Мой друг Иисус Христос

– Почему ты такой довольный?

Я наклонился вперед, сделал ему знак, чтобы он подошел поближе, и прошептал:

– Я только что видел Марианну голой.

– Врешь.

– Не вру. Она забыла закрыть дверь ванной на защелку. У нее на попе татуировка – бабочка.

– Не может быть… – Он сомневался.

Вдруг меня вырвали из кресла. Это Марианна схватила меня за ухо. Она была в ярости и почти открутила мне ухо. Свищ поспешил удалиться, не желая неприятностей. Я посмотрел в ее горящие глаза и жалко пролепетал:

– Я не специально.

Она отпустила ухо. Гнев ее потихоньку иссякал.

Мне не терпелось, и я спросил:

– А зачем тебе татуировка?

Она сомневалась какое-то мгновение, заслуживаю ли я ответа, но в итоге кое-что рассказала:

– У нас с моим бывшим парнем одинаковые татуировки.

– Это с албанцем? А у него что, тоже на заднице?

– Нет, у него на груди. А я хотела сделать себе на таком месте, чтобы никто не видел.

– А я видел, – сказал я, представляя себе ее шикарный зад.

– Поздравляю.

– Спасибо. А ты с ним видишься?

Она взвесила каждое слово, прежде чем ответить:

– Нет, он не смог меня дождаться.

– А жаль.

– Да, это было неприятно. Больше я ничего тебе не скажу… – Она с интересом смотрела на меня. – Я тебе нравлюсь, да?

Я насторожился, потому что понял, что она хочет что-то выведать. Хотя мне удалось остаться честным.

– Я считаю тебя привлекательной.

Она подошла ко мне очень близко и прижалась носом к моему носу. Поцелует? Она сказала мне тихо и ласково:

– Если тебе удастся справиться с этим, я окажусь с тобой в одной постели.

Я в ступоре пялился на нее.

– Но ты же не собираешься заниматься сексом, как Анита.

Она с улыбкой отстранилась:

– Нет, мне надо не этого, это другое.

– Как?

– Вот так. Но если тебе не удастся, то сегодня – первый и последний раз, когда ты видел меня обнаженной. И еще, Николай, тебе надо похудеть. Я совсем не хочу спать с моржом.

Черт возьми, я не морж!

Когда я вернулся домой весь в поту, она посмотрела на меня нежно и довольно, и я дал ей понять, что я делаю это для нее. Она посмеялась, но не смогла скрыть свою гордость. Для Марианны очень много значило, что она способствует моей перемене.

Чертова пробежка

Я бегал вместе с Йеппе. Сначала Йеппе пытался болтать со мной, но я не отвечал: у меня не хватало воздуха на разговоры во время бега. Так что мы молча бежали рядом. Вдруг я осознал, что Йеппе исчез. Я огляделся. Мне потребовалось какое-то время на то, чтобы обнаружить его – он стоял в озере в пятидесяти метрах позади меня. Причем он двигался к центру озера, а не к берегу. Я спустился вниз и в недоумении смотрел на него. Он уже находился так далеко от берега, что вода доходила ему до попы. Наверное, ему было очень холодно. Все-таки начало декабря. У меня изо рта шел пар.

– Йеппе, ты что там делаешь?

Он испуганно обернулся на мой крик. Казалось, он не узнает меня. Потом закричал:

– Беги, Николай, беги!

Он стоял посреди озера Пеблингесе и вел себя довольно-таки странно. Народ усмехался, пробегая мимо.

– Я и бегаю. Что ты там делаешь?

– Беги же!

Тут я заметил, что он смотрит на какую-то точку за моей спиной. Я медленно обернулся, а Йеппе продолжал орать:

– Нет, хватит пялиться! Беги!

Но я не сдвинулся с места, пока не огляделся вокруг. И тогда понял причину его ужаса. Позади меня стоял его старший брат с двумя парнями лет семнадцати.

– Привет, Николай.

Я молчал.

– Я поздоровался.

– Ты ничего ему не сделаешь.

– Мне подойти к тебе поближе, засранец?

Йеппе стоял в озере в десяти метрах от берега, но я слышал его пронзительный вой.

– Ты не можешь просто сказать «привет»? – Сатана приблизился ко мне. – Скажи: «Привет». Это не так сложно.

Он обрадовался нашей встрече. Я бы очень хотел убежать от него, потому что шансов устоять против Сатаны у меня не было никаких. Но бежать я не мог. Я превратился в жирную улитку. Боковым зрением я увидел, как Йеппе подобрался поближе к берегу, но совсем чуть-чуть. Он не смел приближаться к нам. Я почувствовал облегчение. Йеппе все равно никак не мог мне помочь, только покалечился бы сам. Сатана был слишком силен.

– Как у тебя дела?

– Хорошо.

– По крайней мере, жрешь ты явно неплохо. И снова возишься с моим мелким братом.

– Сатана, кто это? – спросил его один из парней.

– Вы не знаете, кто это такой? – Сатана искренне изумился. – Он уже не из вашего поколения? Николай Окхольм.

– Тот самый Николай? – удивились они.

– Да, тот самый Николай. Сынок этой чертовки Грит Окхольм.

– А кто это?

Этот ублюдок не знает, кто такая моя мать!

– Певица Грит Окхольм! Если ты ее не знаешь, то почему говоришь «тот самый Николай»? – Сатана был раздражен.

– Я просто много слышал о нем. Типа, что он офигительно выносливый. Что-то по нему не заметно.

– А я слышал, что он вроде как-то отколошматил тебя, – вставил второй парень.

Это было неправдой. Я бы ни за что не посмел. Сатана повернулся ко второму:

– Он отколошматил меня?

– Да, вы поспорили о том, у кого из вас больше крыша едет, и он тебя отдубасил.

Почему бы ему не заткнуть свой дурацкий рот? Чуть подальше Йеппе наконец вышел на берег и пустился наутек к Рантцаусгэде.

– Пройдемся, – сказал Сатана.

Я покачал головой. Тогда Сатана взял меня под руку:

– Это было не предложение. – И он потащил меня за собой.

Я плелся за ним, как побитый пес. К тому же он несколько раз отдавал команду «Место!», когда я оказывался слишком далеко сзади. Но прошли мы недалеко, всего лишь до первого двора, где оказались более-менее скрыты от чужих глаз. К моему удивлению, Сатана отступил назад и с вызовом взглянул на парней:

– А теперь вздуйте его. Посмотрим, какой он крутой.

Они в замешательстве перевели взгляд с него на меня, а затем приблизились ко мне и остановились, заметно нервничая, то и дело посматривая на Сатану, чтобы получить последнее одобрение.

– Бейте его, – повторил Сатана, но они не решались, и тогда я поддался инстинкту. Хрясь! Я ударил одного из них так неаккуратно, что это больше походило на неумелую пощечину, и все же оба в страхе отпрыгнули. Зато на меня кинулся с кулаками Сатана, а он-то бил в яблочко. Я пытался обороняться, но мои удары попадали в пустоту. Каждый удар Сатаны, напротив, был точным и крайне неприятным. Все вокруг почернело.