Морская ведьма

Глава Банка Святого Виктора украдкой зевнул и тут же демонстративно перекрестился, видя, что огненные проповеди епископа Робера находят отклик в его сердце. Его святейшество за время проповеди уже успел сравнить Беренгара с Каином, царем Иродом, фараоном, Иудой и самим Сатаной, а отравленного толстяка Гийома - с Авелем, святым Виктором и царем Давидом. Приходилось терпеть- собравшиеся в храме члены купеческих и ремесленных гильдий с благоговением внимали Роберу. Рядом с образами святых дымились благовония и свечи, чьи огни отражались в золоте и драгоценных камнях, украшавших все убранство храма и одеяния священнослужителей. Вся эта роскошь в сочетании с пафосом речей епископа безотказно действовала на публику, внимавшую каждому слову Робера - что от нее и требовалось. Главы знатных семей также сейчас изображали воплощенную благочестивость, хотя Гуго и отмечал на некоторых лицах не благоговение, а растерянность, испуг, а кое-где - и бессильную злость.

Ничего. Теперь они уже не опасны.

Он посмотрел на стоявшего через два ряда Безона - тот, не снимая лат и держа шлем на согнутой руке, преклонил голову изображая скорбь и благочестие. Гуго усмехнулся - как удачно, все же, что Беренгар сам при военачальнике похвастался тем, что подарил Гийому ту шлюху, которую все обвиняют в отравлении толстого патриция. Естественно, когда об этом дошла речь до отцов города, Гуго и Робер мигом обвинили Беренгара и его племянника в заговоре. Безон, которому епископ напомнил о неосторожной похвальбе Беренгара, поднял армию, а епископ - своих дознавателей из братства Святого Виктора-Водителя Воинств. Особняк Жескара был взят штурмом - молодой хозяин попытался отбиваться, но солдаты Безона мигом смяли его людей. Жескар был взят в плен, а его дядя, видя, что положение безнадежно, принял яд. Тщательный обыск в сочетании с методами дознания, принятыми в братстве Святого Виктора дали плоды- Жескар признался, что поддерживал тайную переписку с представителями кайзера, кровно заинтересованного в том, чтобы отколоть Марсель от Карфагенской Лиги. Его признание зачитал глашатай на главной площади Марселя, прежде чем началась служба в соборе святого Виктора. Тем временем люди Бозона и Гуго врывались в особняки сторонников Беренгара и его честолюбивого племянника, кого бросая в темницу, а кого и убивая на месте. Гуго спешил первым же ударом обезглавить своих противников, лишить заговор наиболее активных и влиятельных сторонников- иначе все это грозило вылиться в гражданскую войну, которая бы убила Марсель. И, похоже, он достиг цели.

Гуго самодовольно осмотрел собравшихся - вот когда можно провести Большой Совет. Вряд ли кто возвысил теперь голос против него и Карфагена - даже Моронт, что сейчас прячет глаза и избегает встречаться с ним взглядом. Но, к счастью, теперь это не нужно- есть куда более убедительное и быстрое решение проблемы.

– Вот, на что пытался покуситься подлый изменник,- Робер наконец, приступил к завершительной части проповеди, потрясая над головой запаянной с двух сторон глиняной кружкой,- предательски и коварно он дерзнул использовать себе на пользу доверие, которым облекли его жители Марселя, избирая Совет Семерых. Их устами говорил весь город, а голос народа есть глас божий, который святотатец пытался исказить ради своих гнусных целей. Но бог не попустил этого: он укрыл от взора отравительницы священный жребий и даровал мне, смиренному слуге своему, возможность и право открыть марсельцам последнюю волю Первого Патриция.

Он поднял священный сосуд и с размаху опустил его на алтарь перед распятием. Осколки разлетелись в разные стороны и на мгновение наступила тишина. А потом поднялся гвалт - удивленные, возмущенные, обрадованные крики. Ибо те, кто был в первых рядах увидел, а те, кто стоял в задних, услышал с их слов, что на алтарь выкатилось семь монет - три золотых и четыре железных.

Епископ Робер шагнул вперед, поднимая руку и шум тут же стих.

– Бог дал нам выбор,- звучно произнес он,- между войной и бесчестием, что все равно принесло бы нам войну, рабство и смерть. Мы выбрали просто войну.

Время - промежуток между убийством и разоблачением; место - море, примерно между Марселем и Корсикой.

Порт остался позади - и моряки с торговых судов и солдаты с боевых галер не обратили внимания на скромную плоскодонку, которую выводил из бухты одинокий рыбак. Закутанный в плащ, который обычно одевают местные, чтобы уберечься от ночной прохлады, он ничем не отличался от других рыбаков, уходивших на ночную ловлю - разве что ростом и статью, непривычным для здешних уроженцев. Впрочем, в порту Марселя хватало чужеземцев и многие из них были теми еще здоровяками. Так что никем не замеченная лодка спокойно вышла в открытое море и направилась дальше - значительно дальше, чем обычно выходили рыбаки вольного города.

Наконец Марсель остался за кормой - также как и все корабли и рыбацкие лодки. Гребец, отложив весло, выпрямился во весь свой гигантский рост и сбросил плащ. Взошедшая луна осветила, словно вырванную из ночного мрака фигуру черного воина, одетого лишь в набедренную повязку. Чернокожий наклонился и поднял со дна лодки нечто завернутое в грубую ткань. С одного конца сверток распахнулся, позволив Луне осветить женское лицо, на котором и после смерти застыла, словно маска, причудливая смесь страсти и удивления. Пренебрежительная улыбка искривила полные губы и чернокожий, размахнувшись, швырнул сверток в море. Почти сразу за бортом взбурлила вода, мелькнул острый плавник- один, другой, третий,- прожорливые хищники, бороздившие здешние воды, не преминули угоститься на дармовщинку.

Негр снова взялся за весло, направляя лодку на юго-восток, ориентируясь на звезды и луну. Вскоре его усилия увенчались успехом - вдалеке, там где морская гладь смыкалась с чернеющим небом замаячил мерцающий огонек. Он приближался, становясь все ярче вскоре высветив большую галеру, с сигнальным огнем на носу. Тут же стоял смуглый человек в берберском шлеме-байде, пристально вглядывавшийся в ночную даль. Чернокожий, усмехнулся и, отбросив весло, громко свистнул. Стоявший на носу воин схватился за меч, но тут же отпустил руку и от души выругался.

– Гакэру, сатанинское отродье!
– он смачно сплюнул ,- чертов колдун, ты что же и по воде подкрадываешься так же бесшумно как в своих джунглях? Не думал, что твои дьяволы хранят тебя и тут.

– Невнимательный часовой всегда винит злых духов в своей оплошке,- усмехнулся Гектор-Гакэру, бросая канат,- если остается в живых. Господин Асмундо на галере?

– Да и ждет тебя с нетерпением. Хотя, кроме него никто не верил, что ты можешь разыскать нашу галеру посреди моря.

– Потому что он знает меня лучше, чем вы все вместе взятые,- усмехнулся чернокожий,- веди меня к нему. У меня хорошие новости.

На корме стоял большой шатер, над которым колыхался флаг с женской головой, окруженной колосьями пшеницы и тремя изогнутыми ногами. Внутри шатра несколько глиняных светильников освещали первого стратига Карфагена Асмундо-даль-Рамию - высокого худощавого мужчину, с благородными чертами лица и черными волосами, в которых проглядывала седина. Живые темные глаза перебегали с расстеленной на столе карты Италии на увлеченно жестикулировавшего кудрявого полноватого мужчину.

– Ваша светлость, вы велели доложить сразу, как только он прибудет,- раздался голос часового от входа и в этот миг на пороге вырос исполинский черный силуэт.

– Великолепно!- лицо Асмундо озарила скупая улыбка,- Панкратус, мы вернемся к этому разговору утром. А сейчас мне нужно перекинуться парой слов со слугой.

Панкратус послушно свернул карту и, поклонившись, вышел прочь, напоследок недовольно посмотрев на чернокожего исполина. Гакэру же не удостоил карфагенца внимания- шагнув к Асмундо он опустился на колени и почтительно поцеловал протянутую тонкую, но сильную длань.

– Мой верный черный пес,- улыбнулся стратиг,- ты принес мне мою добычу?

– Да хозяин,- Гакэру накрыл своей ладонью руку Асмундо и тот почувствовал как в его ладонь ложится что-то маленькое и круглое. Стратиг поднес подарок к глазам- это бала золотая монета с гербом Марселя.

– Значит, вот как голосовал толстый Гийом,- усмехнулся Асмундо,- что же вести осговоре первого Патриция с имперцами оправдались. Ты подменил жребий?

– Да, как вы и велели,- кивнул негр,- Гуго вручил мне копию кубышки, а я поставил ее вместо той, которую утром должны были отнести в Собор Святого Виктора. Гийом как-то по пьяни похвастался Йованке, где ее прячет, а она...