Мост в Хейвен

Мюррей массировал ей плечи. Он совсем мало рассказывал ей о себе, но, с другой стороны, как ей знать, насколько он откровенен? Она вовсе не обращала на него внимания, пока он споласкивал волосы и затем наносил кондиционер. А сейчас она почувствовала на себе его пристальный взгляд, но не стала смотреть на него в зеркале.

— Ты выглядишь подавленной. — Мюррей вглядывался в ее лицо. — Что тебя беспокоит?

Она пожала плечами и заученно улыбнулась:

— Сама не знаю.

Он проверил корни ее волос.

— Думаешь о прошлой жизни?

Франклин наконец дописал ее историю, которая была неприятно похожа на ее настоящую биографию, и сделал он это потому, что, как он сказал, «репортеры обязательно раскопают твое прошлое, когда ты станешь знаменита». Он сделал из нее Золушку: ребенок без родителей, перешла из одной семьи в другую, она выросла, но ее талант и потенциальная красота не были замечены в небольшом сообществе на севере Калифорнии. Один друг предложил ей поездку в Южную Калифорнию. Франклин заметил ее в толпе. Напоминает правду. Он рассмеялся и сказал, что подобная история приведет в Голливуд тысячи девушек в надежде стать одной из миллиона, замеченной агентом или режиссером, который знает, как делать звезд. И они поверят, что такое возможно, даже если они никогда не выезжали с фермы или из Северной Дакоты.

Их могут заметить в придорожном кафе или на автобусной станции, а то и просто на улице.

Мюррей снова положил руки ей на плечи:

— Лина, можешь рассказать мне все. Что бы ни говорил тебе Франклин, я умею хранить секреты.

— «Кому секрет доверишь ты, считай, что продал ему свою свободу».

— Бен Франклин, верно? Неужели Мосс заставил тебя это выучить?

— Мне пора на маникюр.

— Ладно. — Он вскинул руки, сдаваясь. — Делай по-своему. — Он сдернул с нее шелковую накидку. — Только постарайся найти способ снять напряжение, иначе сломаешься.

Абра поднялась и расправила свое дизайнерское платье, которое сидело на ней как вторая кожа.

— Кажется, мне нужно пробежать еще пять миль.

— Думаю, ты уже достаточно далеко забежала. — Он скомкал накидку и швырнул в корзину в углу. — Увидимся через две недели.

10

Если ты любишь и от этого страдаешь, люби сильнее.

Уильям Шекспир

1957

Зик сидел в церкви в своем кабинете с открытой Библией и просматривал записи к воскресной проповеди. В соседнем кабинете стучали клавиши пишущей машинки, значит, Айрин Фарли готовит еженедельный бюллетень. Ей понадобится заголовок для его проповеди. «Рожденный уничтожить ад» — на его взгляд, не очень подходящее название для рождественской проповеди, хотя он не стал бы отрицать, что в этом есть правда.

Пишущая машинка смолкла, Айрин заглянула в кабинет:

— Уже готово?

— Евангелие от Иоанна, глава 11.

— О Лазаре? Может, «Горькое пробуждение»?

— Горькое? — Зик удивился.

— Ну, сами подумайте. Вы бы хотели, чтобы вас вернули из рая, чтобы еще пожить на земле? Я бы не хотела. Я бы стала спорить: «О, Господи, пожалуйста, оставь меня здесь». Но Иисус призвал, и Лазарь восстал из могилы. — Она нахмурилась. Зик почти видел, как у нее в голове крутятся мысли. — Он был спеленат, как мумия. Ему, наверное, пришлось выпрыгивать из кокона. — Ее брови изогнулись. — Неужели не понимаете? Трудно было бы удержаться от смеха, если только ты не закричал от священного ужаса, скажу я вам. И кто после этого станет утверждать, что у Бога нет чувства юмора?

— Вы не перестаете меня удивлять. Я против «Горького пробуждения».

— Тогда, может, «Любовь мумии»? — она хихикнула.

Пастор расхохотался:

— Я должен был уволить вас много лет тому назад.

— «Иисус призвал, и Лазарь откликнулся»?

— Уже теплее.

— Я придумаю что-нибудь и покажу вам до того, как распечатать.

— Да уж, пожалуйста.

Он провел несколько недель за изучением Евангелия от Иоанна, но лишь слегка соприкоснулся с тем, чему Господь хотел научить его разрастающуюся паству. Когда он заходил к Бесси на обед, Сьюзен Уэллс задавала ему больше вопросов, чем у него было ответов. Определенно, женщина внимательно читала Библию, которую он ей подарил, и хотела учиться. Теперь она посещала службы каждую неделю и вместе с другими женщинами помогала с закусками после службы. Она больше не садилась ближе к выходу. Все, что для этого понадобилось, — это немного веселого внимания со стороны Мици, и вот Сьюзен больше не на последнем ряду. Мици сказала, что Сьюзен не хочет уходить, но ей нужно помочь остаться. Сьюзен поддалась и переместилась уже в середину храма, на скамейку Мартинов. Как только Мици заполучила ее, осталось лишь удержать, и она удерживала. Ходж и Карла приняли Сьюзен словно сестру, которую давно не видели, наверное, им казалось, что еще один взрослый человек в семье поможет лучше следить за Мици. И с тех пор Сьюзен сидела рядом с ними.

С высоты своей кафедры Зик видел всех: и тех, кто с нетерпением ожидал окончания службы, чтобы пойти на рыбалку; и сплетников, горящих желанием рассказать новость; и «художников», что-то рисующих в блокнотах; и нарочито сосредоточенных, которые смотрели на него пустыми глазами, в то время как их разум бродил неизвестно где; и множество других, с восторгом впитывающих Слово Божье. Да простит его Бог, у Зика были свои любимчики: Мици; Питер и Присцилла; Голландец (он хмурится, старательно всматриваясь в текст Библии, а Марджори помогает ему найти нужное место); Ферн Даниеле, старшая в их общине. Она всегда садилась впереди, вся внимание, и улыбалась ему точно так же, как в день его первой проповеди в церкви Хейвена. На выходе из церкви Ферн всегда что-нибудь говорила Зику, чтобы он знал, как она ценит время и труд, которые он вложил в проповедь.

— Папа! — Джошуа постучал и вошел в кабинет. — Ты сегодня серьезный.

— Просто размышляю.

— Я поведу сегодня вечером подростков покататься на роликах. Салли и Брейди тоже придут. А после катка мы, наверное, где-нибудь поужинаем. Так что я приду домой поздно.

— Спасибо, что предупредил. — Зик откинулся на спинку, когда Джошуа ушел. Стирает ли время и расстояние любовь Джошуа к Абре? Если это так, Бог милостив к ним. Сам Зик все еще ощущал потерю, но теперь это уже была не открытая рана, как та, что он получил, когда передавал Абру Питеру и Присцилле. Теперь эта боль стала приглушенной. Пастор научился доверяться Господу в любых обстоятельствах. У Господа Свой замысел, и это охватывает все. А Зик уцепился за это обещание, как плющ за каменную стену.

Зашла Айрин и сказала, что бюллетень готов, а она собралась домой. Он поблагодарил ее и попрощался до утра. Зик глянул на наручные часы. Он проголодался. Может, снова зайти к Бесси и еще раз заказать блюдо дня? Там проще разговаривать со Сьюзен. Интересно, о чем она спросит на этот раз? Женщина постоянно заставляла его думать и искать. Но ему нравились трудные задачи. А хотел Зик только одного — чтобы она приняла решение.

Однако Сьюзен никак не могла решиться. Он бы мог ее подтолкнуть, если бы это помогло. Ведь часто, если на человека надавить, он сбегает и прячется, вместо того чтобы принять дар. По мнению пастора, выбор был несложным: ты хочешь оставаться в когтях сатаны или оказаться в руках Иисуса с рубцами от распятия?

Что бы подумала о Сьюзен Марианн? Благословила бы она его растущую привязанность?

Кто-то постучал в дверь и вывел его из задумчивости.

— Присцилла… — Он поднялся и обошел письменный стол, чтобы по-отечески ее обнять, затем жестом пригласил сесть в одно из удобных кресел. — Как дела у Пенни в колледже?

— Все хорошо. Поверить не могу, что она уже первокурсница. Она поменяла специализацию. — Присцилла улыбнулась. — Теперь это образование.

Зик явно был рад:

— Значит, будет учителем, как Питер.