1

Мой космос

Ты - космос мой, моя обитель,

Ты - свет далеких ярких звезд.

Кумир жестокий и целитель,

Волшебник, шут, даритель грез.

Ты дал мне мир и дал мне силу,

Ты стал великим из чудес.

Не обвинял, не ненавидел,

Придал моим желаньям вес.

Ты - космос мой, такой далекий.

Недостижимый и пустой.

Родной, прекрасный одинокий,

Ты был моим, теперь чужой.

Вы когда-нибудь заглядывали в себя? В самые темные углы своего сознания? Туда, где прячутся потаенные стороны собственного разума?

Может, вы просто боитесь это сделать?

Я всегда думала, что не стоит слишком глубоко копать. Никогда не задумывалась о том, что такое гармония внутри себя. Зачем мне это? Жизнь и так пролетает слишком быстро, чтобы тратить время на самокопание.

Люди веками пытались найти ответы. Они исследовали мир вдоль и поперек, делали потрясающие открытия и...снова попадали впросак. А все потому, что в погоне за мировой славой, деньгами, властью люди проходили многие испытания, в итоге наталкиваясь на стены.

Все они упускали главное. Для достижения гармонии нужно всего лишь понять себя. Узнать, что в каждом из нас скрывается собственный огромный бесконечный мир - свой собственный космос.

Глава первая.

День был обычным. Даже заурядным.

Я, измотанная пятью парами в институте и тремя часами на работе, плелась домой. Сесть в автобус не удалось - этот подлец уехал из-под самого носа, а догонять его не нашлось ни сил, ни желания.

Итак, я плелась домой. Для того, чтобы прийти, выслушать лекцию о том, что "где ты вечно пропадаешь? мы совсем тебя не видим и за свет нечем платить", поужинать вчерашними котлетами, посидеть до часу ночи над учебниками и завалиться спать на слишком короткое для сна время, а утром встать пораньше и побежать на остановку догонять треклятый автобус.

Дворик мой был таким же среднестатистическим, как и этот день. Тесный, грязный, с разломанной детской площадкой, разбитым запорожцем посреди клумбы, парой ракушек у крыльца и вечно сидящими на спинках лавочек гопниками.

Я привыкла каждый день проходить по нему, совершенно не боясь. Да и чего бояться? Разбитые фонари светили ярко, в силу оголенных лампочек - до них наши хулиганы не добрались. Остов запорожца выглядел ни капли не зловеще, а гопников я знала чуть ли не с садика. Все знакомые, все свои.

Тяжеленный пакет с продуктами неприятно оттягивал руку и резал ладонь. Я то и дело перехватывала его поудобнее, утешаясь тем, что почти пришла. Каждый шаг неумолимо приближал к подъезду, и я тешила себя мыслью о скором отдыхе.

– Но враг всегда остается врагом,

Не дели с ним хлеб, не зови его в дом,

Даже если пока миром воздух запах,

Он, хотя и спокойный, все-таки враг, - грустным голосом напевала белокурая девчонка лет пятнадцати, бренча на исцарапанной гитаре. Ее голос вводил в уныние и портил без того не радужное настроение.

Четверо парней сидели рядом с ней и задумчиво отхлебывали пиво из банок. Рядом с дамой же стояла начатая банка "ягуара".

Под ногу что-то попалось. Металлический хруст неприятно проехался по ушам. Левая нога стремительно заскользила на предмете, и я едва-едва не клюнула носом.

– Вот блин!

Только что выпитая тара с красноречивым названием "толстяк" прилипла к моему кроссовку и упорно не желала отделываться. Я остановилась и стала старательно обдирать ее о бордюр. После третьей попытки и под громкие комментарии хмельной компании предприятие завершилось успешно. Я двинула дальше.

– Здорово, Ритка!
– рявкнул дюжий рыжеволосый парень в сдвинутой набок кепке.

– Привет, Толстый!

– Э, я не понял, - развел руками он, попутно смахивая пачку чипсов с колен своего соседа.
– Извини, брат. Я к ней по-хорошему, а она "Толстый"! А где почтение к друзьям детства?

Я поставила пакетище у его ног и улыбнулась:

– А вот дотянешь мне это до квартиры, будет тебе почтение.

Толстый скривился, демонстрируя миру отбитый осколок переднего зуба.

– А почтения мне мало.

– А чего же тебе надобно, старче?

Он нахально ухмыльнулся.

– Че надо? Че надо?
– заржал лопоухий рядом с ним.
– Того самого и надо!

– Да иди ты лесом, - усмехнулась я и схватилась за свой пакет.
– Не рыцари вы, ребята.

Толстый с гиканьем отпил из банки и чуть не подавился.

– Ты, Малькова, совсем замечталась! Все рыцарей тебе подавай.

– Ну не за тебя же замуж идти. Бывай, Толстый!

Я двинулась вперед, готовясь совершить последний переход в три этажа на пути к долгожданному отдыху.

Толстый и лопоухий, по паспортам Иван и Константин, мои бывшие одноклассники. Училась с ними с самого первого класса и знаю как облупленных. Прошлые обиды вроде кнопок на сиденье и жвачек в волосах, я им давно простила, а дружбы у нас хоть и не вышло, зато могу спокойно через двор ходить.

Привычная комбинация кнопок на домофоне, и я распахнула дверь родного подъезда. Запахи, царящие там, сразу ударили в нос и заставили поморщиться. Под лестницей мирно спал на своей картонке местный бомж дядя Гога. Его пускали сюда те самые гопники. И не ради того, чтобы дать несчастному кров, а чтобы позлить бабу Нюрку, имеющую вредную привычку вызывать милицию. Та бомжа совсем не любила и пыталась сдать его в ночлежку, а хмельную компанию в обезьянник.

Я неловко протиснулась в дверь и, подпирая ее плечом, вошла в подъезд. Дверь, вопреки ожиданиям, не хлопнула, прерывая сон дяди Гоги, а мягко закрылась.

Я удивленно обернулась.

– Давай помогу.

Я онемела от все того же удивления.

Парень, на которого не обратила внимания, и который сидел рядом с поющей девушкой. От усталости я даже не сразу рассмотрела его. А он, похоже, успел разглядеть меня.

Кожаная куртка, яркий полосатый шарф(и как его только не избили за такое?), длинные волосы, небрежно сплетенные в косу, волосы и лихорадочный живой блеск в глазах.