Мой друг Иисус Христос

– Позовите Марианну.

Свищ бросился в комнату Марианны и буквально вытащил ее из кровати. Она решительно отцепила Аниту от Велика и затолкнула к себе в комнату. Анита молчала. Как только дверь в комнату закрылась, Марианна повернулась к Велику и Свищу:

– Не надо нам мешать, и не будите Николая.

Они понимающе кивнули, хотя еле-еле подавили в себе желание ворваться ко мне.

Сначала задыхаюсь, потом краснею

Когда я проснулся, Свищ с Великом тупо пялились на дверь в комнату Аниты и Марианны. Я встал рядом с ними и посмотрел в том же направлении – ничего особенного, дверь как дверь.

– Чего вы туда уставились?

– Там Анита, – сказал Велик, не отрывая глаз от двери.

– Ну да, а где же ей еще быть?

Они молчали, и только тут до меня дошло, что что-то случилось. И я испугался:

– В чем дело?

– Нам нельзя ничего говорить.

– О чем?

– Мы не можем сказать.

В воображении я уже рисовал всевозможные картины. Бриан обо всем узнал, и наш план провалился. Возможно, он даже поколотил ее. Разозлился и не смог сдержаться, и теперь она лежит с помятым лицом и разбитым сердцем. Я решительно направился к двери. Она оказалась заперта, тогда я постучался. Велик положил руку мне на плечо:

– Не стоит, Николай. Не надо им мешать.

Я с раздражением скинул с себя его руку и постучал громче. Мой живот вопил: «Сделай что-нибудь, придурок. Иначе всему крышка».

Я обещал Сес, что мы не допустим никакой ошибки, и все-таки мы ее допустили. Я почувствовал, как чья-то рука обнимает меня за шею, и в сердцах обернулся к Велику, чтобы унять его, но Велик стоял в нескольких метрах от меня. Никого рядом не было, но я отчетливо ощущал каждый палец сильной руки, которая вот-вот причинит мне боль. Я начал задыхаться и хотел попросить о помощи, но мне не хватало воздуха. Глаза вывалились, лицо посинело, вены на шее бешено пульсировали.

– Черт, Николай, что, в конце концов, происходит?

Они орали на Марианну. Я потерял сознание всего на минуту и пришел в себя с громким вздохом, обнаружив, что мои друзья уже столпились вокруг и обеспокоенно смотрят на меня.

– Тебе надо делать то, что врач велел.

Марианна склонилась надо мной и бережно вытирала пот со лба. Я тряхнул головой. Анита стояла в дверях и тоже взволнованно на меня смотрела. Из комнаты она не выходила. Вроде бы на вид цела и невредима, ни одной царапины. Я неуверенно встал на ноги и направился к ней. Она замотала головой и захлопнула дверь прямо у меня перед носом. Ее лицо, может, и не трогали, но я тут же понял, что сердце ей все-таки разбили. Я вернулся к остальным:

– Что случилось?

– Ханна рассказала, что ты ее подкупил.

– Но это никуда не годится. Бриан не должен знать!

– Она рассказала не Бриану, а всем в детском саду.

Это вселило в меня надежду. Марианна прочитала мои мысли:

– Он знает.

– Не уверен.

– Думаешь, они не расскажут? Не надо было этого делать.

– Естественно, надо было. Это ради его же блага. Наверняка они дождутся понедельника, момента, когда он приведет Алана.

Я ушел в свою комнату и оделся. Я ощущал несвойственную мне решительность и силу воли. Мои друзья наблюдали, как я надеваю ботинки и куртку.

– Ты куда?

– Надо поговорить с Брианом.

Я произнес это без колебаний. Йеппе тут же принялся одеваться.

– Один на один.

Он изумленно вытаращился:

– Но это небезопасно. Он может тебя побить.

– Значит, так надо.

Очень странно, но в самый бедственный момент я ощутил самый сильный прилив оптимизма. Я никак не мог себе вообразить такого скорого завершения отношений между Брианом и Анитой. Это событие казалось таким далеким, нелепым и нереальным. А теперь оно близится, но я еще не совсем проиграл. На пороге Марианна притянула меня к себе, обняла и шепнула:

– Будь осторожен. Обещай мне.

Я прошептал в ответ:

– Обещаю. А почему мы говорим шепотом?

Она улыбнулась:

– Я горжусь тобой.

Ее слова меня смутили.

– Почему?

– Потому что ты делаешь это ради Бриана и Аниты.

Я покраснел. Впервые за всю свою взрослую жизнь. Тем не менее я вышел на улицу, преисполненный мужества.

Попойка

Он по-прежнему живет на улице Педер Скрамс Гэде, и я набираю старый код. Он все еще действует. Странно, если принять во внимание мои прежние выходки. Я в плохой форме для того, чтобы подняться пешком на пятый этаж, и, когда я оказываюсь перед квартирой, мне необходимо отдышаться, прежде чем позвонить в дверь. Я сажусь на лестницу, опустив голову, и стенаю так громко, что за спиной открывается дверь квартиры.

– Ты в порядке?

Я резко вздрагиваю. Бриан стоит в дверях и смотрит на меня. Я пытаюсь сосредоточиться, успокоиться и обрести уверенность.

– Да, просто я немного не в форме.

Он наклоняется и с усилием тянет меня наверх:

– Зайдешь?

Я облегченно киваю, ощущая в то же время, что своим присутствием оскверняю его квартиру. В ней ничего не изменилось с тех пор, как здесь жила Сес, только в коридоре не стоит ее обувь и не висит ее куртка.

– А где Алан?

– Он у моих друзей. Сядь. – Он указал мне на диван.

Он смущает меня своей непринужденностью и любезностью. Я сажусь, и он ставит на стол бутылку виски и два стакана. Сейчас только немного за полдень, и я вежливо отказываюсь. Он мотает головой:

– Ты ведь пришел извиниться – так что, как минимум, тебе придется со мной напиться.

Я киваю, наливаю стакан и пью за его здоровье. Он пьет залпом, хотя виски отдает чем-то копченым. Я понимаю, что мне не стоит отставать, и тоже опустошаю свой стакан. Он наливает еще.

– А ты располнел, Николай.

Он даже не пытается скрыть свою радость.

– Есть такое.

Он наливает еще по стакану.

– Как же тебе удалось обзавестись друзьями?

– Я изменился.

– Да, растолстел.

– В другом смысле.

– Как это ты так расплылся? Все время был тощий, а теперь круглый, как шар.

Ему явно хотелось поговорить на эту тему.

– Не знаю даже. Так как-то получилось. А что?

– Просто мне любопытно. Будем! – веселился он.

Я прекратил пить – мне сложно было держать такой темп. Тогда он принялся подливать только себе.

– Будем!

Снова залпом, еще стакан.

– Николай, пей же! Надо напиться.

– Почему?

– Потому что ты обвел меня вокруг пальца, а теперь нам придется глушить это чувство алкоголем, чтобы я не разорвал тебя в клочки.

Он произносит все это с дружелюбной улыбкой. Я тут же поднимаю свой бокал. У меня не осталось сомнений: он в курсе всех наших планов.