько манящи, что девушки, позабыв о правиле, кинулись в самую гущу малинника. Ваня принял активнейшее участие в столь увлекательнейшем занятии, подзадоривая обеих путниц.
Равнодушными оказались Зорин и Головной, не раз ходившие здесь, а по сему искушённые в этом лакомстве. Они степенно присели неподалёку, посмеиваясь над гурманами.
— Эй, там! — Крикнул Олег, закуривая. — Шибко не увлекайтесь! А то ещё понос прошибёт…
Пожалуй, он был единственный, кто покуривал в команде. За Ваней, пока не примечалось. Девчонки, конечно, разные бывают. Но эти, вроде, к разным не относились. Сам же Вадим, давно проповедовал здоровый образ жизни, И закурить мог разве ж только истёртые листья полыни. Опять же, исключительно, для обкура гнуса.
— Чё, Николаич, на заимке якорь бросим? — Спросил Олег, щурясь от дыма.
Вадим кивнул в ответ.
— На заимке. Пусть ребята пообвыкнуться к местным широтам, втянутся в этот быт. Ну, а там… Можно к северо-западу, путягу проложить. Озеро помнишь? Млечное? Вот. Цель, значит, дойти туда. Не спеша, с остановочками. Ну и окончательно, раскинуть там, лагерь отдыха. Со всеми рыбалками, купаниями. Места там хорошие… А дальше посмотрим: по времени и настроению.
Рядом присела Люся. Девушка, улыбаясь, протянула в ладонях Головному пригоршню сочных ягод.
— Спасибо, Люцик! — Олег закинул две самые крупные в рот, прищурился. — Освежает.
Вернулись остальные гурманы. Ваня и Наташа.
— Ну, как вам, дары природы? — Олег улыбался. — Досыта наелись?
— Вкуснотища. — Наташка облизнула губы. — Я, думаю, может ведёрко набрать?
— Не жадничай, Натах. По дороге ещё столько кустов будет… Что скоро смотреть на них перестанешь.
— Да ла-адно, — недоверчиво протянула Наташа и взглянула на Вадима.
Зорин соглашающее кивнул.