Мой крылатый кошмар
Шрифт:
– И что дальше? – подал голос Айран.
– Дальше? – хмыкнул домовушкин. – Дальше азгар нашел того, кто его невесту убил и отомстил. Сам, без суда. Самосуд, значит, учинил. И решил не просто так… а со смыслом. Как она поступила с подругой. Пообещал любви, приголубил и привел девушку к границе, где и убил. И снова Черный лес получил кровь, силой отнятую. Кровь повелительницы леса.
– То есть две дриады были убиты и из-за этого лес начал расти? – не поверила я. – Так ведь дриад давно никто не убивает. Их вообще почти не осталось. А лес все равно растет.
– Правильно. Растет. Но вы же хотели
– Что значит почти три? – не поняла я.
– А та… первая беременная была.
– Но все равно, - заметил Айран. – Сколько всяких магов было убито за эти годы, не сосчитать. И поверить, что из-за двух-трех дриад все это началось… как-то странно.
– Говорил же, не поверите. Никто не верит. И дриад уже давно никто не учит. Спутница твоя ведь до сих пор не верит, что сильна и полезна, считая свой дар пустой игрушкой. А ты не думала, девонька, почему дриад теперь так мало рождается? А потому что земель свободных от гнета Черного леса все меньше. Нечего вам защищать.
– Хорошо, допустим. Все началось с тех двух дриад, их смерти и пролитой крови. Но почему не закончилось? – снова спросил напарник.
– Лес и раньше за границы выходил, а дриады его на место ставили. Вот и опять решили тем же способом. Отряд был небольшой. Три дриады и три мага. Отправились и не вернулись.
– Их-то кто убил? – удивилась я.
– Да мало ли нечисти гуляет по Черному лесу. Вот только… тот маг, азгар который, так и не успокоился после того, как месть свершил. Смерть любимой тяготела его, еще и грех, взятый на душу. Обманом узнал он о ритуале темном, который может любимую к жизни вернуть. Только жертва была нужна. Жизнь за жизнь.
– Только не говорите, что это он всех убил, - вскочив, выдал Айран и принялся нервно ходить из одного угла в угол.
Комнатка была маленькой, так что хорошенько разойтись у него не получалось. Три шага и уперся в стол с цветами, назад три шага и у входа остановился.
– Это невозможно! – упрямо повторил напарник.
– Отчего же? Говорю же, умом тронулся тот азгар. Решил, что вернет любимую любой ценой и все наладится. Только ошибся. Загубил души невинные и сам обратился. Черная магия не проходит бесследно. Взгляните на Черный лес. Все в нем чёрная магия порушила и изувечила. Так и с людьми.
– Подождите, что значит обратился? Маги не обращаются! – вмешалась я.
– А чем они хуже деревьев? Или животных? – парировал старичок.
– Обращаются. Точнее один обратился. Вы же видели… эти штуки на воде, да? Большие, словно деревья, а на верхушке словно шляпка плоская. То, что так тщательно охраняют гомилюки и русалины.
– Видели. И что это? – тут же спросила я.
– А это то, что осталось от дриад, - печально произнес домовошкин.
– Что значит – осталось от дриад? – процедил Айран, застыв прямо посреди комнаты.
– А то и значит. Вы что, меня не слушали? Дриады – хранительницы леса, его защитницы и повелительницы. А тот маг… Он не убил их, а вывернул душу наизнанку, изувечил, пытаясь любимую свою вернуть.
– Но, знаете, те шутки на дриад не очень были похожи. Даже на людей. Просто… какие-то деревья ходячие, точнее плывущие, - заметила я нервно.
– Такс.
Ты и этого не знаешь? – грозно спросил домовушкин.– Чего не знаю? – опешила я.
– Да говорите уже скорее! – поторопил его мой напарник.
– Что происходит с дриадами после смерти?
– А что с ними происходит? – еще больше растерялась я, пытаясь вспомнить.
Смерть прабабушки была самой обычной. Она умерла во сне. Просто однажды не проснулась и все. И ничего необычного в этом не было.
– Такс. У тебя же в роду дриады были?
– Были. Прабабушка.
– На могилке её была?
– Так она в родовом имении. Стефия завещала похоронить её в своем саду. Там памятник стоит и такое красивое вечно цветущее дерево ака-а-а-а, - протянула я.
До меня внезапно дошло.
– Акация! Дерево! На могиле дриады всегда растет дерево. Особенное, которое цветет круглый год. Говорили, что пра обожала акации!
– Вот такие деревья вы и видели. В воде. Все, что осталось от тех несчастных.
– И что они делают? – спросил Айран, напряженно смотря на домовушкина. – Эти деревья.
– Знамо что – воду травят. Вы хотели знать, как Черный лес растет – а через воду. Ту самую, которой питаются деревья, растения, животные. Отравленная вода – отравленный мир вокруг, - старичок вздохнул и повернулся к парню. – Теперь ты понимаешь, что будет, если они узнают о ней? Живая дриада в лесу? Да ради такого дара за ней будут гоняться все. А маг выберется из своей норы, чтобы лично… ее обратить.
– Выберется? – прохрипела я. – Вы хотите сказать, что он… он не умер? Спустя столько столетий?!
– А что ему умирать? Живой. Питается темной магией, спит себе в берлоге и все жаждет возродить свою возлюбленную. Раз за разом, - домовушкин перевел взгляд на парня.
– Ты же не зря такой холодный и бледный, Айран Иргар. Тебя таким воспитали. Догадываешься почему?
– Да, - сухо ответил напарник, сжав кулаки.
– А я нет, - вставила я, устав от их гляделок.
– Любовь, чувства, страсть и месть. Все это азгары веками вытравливали из себя, помня печальный опыт своего соплеменника. Ведь чувства приносят лишь боль. Не так ли?
– Так, - снова согласился парень.
– Только разум и холодный расчет.
В комнате и до этого было не жарко, но сейчас я как-то сразу почувствовала этот холод. Стало так зябко, что я задрожала. Пришлось обнять себя за плечи, чтобы хоть как-то согреться.
Айран тут же оказался рядом, стащил с себя куртку и накинул мне на плечи, присаживаясь рядом. Обнять не решился, но сидел так близко, что я чувствовала исходящее от него тепло.
– Я не позволю ему добраться до тебя, - пообещал мой голубоглазый кошмар.
А я едва не задохнулась.
Куртка пахла им. Сладким и терпким ароматом лесных ягод, покрытых тонким слоем инея. В нем так легко было задохнуться, потеряться и забыться.
И каких сил мне стоило сдержаться и не уткнуться носом в ткань, чтобы вдохнуть глубже, чтобы раствориться в этом аромате.
Понимала, что глупо, что так делать нельзя, а ничего с собой поделать не могла.
– Надо же, как интересно. История повторяется. Дриада и азгар, - задумчиво произнес домовушкин. – Как и столетия назад.