Мой генерал

— А раз он там стоял, значит, мог слышать, о чем мы говорили!

— Помнится, мы вспоминали фамилии нашего кота и собаки. Также смотрели на лошадей.

— А что, если он шел за нами от самого корпуса? Или… Федор, он мог видеть, что мы смотрели книгу! Он мог видеть и решить, что мы что-то знаем!

— Между прочим, уже второй час.

— Почему я не догадалась посмотреть, кто такой этот Геннадий Иванович!

— Геннадий Иванович работает в «Моссельхозпродукте». Старшим специалистом.

— Откуда ты знаешь?

— Ну, я-то как раз посмотрел, — заявил Федор Тучков Четвертый.

— Это ничего не значит! Он может быть кем угодно! Вернее, кто угодно может быть преступником, даже старший специалист «Моссельхозпродукта». Но если преступник — он, значит, у него должны быть мотивы. Какие у него мотивы? А, Федор?

— Не знаю, — признался Тучков Четвертый. Марина отчаянно соображала.

— Но если убийца — Геннадий Иванович, выходит, что покойник имел к нему какое-то отношение, да?

— Очень тонко подмечено.

— Какое он мог иметь отношение к покойнику?

— Понятия не имею.

— Вполне возможно, что покойник и его тоже шантажировал.

— Признаться, я уже несколько запутался в том, кто кого шантажировал.

— Смотри. Если покойник действительно был шантажистом, он вполне мог шантажировать и Геннадия Ивановича тоже. И тот мог его убить. Он убил и решил, что все в порядке. Никто ничего не узнает — просто несчастный случай, утонул человек в пруду, да и все. Неожиданно мы узнаем, что это убийство, а вовсе не несчастный случай. Геннадий Иванович пугается, а тут еще приезжает Павлик, который вполне может быть шантажистом номер два.

— А Валентина Васильна номер три.

— Да. — Она так увлеклась, что не обратила внимания на то, что Федор неожиданно полез в траву, наклонился и стал там шарить. — Павлик запугал Веронику или угрожал ей, ведь он вполне мог подумать, что это она убила его приятеля! Она боится и думает, что он отомстит ей! Поэтому она и кричала, что ее смерть будет на его совести, как будто у таких людей может быть совесть!

— На.

— Что?!

— На.

Марина перевела дыхание. Прямо перед ее носом была широченная ладонь с сильно вырезанными линиями — какие там бывают линии, жизни и любви, что ли? — с желтыми бугорками мозолей. На ладони лежала земляника, всего несколько крупных, красных июльских ягод. Они пахли забытым, сказочным запахом.

— Уже земляника началась, — буднично сказал Тучков Четвертый.

— Началась, — пробормотала Марина, рассматривая ягоды.

— Ты любишь землянику?

— Кто же не любит землянику?

Высоко-высоко вверху шумели березы, лес как будто вздыхал. Марина осторожно взяла у него из ладони земляничину. Он смотрел.

Разве она могла съесть ее, когда он смотрел?!

— А вы… ты?

— Что?

— Не любишь землянику?

Федор Тучков Четвертый свободной рукой взял Марину за шею, притянул к себе и ссыпал все ягоды до одной ей в рот. После чего зачем-то понюхал ладонь и пошел вперед по тропинке. Через несколько шагов он оглянулся и помахал рукой. Как ни в чем не бывало помахал.

— Догоняй!

Марина потрусила следом. В голове у нее шумело и как будто березы качались.

Все оттого, что он приложил свою ладонь к ее губам. В ладони была земляника.

Она догнала его и пошла, в упор рассматривая фиолетовую спину.

Спина сделала оборот, и перед ее носом оказалась обширная грудная клетка — из распашонки воздвигалась массивная шея с железной цепочкой. Марина твердо решила, что больше никуда смотреть ни за что не станет.

— Нам обязательно идти на стоянку?

— Да. Мне надо проверить свои… подозрения.

— Подозрения, — повторил Федор Тучков странным тоном. — Ну, конечно.

Машину сына Павлика они нашли очень быстро.

Она стояла близко к воротам, наверно, потому, что приехала только вчера поздно ночью.

— Ну вот, — удовлетворенно заявила Марина, едва взглянув на нее, — я так и знала.

И перевела на Федора Федоровича торжествующий взгляд.

Машина — «Мерседес», не слишком новый, но достаточно угрожающий, — оказалась именно такой, как она и предполагала. Она даже похвалила себя тихонько.

Тонированные стекла отражали дневной свет, и казалось, будто внутри был гроб. Марина приставила ладони ко лбу козырьком и придвинулась вплотную к окну.

Рассмотреть, что там, было трудно. Угадывалось что-то как будто белое и длинное на переднем сиденье, а больше ничего.

— Эй! Чего надо?! Отойдите от машины сейчас же!!

Голос был не слишком громкий, но угрожающий, какой-то такой, что Марину продрал мороз, и она отпрыгнула назад, зацепилась за ржавую цепь, ограждающую каждое «парковочное» место, боль взметнулась из коленки и ударила в голову и проткнула ее насквозь, как гнилую тыкву.

— Отойдите от машины!

Павлик в зеркальных очках, шортах и без майки приближался к ним со стороны ворот. Бицепсы, трицепсы и также прочая мышечная масса сверкали на солнце, перекатывались и поигрывали. Чугунный лоб нахмурен, отчего бульдожьи складки наползали на очки. На правом пудовом кулачище болталась кожаная сумочка, именуемая в народе «барсеткой», а к шортам спереди пристегнут мобильный телефон в кожаном футлярчике.

Марина стала оглядываться по сторонам, но некого, некого было позвать на помощь, даже охранник скорее всего спал в своей будке, а до «жилых корпусов» так далеко… Черт бы побрал этот санаторий с его территорией, «почти целиком отданной лесу», как говорилось в рекламном проспекте!

— Во, блин, дела! Че вам тут надо?! Какого хрена тогда за охрану платить, если всякий может!

Он подошел вплотную, Марина попятилась, Федор Тучков поддержал ее. Павлик сорвал с физиономии очки и стал рассматривать дверь своей драгоценной машины. Колупнул что-то ногтем и опять стал рассматривать.

— Че вам надо возле моей машины?! Вам че, делать больше нечего?!

— Марина хотела посмотреть тонированные стекла, — вдруг сказал Федор Тучков. Как-то так сказал, что сразу стало ясно — именно это и только это она и хотела сделать и подозревать их в посягательствах на машину глупо. — Я недавно решил на свою тоже темные поставить. Она хотела посмотреть, как это будет выглядеть.

Павлик окинул ее взглядом, смерил с головы до ног. Взгляд перестал быть таким, как у ящерицы, хотя глаза остались холодными, как будто отливали ртутью.

— Ну че? — вдруг спросил он. — Посмотрели?

— Посмотрели.

— А ваша где машина?

Федор Тучков качнул головой направо. Павлик взглянул направо, и Марина тоже взглянула. Справа стоял целый ряд машин, и невозможно было угадать, какая из них принадлежит Федору Тучкову, но Павлик, очевидно, угадал, потому что ответом удовлетворился.