Мой чужой дом
Шрифт:
Хочется ободрить подписчиков – пусть не сетуют зря на неудавшуюся жизнь: выложенная красота – обычные постановки, творение твоих рук.
Они не имеют ничего общего с тобой настоящей, правда, Эль?
На самом деле эта идеальная жизнь – самая грандиозная твоя выдумка.
Глава 14
Эль
Поворот. Скрипят, притормаживая, по асфальту шины, за окнами проносятся густые зеленые стены кустов. На подъезде
Я сворачиваю на улицу, где живет Фиона. Сейчас поставим чайник, усядемся на старый, продавленный уютный диван… Я паркуюсь на обочине дороги перед домом, выхожу из автомобиля и едва приближаюсь к крыльцу, как дверь распахивается – на порог, натягивая темную куртку, выходит мужчина. Лица не видно, однако, судя по более худощавой комплекции, не Билл.
Фиона, босоногая, раскрасневшаяся, что-то говорит ему с порога.
Когда мужчина поворачивается, у меня от удивления открывается рот. Марк!
Марк вальяжно улыбается и, слегка кивнув головой, роняет:
– Доброе утро.
Он натягивает шлем, заводит мотоцикл, срывается с места и с шумом исчезает в конце улицы.
Фиона стоит со скрещенными на груди руками, подбородок надменно вздернут.
– Марк просто оказал мне кое-какую помощь.
– Какую?
– Посудомоечная машина сломалась.
Я пристально смотрю ей в глаза. Знакомый стальной, исполненный решимости взгляд, но веки слегка подрагивают.
– Чушь! – Я прохожу мимо сестры прямиком на кухню.
Она идет следом.
– Я так понимаю, Билла нет?
– Нет, – коротко отвечает Фиона.
– А Дрейк в детском саду?
– Да.
– Все идеально распланировано.
Я, конечно, догадывалась, что после брака у нее были другие мужчины, но доказательств этому не имела, да и не хотела иметь.
– Сразу поясню, пока ты не оседлала любимого конька: это просто секс!
– А если бы Билл тебе так сказал?
Фиона небрежно отмахивается, будто я сморозила несусветную глупость.
– Я знаю, Марк тебе не нравится. Но я понятия не имела, что он сын твоих соседей, если тебе станет легче.
– И давно это началось? – холодно интересуюсь я.
– Ничего не началось! Так, приключение, встретились несколько раз.
– Сколько раз?
– Три. Или четыре. Не помню. Было и прошло. Ничего особенного.
– Но как вы познакомились?
– На дне рождения Ивонн.
Сестра и меня звала на ту вечеринку, но я улетала во Францию на писательский семинар.
– Он ведь, кажется, лет на десять тебя младше!
– Спасибо, что напомнила. На семь, если точнее.
Мрачно сложив на груди руки, я перевожу взгляд с Фионы на коллаж фотографий, прикрепленных к холодильнику, с радостно улыбающимся Дрейком в золотистом колпачке.
– И не надо строить такое лицо, – говорит сестра.
– Какое?
– Вот такое, как ты сейчас состроила. Губы брезгливо поджаты, плечи подергиваются в праведном гневе. Думаешь о Дрейке, о Билле, осуждаешь мое поведение.
–
Я лишь думаю, что ты сильно рискуешь. Чего тебе не хватает?Фиона разражается смехом.
– Боже мой, Эль! Ты всегда излишне романтизировала материнство. Разумеется, Дрейк – самое дорогое, что у меня есть. Без него все померкнет. Только одного материнства для полноты жизни не хватает. Да, в первую очередь я мать, это большая часть моего «я», но надо иметь что-то и для другой части, непосредственно для себя. Вот здесь-то самое сложное. Билл в разъездах чаще, чем дома. Пришлось приспосабливаться, решать, кем я могу быть в тот отрезок времени, когда Дрейк спит или, как сегодня, в детском саду. Мысль, что этого может «хватать», уже сильно ограничивает, Эль. Человек многое теряет. Люди хотят работать, заниматься собой, ходить в рестораны, развлекаться с друзьями… Мне хочется чувствовать свою цельность. Что я – это я.
– И для ощущения своего «я» надо трахаться с Марком?
Повисает пауза.
– Я совершила ошибку, – признает наконец Фиона. – Но с Марком покончено. Я уже ему сказала. – Она с сожалением качает головой. – Ты же знаешь, я люблю Билла.
Атмосфера в кухне потихоньку разряжается. Я иду к мойке и, взяв с сушилки стакан, наливаю себе воды. В голове тем временем вертится беспокойная мысль, меня смущают сроки… Где Фиона впервые переспала с Марком? Он живет с родителями, у нее Билл и Дрейк… Так где же? На вечеринке?
Пазл внезапно складывается: у Фионы был ключ от моего дома! Арендаторы въехали только на следующий день.
Я вихрем оборачиваюсь к сестре.
– Ты приводила Марка ко мне в дом?!
Фиона растерянно хлопает глазами, на ее лице паника. Она открывает рот, но так ничего и не произносит, только на щеках вспыхивает румянец. Вот это да! Неожиданно.
– Я отдавала тебе ключи. Ты накануне относила туда детский стульчик. Ты сама сказала, что закинешь его вечером, перед заездом арендаторов.
Сестра выдерживает мой взгляд, а затем, медленно склонив голову, виновато кивает.
– Ты привела Марка ко мне?! Без спросу пустила в мой дом какого-то незнакомца и…
– Эль…
– Господи! Вот откуда он знает, как выглядит моя спальня! Просто ты впустила Марка в дом, поэтому он в курсе, что на тумбочке у меня кремовая лампа!
– Нет, нет! – испуганно перебивает меня Фиона. – Наверх он даже не поднимался. Мы были в гостиной. Это вышло… В общем, я не собиралась… Я привезла в машине детский стульчик. Попросила Марка помочь достать его из багажника. Он зашел вслед за мной. Сказал, что дом очень красивый. Я решила показать ему вид из окна – вид на бухту. А закончилось все… – Она опускает взгляд.
– Где?
Фиона плотно сжимает губы.
– Где вы занимались сексом?! – в ярости спрашиваю я.
– Ты и правда хочешь это знать?
– Да.
Она глубоко вздыхает.
– В гостиной.
– Вы поднимались в спальню?
– Нет!
– Он оставался в доме один, хоть на минуту?
– Нет. Мы зашли и сразу вышли. – Она кривится, раздраженная неудачным подбором слов. – Я имею в виду, я… Я ополоснулась в душе. Но очень быстро…
– Значит, это Марк. Теперь я точно знаю.