Мой космос

– Нет, ну ты даже не раскаиваешься! Я всегда знал, что в тебе живут пороки. Но чтобы такие. Маргарита, о чем ты только думаешь? Ты же будущая жена и мать, ты же...

Семена окончательно понесло и останавливаться он, похоже, не собирался. Голос отчима становился все громче и громче.

– А вы-то сами чего не спите

Семен опешил. Он хлопнул глазами в недоумении. Пепел с его сигареты полетел вниз на темный пол.

– Я, в отличие от тебя, занимаюсь делом, - гордо взирая на меня, изрек отчим, - У меня завтра лекция. А ты, вместо того, чтобы работать и помогать нам с матерью, занимаешься неизвестно чем.

Я молча открыла сумку и вытащила из бокового карманчика свою сегодняшнюю зарплату. Купюры, согнутые пополам, положила на тумбочку.

– Что это значит?
– спросил Семен.

– Это помощь, - кратко ответила я и ушла в свою комнату.

Глава вторая

– Маргарита!

Одеяло слетело с меня и упало куда-то в пустоту.

– Вставай немедленно!

Не понимая, что происходит, я оторвала голову от подушки и прикрыла глаза рукой. Все пять ламп люстры были зажжены - невиданное расточительство в нашей квартире.

– Что случилось?
– пробормотала я.

Мысли лихорадочно бились в сознании, стараясь сесть каждая на свое место. Слабость сковывала непослушное тело. В ушах звенело, а перед глазами летали серые мушки. Сон неодолимо наваливался на мой уставший организм и не желал покидать его.

– Что случилось? Она еще спрашивает! Да как тебе не совестно?
– кричала мама.

Я, мало что соображая спросонья, потянулась за одеялом. Мелкие мурашки побежали по коже, прикрытой одной лишь тоненькой рубашкой.

– Мам, не кричи, - проговорила я.

Мои глаза уже привыкли к свету и я могла разглядеть ее. Всклокоченная, в криво застегнутом халате, с красными от слез глазами, мама стояла посреди комнаты и зло смотрела на меня.

– Не кричи! А как мне не кричать, если родная дочь такое творит?

Я мельком посмотрела на часы - без двадцати шесть. Как же рано!

– Ты скажи мне! Нет, ты скажи, где ты шлялась всю ночь?

– Мам, ты чего? Какая ночь? Я в начале первого пришла. Меня Семен видел. У него спроси, если мне не веришь!

– Семен!
– ее голос сорвался на визг и она заплакала.
– Он все видел! И слышал все, что ты сказала ему.

За стенкой слышались торопливые шаги, скрип шкафа и постоянный шелест. За другой стеной кряхтела бабушка, собираясь на работу.

– Мам, не кричи, - я пыталась быть спокойной и не сорваться. Не сложно догадаться, что произошло, пока я спала.

– А ты еще мать поучи! Буду говорить так, как считаю нужным!

Дашка на соседней кровати вжалась в стену и нервно сжимала уголок одеяла в руках. В ее глазах виделся непритворный испуг. Наверное, она за свои девять лет впервые видит нашу кроткую маму такой.

– Давай в коридоре поговорим, - предложила я, надевая халат.

– Нет! Мы будем говорить здесь!
– кричала мама.

В дверях появилась бабушка в дворницкой форме.

– Лида, доченька, успокойся. Рита ни в чем не виновата.

– Не виновата? Да из-за нее от меня муж уходит!

Я не сдержалась от вздоха облегчения. Неужели этот слабохарактерный слизняк решился хотя бы на один мужской поступок? Или у него взыграла гордость после моей вчерашней помощи. Во всяком случае, судя по шебуршению за стеной, он впрямь решился уйти.

– Да как же это?
– всплеснула руками бабушка.
– Рита?

– Я не виновата.

– Не виновата она! А кто ему деньги вчера бросил, как собаке? Кто его оскорблял вчера? Не ты?

– Мам, не кричи.

– Хватит! Не закрывай мне рот.

– Мам...

– Замолчи! Как у тебя совести хватает еще рот открывать?

– А как у тебя совести хватает?
– не выдержала я.
– На меня плевать, так хоть Дашку пожалей!

Меня начинало трясти. По телу пробежала болезненная дрожь. В висках стучало. Я ощущала тяжелое теснение в груди, будто бы распирает изнутри. Гнев копился во мне слишком долго и он просто не может остаться внутри. Слишком долго я молчала и терпела. Любому терпению приходит конец.

– Из-за Семена своего готова нас со свету сжить, да?
– кричала я.
– Да он и гроша ломаного не стоит. Жрет за наш счет, еще и попрекает постоянно! В своем доме места нет из-за него. А ты и забыла совсем, что у тебя дети есть! Все скачешь вокруг него на цыпочках. Семочка то, Семочка это. А ему плевать на тебя! И жениться он на тебе не будет! Только деньги тянуть и над нами издеваться!

Меня окончательно сорвало. Я кричала во весь голос. Горло сдавило будто тисками, по лицу капали слезы. Я ощущала злость...и одновременно облегчение. Мне становилось легче от того, что я говорю все это вслух, что я кричу в полный голос и больше не сдерживаюсь.

Дашка ревела под одеялом. Бабушка крестилась и призывала нас к благоразумию. Мама возражала мне, выкрикивала обидные слова в ответ. Но я не останавливалась.

– Думаешь, ты нужна ему? Да ему жилье и холодильник нужны? Он использует тебя, мама! Использует!

– А ты меня не используешь? Ты вообще никого не слушаешь! Все делаешь наперекор, с каждым словом споришь.

– Наперекор кому? Тебе или твоему Семену драгоценному?

– Рита, Лида! Прекратите, вы же родные люди! Господи, да вразуми ты их!
– причитала бабушка.
– Да что вы из-за мужика сцепились? Не стоит он вас!

– Не стою, значит?
– прозвучал голос Семена.

Мы вдруг затихли и посмотрели на него.

Отчим стоял в дверях с плохо закрытым чемоданом, из которого выглядывали лямки подтяжек и галстук. Очки Семена съехали в сторону, а ворот рубашки перекошен. Остатки шевелюры беспорядочно топорщились над лысиной.

– По - вашему, Анна Васильевна, я настолько ничтожен, что не стою?

– Семочка, да стоишь, конечно. Просто заругались они и...Ой, да что я старая говорю! Стоишь, конечно.

Мама всплеснула руками.

– Сема, ты собрался? Куда? Куда ты пойдешь?
– вкрадчивым тихим голосом проговорила она.