Мой бесполезный жених оказался притворщиком

Нам нужны были ответы.

Но и парсийцам нужна была я.

— А я могу развернуться и уйти, — сказала я. — Вряд ли вам так часто выпадает возможность повстречать на этой пристани невесту.

— Отличная идея, — поддержал Лукьян. — Я предлагал вообще не приходить сюда.

Гордей уставился на нас в немом шоке.

О, ты такого высокого мнения о нас, приятель, даже как-то обидно.

— По парсийским обычаям невеста отгадывает загадки гостей, — немного поразмыслив, но, по-видимому рассудив, что новой возможности снять проклятие он может ждать годами, сказал Ивар Белобровый. — И я хочу, чтобы ты отгадала мою. Я хочу, чтобы ты нашла то, ради чего мы когда-то продали наши души, — он бросил взгляд на яркую луну. — Чтобы ты нашла это до исхода ночи.

Я посмотрела на Гордея Змеева.

Что ж, какой тут, спрашивается, вообще мог быть выбор?

Глава 32

Когда-то, когда я была сильно младше, когда я еще была так далеко от свалившихся на меня сейчас проблем, что и вовсе не представляла, что они могут когда-нибудь стать реальными, я иногда размышляла об этом — о том, какой именно будет моя свадьба.

Будет ли это пышное торжество с улыбающимися гостями, громкими поздравлениями и множеством забавных ситуаций, оставшееся в памяти сотней ярких, уморительных кадров?

Или это будет скромная церемония в кругу близких, тихая как мой мечтательный вздох?

Но я себе даже в страшном сне не могла представить — это.

— В обязательные условия проведения церемонии, при сохранении свободного выбора формы церемонии включены следующие пункты, — принялся зачитывать с грамоты Иларион. — Минимальное количество гостей, а именно пятьдесят человек. Ого, а я думал, вы там какие-то нереальные условия написали…

— Там клетка два на два миллиметра, — сказала я. — Больше двузначного числа не влезает как не старайся.

— Дааааа! — громыхнули призрачные парсийцы, которых было сильно больше пятидесяти.

— … обязательное присутствие ближайших кровных родственников жениха и невесты, это, значит, я и…

— Оооооо! — снова закричали парсийцы.

Платон сделал рожу кирпичом и уверенно покивал.

Так, тут мимо, так что церемонию нам при любом исходе храм не засчитает, вот и отлично.

— … и господин Флорианский, конечно, — скороговоркой проговорил Иларион, не слишком акцентируя на этом внимание, — идем дальше. Церемония должна проводиться в месте магической силы. Эм, темная магическая сила тоже сила, тут вопросов нет. Также необходимо присутствие на церемонии жреца…

Ивар Белобровый стукнул ладонью по столу и бросил взгляд на своих ближайших подчиненных.

— Магнус, Сигурд, надо похитить жреца.

— И как мы, по-твоему, в храм войдем?

— Так подкараульте какого-нибудь, который сам будет выходить. Не слышали что ли, без жреца нельзя! Хотите упустить этот шанс на избавление от проклятия?!

— … или, в исключительных случаях, члена императорской фамилии, наделенного соответствующими полномочиями. Это снова я. Пожалуйста, не нужно больше никого похищать. Что ж, с формой церемонии мы вроде как тоже определились, проводим по парсийским обычаям. Прошу всех занять свои места в… зале. Возражений ни у кого нет, я надеюсь?

Корабельная столовая была украшена трофейными кубками, бумажными гирляндами, определенно еще с чьих-то похорон, намертво застрявшими между досками длинного и широкого деревянного стола ножами и облепленным глиной черепом медведя на почетном центральном месте, в который была торжественно воткнута одна-единственная свеча.

Из гостей — призраки.

Из угощений — мутный отвар неизвестного происхождения, темный и дымящийся, отдающий сырой землёй, невероятно похожий на тот, что мне предлагала императрица, и — рыбные фрикадельки.

Куда же без них.

А вместо торжественного платья — белая лисья шуба с серебряной вышивкой на рукавах прямо поверх формы.

Зазвенели бокалы, мечи и — чьи-то подначивания.

— А правда, что призраки могут снять голову и держать ее в руках?

— А то!

— И с рукой так получится?

Платон, уймись, ну правда.

По парсийским обычаям свадьба была просто поводом лишний раз собраться и подраться. Так любой желающий, например, мог бросить вызов жениху, и, если бы того в ходе поединка зарубили, невесте полагалось радоваться тому, что небеса избавили ее от такого слабака. И присмотреться к тому парню, который его убил. Вот он-то явно был кандидат хоть куда, намного лучше прошлого.

К несчастью для драчливых парсийцев, Лукьян уже знатно поднаторел в искусстве уклонения от всевозможных поединков чести, мести и лести, целый год сталкиваясь в коридорах академии с Гордеем и его подпевалами, с преподавателями, другими студентами, а также — в ходе оживленной переписки с императрицей.

— Сожалею, но ничего не выйдет, — он сцепил руки перед собой в замок. — Сегодня звезды не рекомендуют мне проливать кровь в поединке. Это должен быть мирный день, иначе боги будут разгневаны. Вы же не хотите их разгневать?

— Оооо, — хором протянули пораженные парсийцы.

— Сигурд, сядь на место! — рявкнул Ивар Белобровый.

Они очень не хотели гневать богов. В последний раз, когда они их разгневали, они застряли в этом море на двести лет, и, ну, знаете, так себе это, наверное, был опыт. На три звезды.

Из ста.

Из ста миллиардов даже, можно сказать.

— Трус, — выплюнул Гордей.

Руки ему развязали, так что заговоренные веревки больше не мешали ему использовать чары. Тем не менее лучше выглядеть он не стал. Лукьян предлагал подлечить нос Гордея с помощью отката времени, но Гордей шарахнулся от него так резво, что чуть было не свалился с пристани.

Судя по всему он опасался того, что время Лукьян откатит к тому моменту, когда нос у Гордея еще не сформировался, и будет он щеголять без носа.

Он предпочел напихать в нос любезно предложенных Евженой салфеток, предварительно поплевав на них.

— Ты же понимаешь, что ты не собака, и твоя слюна не обладает бактерицидными свойствами? — сказала я.

Гордей высокомерно фыркнул.

— Продезинфицировать — не проблема, — сказал он.

И довольно ловко подпалил салфетки, собственно, нос и даже брови.

Евжена хлопнула себя ладонью по лицу, прежде чем полезть в карман юбки за другими салфетками.

В ответ на словесный выпад Лукьян наградил Гордея смешливым взглядом.

Шуба ему досталась черная, тяжелая, с золотой оторочкой, и на контрасте с белыми волосами и желтыми глазами это выглядело по-настоящему впечатляюще.

Он оперся локтем на стол и расположил голову на согнутой руке так, чтобы глядеть мимо меня прямо на Гордея.

— Если ты так настаиваешь, я могу подраться с тобой.